За Большим Уралом

Своим рождением и характером Ленинский район обязан двум индустриальным волнам: строительству первых крупных промышленных предприятий в начале 1930-х годов и размещению эвакуированных предприятий в годы Великой Отечественной войны. Именно эти две волны будут постоянными спутниками в нашем историческом путешествии.

В первый послевоенный год газета «Челябинский рабочий» подвела своего рода итог развития района: «В годы войны на территории Ленинского района были построены, оснащены и пущены в эксплуатацию 6 крупных промышленных предприятий, одна мощная теплоэлектростанция, построено 6 заводских поселков. Если в 1937 году жилищный фонд района не превышал 28 тысяч квадратных метров, то к концу войны он увеличился в 9 раз. За последние 12-13 лет в Ленинском районе построено 10 школ, 12 детских садов, 9 детских ясель, 4 больницы, 7 клубов, 4 кинотеатра, 10 технических библиотек».

Это был мощный старт, который начинался с больших идей…

Еще в середине 1920-х годов было принято постановление «О развитии Челябинска как индустриального центра», подготовленное главным инженером строительства ЧГРЭС Евсеем Митрофановичем Ращупкиным. Это был человек удивительной судьбы, которому многие нынешние челябинские инфраструктурные предприятия обязаны начальными событиями в своих летописях, в том числе телефонные сети, городской водопровод, челябинский электротранспорт.

Но главная стихия Ращупкина – энергетика. Возведение генерирующих мощностей открывало перспективы и для производства, и для городского хозяйства. Благодаря ему была модернизирована первая городская электростанция, положено началу строительства ЧГРЭС, созданы Челябинские городские электросети, предложены планы развития города на десятилетия вперед.

Он не мог не чувствовать размах планов, которыми загоралась страна. Одним из них стал проект «Большого Урала», в который вошел и Челябинск. План предусматривал резкое увеличение промышленного производства, увеличивался и объем капитальных вложений – с 2,7 млрд. рублей до 8,5 млрд. рублей, то есть в три раза.  В Челябинске планировалось строительство ряда промышленных гигантов: тракторного, цинкового, ферросплавного, станкостроительного заводов. Естественно, локомотивом «Большого Урала» становилась энергетика. Именно Ращупкин настоял, чтобы в план включили не одну электростанцию – ЧГРЭС, а две. Место для второй станции проглядывалось само собой: между Челябинском и Копейском, в будущем Ленинском районе.

Комбинат, сбежавший в Уфу

Планов было громадье, но не все из масштабных замыслов были реализованы. Два проекта, задуманные в середине 1930-х годов, могли бы совершенно изменить облик района и города.

«Это будет величайший гигант, не имеющий себе равных ни в Европе, ни в Америке», - с упоением писали журналисты об идее строительства в Челябинске газохимического комбината. На рисунках-схемах тех лет даже ЧТЗ выглядел игрушечным в сравнении с ним. Планировалось, что комбинат будет иметь 8 групп цехов, где на домнах-генераторах будет «газифицироваться с расплавлением шлака челябинский уголь и полукокс», а на специальных установках – перерабатываться в бензин первичная смола и нефть. По проекту, газохимический комбинат мог выдавать до ста тысяч тонн бензина в год; в десятках тысяч тонн измерялось производство керосина, солярного масла, серы, фенолов.

Сегодня челябинцам можно только порадоваться, что этот проект так и остался на бумаге – город, насыщенный промышленными комбинатами просто не вынес бы такой экологической нагрузки. Газовое производство получит другую прописку – в Уфе, сделав столицу Башкирии центром отечественной нефтехимической промышленности.

Но производственная площадка, где сегодня размещены крупнейшие предприятия района, в том числе ЧТПЗ, своего значения в середине 1930-х годов не потеряет. Свято место пусто не бывает – и взамен нефтехимического комбината будет предложен комбинат металлургический по производству качественной стали для судостроения.

Вотчина «Семьстроя»

Летом 1937 года новая крупная стройка начала разворачиваться. Для этого была создана специальная строительная организация при 7-ом Главке Наркомата обороны – «Стройсемь». В народе название прижилось, правда, превратившись в «Семьстрой».

А со временем оно пошло «блуждать» по народной памяти в виде разных версий о месте семьстроевского поселка на карте района. Одни говорили, что он располагался на нынешнем кольце у Механического завода, а руководство «Семьстроя» размещалось на территории строящейся ТЭЦ. Другие вспоминали, что управление строительством находилось в бараках на улице Машиностроителей, там, где сейчас завод «Электромашина». Третьи считали, что Семьстрой тянулся вдоль всей береговой линии озера Смолино, упираясь в Сельмаш.

Все они до известной степени правы. Масштабы задуманного металлургического комбината вкупе со строительством теплоэлектроцентрали пленяли, поэтому казалось, что «Семьстрой» везде, по всему району. И это было справедливо. На базе «Семьстроя» выросли два крупнейших строительных треста: № 22, который занимался производственным строительством, и знаменитый трест № 42, выстроивший практически весь Ленинский район, каким мы его сегодня знаем.

Была еще одна особенность в начатом строительстве металлургического комбината. К концу 1930-х годов, когда дыхание войны становилось все ощутимее, любая промышленная «затея» имела двойное назначение. В 1940 году даже школы получили приказ «провести комплекс мероприятий по переводу в госпитали». Цеха промышленных предприятий, подсобные помещения, мастерские в первую очередь включались в мобилизационные планы. На Урале повсеместно готовились «площадки отката». Сегодня почти не приходится сомневаться в том, что многие из площадок подготавливались заранее по специальным распоряжениям и, скорее всего, под конкретные предприятия приграничной зоны (иными словами, к примеру, Брянский завод «знал», куда поедет в случае войны).

Начатое в Челябинске строительство меткомбината не будет исключением. В итоге, в недостроенном мартеновском цехе разместятся кузнечно-прессовые цеха Московского автозавода имени Сталина, а столичная «Электромашина» переберется в бывшие гаражи «Семьстроя». В сжатые сроки начнется выпуск продукции на новом месте, а на основную мощность предприятия выйдут с момента окончания строительства ТЭЦ, к судьбе которой стоит присмотреться подробнее.

Место под солнцем

Названия двух улиц – Энергетиков и Трубников – лучше всего иллюстрируют суть теплоэлектроцентрали: энергия, бегущая по проводам, и огромная паутина труб, по которым подается тепло и пар для работы механизмов на заводах.

Весной 1934 года на месте будущего поселка Энергетиков уже было шумно: приезжали рабочие на строительство газохимического комбината, возводились первые бараки. Кстати, в отличие от «Станкомаша», будущие строители ТЭЦ разместятся уже на обжитом месте – поселок окажется старше самой станции, которая значилась только в планах.

Чтобы «привязать» замыслы к конкретному месту, той же весной в Челябинск приедет Владимир Александрович Радциг, удивительный человек, представитель обрусевшей немецкой династии, давшей Рос­сии несколько выдающихся ученых и инженеров. В выборе оптимальных мест для постройки электростанций ему не было равных. Радцигом было подобрано 40 площадок, в числе которых станции в Волгограде, Астрахани, Казани.

Он, естественно, понимал, что мощности введенной в строй ЧГРЭС под новые крупные промышленные проекты все равно не хватит – а значит, нужен «энергетический дублер». К слову, газеты тех лет уже пестрели заголовками: «На борьбу с электрическим голодом!», «Дайте свет и тепло рабочим окраинам!» Нужно было давать…

Для размещения Челябинской ТЭЦ был выбран так называемый «южный вариант», а именно: свободная площадка между Станкомашем и территорией, отведенной собственно газохимкомбинату – между Челябинском и Копейском. В «плюс» проекту были и удовлетворительные грунты с глубокими водами, наличие железнодорожной ветки, по которой доставлялся уголь с Копей на ЧГРЭС.

Как пишет в книге о Челябинской ТЭЦ «Путь длиной в 60 лет» писатель и краевед А.А. Золотов, 8 сентября 1934 года на большом совещании в «Уралэнерго» после убедительных аргументов В.А. Радцига вопрос с площадкой был решен. Еще три месяца ушло на подготовку технического проекта. 30 декабря, под новогоднее шампанское была утверждена и генеральная смета. Первая очередь строительства включала постройку четырех котлов мощностью 200 т пара в час и двух турбогенераторов мощностью 25 МВт.

Именно с определением проектной мощности не задалось с самого начала.

«Сколько вешать в граммах?..»

Обычным явлением времен индустриализации была чехарда с проектно-сметной документацией – она переделывалась буквально на ходу, под новые условия и задачи. Оттого и казалось, что многие заводы и станции строились словно «на глазок». Челябинская ТЭЦ не избежала подобной участи, и в итоге вместо запланированного 1936 года была пущена в строй лишь спустя пять лет, в первый год войны. Все это время в Москве не могли определиться с мощностью станции.

- В один далеко не прекрасный день к нам в трест «Теплоэнергопроект» приехали из наркомата и объявили, что отныне разрешается строить электростанции только мощностью не свыше 25 МВт, а Челябинская ТЭЦ планировалась вдвое мощнее, - вспоминал В.А. Радциг. – Мы были потрясены, но пока ничего сделать не могли. Кто подсказал такое нелепое решение, мы не знали, но, конечно, оно перевернуло и нарушило на время всю нашу работу.

В принципе, мотив был понятен – требовалось обеспечить безопасность в случае авианалетов и бомбардировок. Одна большая станция гораздо уязвимее, чем десять маленьких. Если следовать этой логике, то Челябинск просто бы оброс министанциями при каждом предприятии. Разбег в проектах по мощности был огромным: от 50 до 225 МВт. Также не могли определиться по оборудованию: работать на среднем или высоком давлении. Следом возникли разногласия по количеству и типу котлов. Решение по ним принимал лично Орджоникидзе – он предложил сделать Челябинскую ТЭЦ опытной, где опробовать прямоточные котлы как на высокие параметры пара, так и на средние.

С каждым подобным решением вносились изменения в проект – и на местах приходилось заново переделывать, перестраивать. Начальнику строительства можно было лишь посочувствовать…

«Шел отряд по берегу…»

Слова этой знаменитой песни времен гражданской войны о красном командире Николае Щорсе имеют к истории Челябинской ТЭЦ прямое отношение. Была в его отряде бывшая портниха и отважная разведчица Фрума Ростова, ставшая его женой. После окончания гражданской войны она окончила Московское высшее техническое училище, возводила Новороссийскую и Кузнецкую ГРЭС. В 1934 году она будет назначена начальником строительства Челябинской ТЭЦ.

Небольшого роста, миниатюрная, всегда одетая со вкусом, в кожаном полупальто и берете, Фрума Ефимовна каждое утро объезжала свои объекты, ходила быстрым шагом, со всеми здоровалась. Она вообще предпочитала отчитываться не столько перед руководством, сколько перед людьми, доходчиво объясняя сложные вещи малограмотным тогда рабочим-строителям. На «верху» же выбивала фонды на металл, цемент, лес и другие стройматериалы, первым делом начав строительство бараков и протянув в поселок Энергетиков водопровод. Вообще была бойкой и строгой, как о ней вспоминали, грамотной и выполняющей свои обещания; первые три года строительства ТЭЦ в идеальном порядке находился документооборот – Ростова скрупулезно относилась к делопроизводству, а неразберихи с проектом централи и без этого хватало.

В 1937 году, на пике репрессий против старых большевиков, она в самый последний момент «выскользнет» из рук Челябинского УНКВД. Ее предупредит главный инженер строительства ТЭЦ Георгий Николаевич Виноградов: «Фрума Ефимовна, я человек старый, и мне нечего терять. Вы должны уехать, иначе ваши дни сочтены…»

Уезжать она не хотела, но Виноградов уговорил – под предлогом болезни дочери перебраться в Москву. После всех нервов, переживаний, дороги, уже саму Фруму Ефимовну на носилках вынесли из вагона и поместили в московскую больницу. Это и спасло ее от ареста. Но в Челябинск она уже больше не приедет…

Первый ток

«Русский мужик долго запрягает, зато быстро едет» - именно эта старая поговорка лучше всего применима к истории челябинской ТЭЦ-1. В конце 1930-х годов дела на стройке шли ни шатко ни валко, годовые планы не выполнялись и наполовину. Причина не только в отсутствии внятного технического проекта. На местах не хватало рабочих рук, хотя та же Ф.Е. Ростова распорядилась выстроить несколько бараков, чтобы удержать специалистов со свернутого строительства газохимического комбината. Триста работников против необходимой тысячи – этого было явно недостаточно.

Все изменит Великая Отечественная война. На июнь 1941 года на ТЭЦ была построена основная часть машинного зала, половина котельной и служебный корпус. Первый котел был смонтирован на две трети, а турбина – и того меньше: лишь на четверть. Даже забора у ТЭЦ не было – площадку начали огораживать в самом начале войны.

Прорыв в строительстве станции начнется в августе 1941 года, когда на промплощадку прибыло два строительных батальона по тысяче человек каждый. Также в Челябинск из Москвы прибыла бригада проектировщиков – благо, было принято окончательное решение по мощности: до 150 МВт. Вскоре начало поступать оборудование с эвакуированных предприятий – недостающую комплектацию производили уже на местах, своими силами.

Практически каждое утро на станции бывал легендарный первый секретарь Челябинского обкома партии Николай Семенович Патоличев. Нет, не подгонял строителей – люди и так знали, что война не простит промедление – он помогал оперативно решать вопросы с материалами, поставками оборудования, всего необходимого вплоть до рабочих рукавиц, одежды и обуви.

В эти суровые дни и начались первые большие победы строителей-энергетиков. Именно с Челябинской ТЭЦ по всей стране пойдет практика параллельного строительства фундаментов под котлы и скоростного монтажа узлов оборудования, что вдвое сокращало сроки строительства. Строители станции сами разработали и установили специальные портальные краны грузоподъемностью до 70 тонн, которые перемещали по площадке блоки котельного агрегата. Гигантский промышленный котел – это 40 тысяч деталей и элементов, 129 тысяч погонных метров труб, 45 миллионов болтов и гаек. Сложный трудоемкий монтаж выполняли молодежные бригады – мальчишки и девчонки, выпускники фабрично-заводских училищ, которым еще и 18 лет не было.

К концу 1941 года накал работ достиг предела. Трудились с воодушевлением – пришли добрые вести о разгроме фашистских войск под Москвой. За день до Нового года был пущен первый пробный пар от котла на турбину – отличный подарок к празднику.

18 января 1942 года был жуткий мороз. По всему машинному залу горели «мангалы» - жаровни, сделанные наспех из карбидных банок. Люди с горящими факелами обогревали арматуру, водоводы, дренажную систему, не допуская их замерзания. Уже растоплен котел, идут операции по подготовке турбины к толчку, на ходу устраняются отдельные дефекты. Наконец, ротор турбины начинает вращаться: оборот за оборотом. И вот генератор включен в сеть – станция стартовала, родилась…

Довести до ума

Запустить станцию – это еще половина дела; важно научить ее работать, как часы. Как вспоминали ветераны, самыми тяжелыми оказались первые годы работы ТЭЦ. Целый ряд объектов был принят на скорую руку, с недоделками, «во временную эксплуатацию». В котельном и турбинном залах окна были заколочены листами фанеры, зимой сквозил такой холод, что топливо смерзалось, а транспортерные ленты безнадежно буксовали.

Сказалась и прежняя неразбериха с проектной мощностью – например, брызгательный бассейн оказался мал для новой нагрузки турбин. Эту историю подробно рассказывал С.П. Гончаров, который руководил монтажом второй очереди бассейна. Это удивительное сооружение из множества труб и сопел, из которых разбрызгивается вода, переливаясь всеми цветами радуги. Когда его монтировали, сварочные аппараты были расставлены так густо, что было опасно работать. Кстати, на начало строительства второй очереди бассейна приехал сам народный комиссар электростанций Д.Г. Жимерин – ходил хмурый и злой, оценивая масштабы проблем. Он долго не мог поверить, когда ему через месяц сообщили о пуске бассейна в эксплуатацию.

Больше всех за недоделки доставалось директору станции Г.В. Комарову, хотя он первым убедил и настроил коллектив, чтобы прекратить оправдывать свою «позорную работу» объективными трудностями. Доставалось и людям, и лошадям – на них возили золу, которая быстро скапливалась, - не было даже конюшни, и лошади ночевали прямо у котельного цеха, где и трудились.

Едва отгремела война, как к осени победного 1945 года ТЭЦ практически встала – аварии на агрегатах шли одна за другой. Станция, как и человек, словно выдохнула напряжение военных лет, показывая, что она «устала». С этого времени начинается тотальный ремонт оборудования. Два месяца ушло на то, чтобы привести самый большой турбогенератор в порядок; затем энергетики освоили плановый скоростной ремонт.

Все это принесет свои плоды – в том же 1945 году Челябинская ТЭЦ набрала проектную мощность 250 МВт и стала одной из самых мощных в Союзе. Теперь можно было заняться делами житейскими…

Утро без карточек

Характер эпохи складывается из тысячи мелочей. Хотя, если присмотреться, это были далеко не мелочи.

В один из декабрьских вечеров 1947 года пришла радостная весть из Москвы – в стране отменялись продовольственные карточки, по которым все годы войны люди отоваривались хлебом, молоком, мясом, рыбой, консервами; все лимитировано, строго – не больше одной банки в одни руки.

Это событие вызвало настоящее народное ликование. В полночь – а кто бы стал собираться посреди ночи! - на станции прошел большой митинг. «А ровно в шесть утра, - как писала газета энергетиков, - открылись двери нового хлебного магазина. У всех были радостные лица, все полки заполнены хлебом, за прилавками три продавца. В продовольственном магазине полный ассортимент продуктов: мясо, масло, консервы, копченая колбаса, кета, сельдь, крупы, вермишель, сахар». И все быстро, без очереди – хотя еще пять лет назад, в разгар войны, за хлебом приходилось стоять по несколько часов.

Была еще одна важная деталь – в послевоенные годы трижды снижались цены в магазинах, а в столовой ТЭЦ в том же 1947 году можно было сытно поесть за шесть рублей.

Столы и скатерти

К слову, о столовой. Люди военного поколения, пришедшие подростками на производство, вспоминали, что главным желанием, которое только усилилось после Победы, было желание «поесть досыта» - словно на неделю, на месяц вперед. На челябинской централи  отступать от этой главной задачи не стали и первым делом обновили столовые. Нехитрую мебель: табуретки, столы, тумбочки – делали своими руками. А вот с клеенчатыми скатертями вышла своя история. «В столовой Челябинской ТЭЦ наблюдается отсутствие выбора блюд, недостаток клеенки, столовых приборов, посуды, а также кухонного инвентаря», - эта критика прозвучала в 1949 году не где-нибудь, а приказе министра электростанций Жимерина.

На приказ отреагировали моментально – отправили снабженцев на поиск скатертей, усилили штат поваров. Министру же доложили, что теперь в столовой можно сделать выбор из 5 первых блюд, 18 вторых и 5 третьих. Правда, добавили: нет еще в нужном количестве желатина, лаврового листа, черного перца…

Действительно, на Урале это не растет. Но основные продукты питания у энергетиков все же были собственного производства. Свое подсобное хозяйство под Бродокалмаком у ТЭЦ появилось за год до Победы. В первый же сезон собрали достаточно богатый урожай картофеля, капусты, огурцов. Затем завели свой зерновой клин, для чего купили и восстановили списанный комбайн. Со временем в подсобном хозяйстве появится животноводческая ферма, свинарник на сто голов, конюшня и даже 8 волов.

К слову, строители и энергетики имели разные столовые – повара все время соревновались: у кого блюда вкуснее. Рассказывают также, что в пору дефицита посуды один из директоров столовой завел занятный порядок: человек на входе в зал получал алюминиевую ложку, а пообедав – сдавал ее обратно. Газета ТЭЦ «За энергию» раскритиковала директора – доверчивее нужно быть к людям…

По совету архитектора

«Попадая в поселок Энергетиков, словно окунаешься в светлое прошлое; время здесь словно застыло», - именно так чаще всего воспринимают со стороны эту часть Ленинского района. Ухоженный, утопающий в зелени, он был словно образцом соцгорода при предприятии и безусловной гордостью работников ТЭЦ-1. Время, конечно, здесь не останавливалось – каждый раз менялась сообразно новым веяниям инфраструктура, поселок с краев обрастал многоэтажками. Но в целом он был очень функциональным, удобным для жизни, хорошо спланированным, поэтому менять что-либо радикально не имело смысла.

Начиналось так же, как у других. Поселок энергетиков в годы войны – 30 бараков и 15 двухэтажных домов, бесконечные вагончики, землянки, палатки. Под крышей – трехэтажные нары; ни приготовить пищу, ни постирать белье, ни помыться. Баня в поселке, естественно, была; и при ней – котельная с черной закопченной трубой, которая дымила безбожно, пока не пришло простое и здравое решение – подсоединить ее к ветке теплоцентрали.

Еще до войны в поселке появился свой детский сад и школа № 34. В 1941 году на станции появился первый здравпункт. Поначалу он занимал комнату в бараке. Затем ему отвели две комнаты в главном здании, где работало пять врачей. После войны появился и небольшой больничный городок. Тем не менее, на капитальное строительство не хватало средств и техники; а главное – не хватало красивой строительной идеи: каким должен быть поселок.

Ее подсказал главный архитектор Челябинска Иван Еремеевич Чернядьев. Участник Великой Отечественной войны, строивший ставку Жукова на Дальнем Востоке и восстанавливавший разрушенную Белоруссию, он предложит энергетикам «не увлекаться этажностью» и помпезностью, как в центре города. Поселок должен быть уютным. Людям после кипящих котлов, угольной пыли, золы, шума турбин нужна была тишина, а не многоквартирная многоголосица.

В итоге центральную улицу Энергетиков застроили в три-четыре этажа с промтоварными и продуктовыми магазинами внизу. А наибольшую популярность приобрели 8-квартирные двухэтажные дома, во дворах которых складывался своя особая атмосфера.

Также было построено несколько одноэтажных коттеджей – для руководства ТЭЦ и «Челябэнерго». Старожилы вспоминали, как мальчишки бегали глазеть на сказочные «ЗИМы», а потом и «Волги», которые вырисовывались среди цветочных насаждений. В одном из коттеджей жил директор Д.М. Васин, руководивший станцией в 1960-х годах. Рассказывают, что Дмитрий Максимович любил гулять по поселку утром и вечером, разговаривал с людьми и весьма придирчиво следил за чистотой и порядком. Забота о поселке вообще станет «визитной карточкой» руководства ТЭЦ-1, не потерявшая актуальность и сегодня.

Львы со Славянской

Красота у каждого своя – удачное архитектурное решение поселка зажигало людей на своеобразное соревнование: у кого двор будет зеленее, интереснее. По улице Энергетиков всегда высаживали много цветов, а на улице Славянской разбивали клумбы.

Вообще, этот кусочек поселка ТЭЦ – улицы Славянская, Аптечная, Кронштадтская – весьма примечателен. Местные жители рассказывали, что к его строительству привлекали военнопленных немцев – в Челябинске они выстроили несколько кварталов. Каждый квартал старался иметь свое лицо – это объясняет проснувшуюся страсть жителей к малым архитектурно-художественным формам.

Возможно, именно с подачи немцев на улице Славянской появились львы – скульптурная композиция, которая аккуратно белилась каждую весну – лев прижимает лапой голову кабана, а к львице тянется маленький львенок. За львами во дворе по кругу стояли скамейки, и львы словно охраняли этот скверик. Вот только голова у львицы будет отбита уже в наше время.

Была еще версия, что львы первоначально стояли в центре города, у часового завода, но партийное руководство сочло их неуместными, распорядившись найти им другое место, подальше от глаз…

Впрочем, сегодня восстановленные львы нашли новое место – в Сквере семьи у монастырской заимки.

Школа разведчика Алексеева

Клуб и школа – сердце любого рабочего поселка; здесь, на площади, переплетаются и улицы, и судьбы.  Школа № 34 стала одним из первых капитальных зданий поселка, открывшись в октябре 1936 года. Она была обычной, рабочей, не гремела на всю страну, но давала добротные знания. В годы войны ее ученики были мобилизованы на сельскохозяйственные работы, при школе был свой приусадебный участок. Много позднее силами учеников и учителей выстроили теплицу. К слову, опытные культуры, выращенные учениками, выставлялись на ВДНХ СССР.

После войны учитель географии А.И. Изосимов зажег в ребятах страсть к туристическим походам. Причем, обязательными вещами были не только рюкзак и котелок, но и тетради с ручками – во время похода проводились краеведческие изыскания. Школа становится постоянным участником городского слета туристов.

На здании школы в 1972 году была установлена мемориальная доска в честь героя-разведчика Николая Алексеева. В 1936 году он приехал с родителями из Перми и как раз попал в первый набор учеников. В 1942 году ушел на фронт – и сразу попал в разведроту. На его счету 39 «языков», бесконечные переходы через линию фронта под огнем противника. В боях за Польшу его отделение захватило радиостанцию и штабные документы немецкой воинской части. Отходя и прикрывая товарищей, был ранен и схвачен врагом. Когда наутро наши солдаты отбили рубежи, нашли труп Алексеева, на котором не было ни одного живого места.

Подвиг разведчика, возможно, послужил поводом для рождения одной легенды. С начала войны под строгим присмотром НКВД стали появляться небольшие потаенные школы, где обучали азам диверсионной работы и серьезно натаскивали на знание немецкого языка. Говорят, что подобные разведкурсы спрятались в одном из многочисленных бараков поселка ТЭЦ – там, где сегодня автодром «КАФС» – и неприметно, и удобно для занятий. Впрочем, никаких подтверждений на этот счет не сохранилось…

Дворец среди зелени

С начала строительства ТЭЦ самой утоптанной улицей, пожалуй, была улица Гранитная, которая связывала поселок с проходной станции. Она и сейчас выходит на парадную площадь перед Дворцом культуры, гордостью энергетиков.

Его начали строить после войны, несколько раз откладывая из-за отсутствия средств. По этой же причине выбрали не авторский, а типовой проект - такой же дворец «Горняк» построен в шахтерском Коркино. Торжественное открытие дворца «Энергетик» состоялось в январе 1951 года. Большой зал на 400 мест не смог вместить всех желающих.

В «дотелевизионную» эпоху именно ДК становились местом встречи, общения. Здесь проводились торжественные собрания и премьеры фильмов, устраивались праздники и новогодние елки, проводились бракосочетания. У входа во дворец почти ежедневно менялись афиши, а после премьеры того или иного газета «За энергию» обязательно выходила с рецензией. В те годы было престижно заниматься в каком-либо кружке, студии, танцевальном коллективе или народном хоре. Только в детских кружках занималось более трехсот детей. Особой популярностью пользовались ансамбль баянистов и духовой оркестр. Сзади дворца была выстроена полукруглая танцевальная площадка с колоннами – здесь по субботам и воскресеньям играл оркестр, повторяя на бис танго, вальсы и фокстроты.

Силами работников ТЭЦ-1 был разбит уютный зеленый сквер перед дворцом. Вообще, озеленением занимались много и охотно. У каждого цеха на станции был свой «подшефный участок» в поселке – туда и возили самые разные саженцы. В начале 2000-х годов,  по инициативе директора О.Г. Полянцева, энергетики обзавелись своей кедровой аллеей – долго искали саженцы по питомникам, а нашли в центре города, на Зеленом рынке; посадили пятьдесят саженцев – все прижились.

А с памятником В.И. Ленину, который открывает сквер перед ДК, была своя история. Старожилы рассказывают, что возле вновь построенного клуба установили симметрично сразу два памятника: Ленину и Сталину. Последний «простоял» недолго – после смерти вождя в 1953 году и начала развенчания культа личности памятник демонтировали. Оставшийся монумент с краю дворца смотрелся одиноко и неприкаянно – и его перенесли в сквер.

Одно время – уже в новейшей истории – сквер оказался словно неприкаянным: подзарос, осунулся. «Шефство» над ним взяла известная в Челябинске автошкола «Кафс», обладательница первого на Урале полностью автоматизированного автодрома. Ее силами был восстановлен памятник Ленину. А следом в сквере появятся еще две скульптуры родом из «светлого прошлого» - в одном из соседних дворов найдут и восстановят памятник рабочему, а из промзоны ЧГРЭС привезут статую инженера…

Строить больше и лучше

С 1960-х годов, на волне панельного домостроения, поселок Энергетиков тоже поползет вверх: сначала скромными пятиэтажками, затем девятиэтажными свечками рядом с нынешним спортивным комплексом «Лидер». В этой части строительство жилья вели сразу несколько предприятий, «расчищая» барачные участки.

В 1958 году под промышленное и жилищное строительство рядом с Челябинской ТЭЦ-1 появится новый сосед: завод железобетонных изделий – ЖБИ-2. Он начинался с двух формовочных цехов, двух полигонов для производства сборных изделий, арматурного цеха и трех растворных узлов. В «копилке» ЖБИ-2 оказалось немало примечательных объектов: его плиты перекрытий, сваи и другие изделия использовались при реконструкции ДК «Станкомаш», строительстве Челябинского цирка, кинотеатра «Киномакс-Урал», здания обувной фабрики «Юничел», заводоуправления ЧТЗ и торгового комплекса «Синегорье».

В очередной раз, на новом витке истории, строители и энергетики оказывались бок о бок. Новые дома стали появляться и в начале улицы Энергетиков, там, где Копейское шоссе и переулок Энергетиков с девятиэтажными свечками, и в самом сердце поселка – венцом строительной эпопеи Челябинской ТЭЦ-1 в 1994 году стал большой десятиэтажный дом по улице Крондштадской…

«Беркуты» из техникума

Поселок энергетиков, конечно, не был и не мог быть идеальным. Он считался рабочей окраиной. По главной улице перебирались желтые пузатые автобусы «ЛиАЗ-677» - легенды отечественного автопрома, которые в народе называли то «луноходами», то «сараями». Был всего один маршрут под номером «6», вечно наполненный битком.

К середине 1970-х годов в поселке проживало почти тридцать тысяч жителей – каждый со своим характером и слабостями. Постоянные «злачные места» - возле трех винных магазинов и двух пивных баров. Было и хулиганство, и драки район на район, кражи и грабежи. В общем, обычная жизнь, ломающая или, напротив, закаливающая характер.

Участковым милиционерам в поселке приходилось сложно. В 1974 году им на помощь пришел студенческий отряд комсомольцев-дружинников – в те годы общественное движение по охране правопорядка только набирало силу. Этот отряд действует и по сей день под названием «Беркут».

Чем только не приходилось заниматься студенческим активистам! Вместе с милицией патрулировали улицы, помогали в организации праздничных мероприятий, пресекали хулиганские действия – благо, ребята в отряде имели хорошую спортивную форму. А главное – приглядывали за «переходным возрастом», буквально за руку отводили «заблудившихся» на чердаках или в подвалах подростков в школу на занятия – с непременной воспитательной беседой по дороге.

Удивительно, но такой отряд появился при техникуме, который не имел никакого отношения ни к правоохранительным органам, ни к энергетике как таковой. В 1962 году на базе старого строительного училища был создан индустриально-педагогический техникум. Страна нуждалась не только в специалистах по рабочим профессиям, но и в тех, кто бы их готовил – мастера производственного обучения, учителя труда в школах. Позднее, уже в годы современных российских реформ, техникум станет многопрофильным, а затем и вообще перейдет под крыло Московского государственного гуманитарного экономического института, став его филиалом, стараясь поспевать за временем.

Энергия обновления

Поспевала за временем, а главное – задавала ритм переменам и сама станция. У Челябинской ТЭЦ-1, как отмечали многие специалисты, была и есть одна особенность – постоянная готовность к обновлению. «Ее параметры великолепны, - поясняет потомственный энергетик О.Г. Полянцев. – Они отлично вписываются и в современные энергосберегающие и газотурбинные технологии. У станции чрезвычайно выгодное расположение, инфраструктура. Она наиболее перспективна для реконструкций».

Потенциал ТЭЦ-1 к преобразованиям был в полной мере оценен еще в 1950-1960-х годах, когда по всей стране прокатилась волна промышленного творчества, научно-техническая революция. В Челябинске «обкатывались» многие технические решения – благо, станция позволяла экспериментировать. Например, классикой во всех учебниках по теплоэнергетике стала система гидрозолоудаления, разработанная в Челябинске талантливым инженером-самоучкой, у которого даже не было вузовского диплома, Борисом Александровичем Москальковым.

В 1960-е годы шла напряженная, но по-настоящему творческая работа по строительству и доводке экспериментального блока сверхвысоких параметров с множеством автоматических устройств. На тот момент это был единственный блок в стране, достойный работы целого исследовательского института.

Следом началась газификация и производства, и поселка. Перевод энергетических котлов на газ, естественно, снимал множество «угольных» проблем – при условии бесперебойной подачи газа. А вот с этим не всегда было в порядке – приходилось «перепрыгивать» с газа на уголь и обратно. Геннадий Александрович Левартовский, возглавлявший станцию 17 лет, пояснял:

- Когда в системе возникали осложнения в снабжении газом, а городу нужно было тепло, первой станцией, что «бросали» на уголь, всегда была наша. Только ведь уголь надо спешно подать, подготовить, колоссальная нагрузка. Нам бывало очень тяжело, только жители Челябинска ни о чем даже не подозревали.

Выпускник Челябинского политехнического института, окончивший вуз с красным дипломом, Г.А. Левартовский начинал на Южноуральской ГРЭС. Затем будет участвовать в монтаже крупнейшего блока в 300 тысяч кВт в Троицке и вместе с главным инженером Георгием Алексеевичем Полянцевым строить Челябинскую ТЭЦ-2. В Ленинском районе он обоснуется с 1980 года. Под его руководством на станции начнется большая модернизация: будут заменены трансформаторы и коллекторы, введено в эксплуатацию несколько новых котлов, первой в Союзе введена и «обкатана» оборотная система водоснабжения…

На прочность проверялись не только механизмы - «обкатывались» и люди. Красивый оборот: «кузница кадров» - для первой челябинской теплоцентрали был объективной реальностью. Достаточно назвать несколько людей, чья судьба будет связана с ТЭЦ-1. Это Павел Федорович Жевтяк, легендарный директор Южноуральской ГРЭС; Леонид Абрамович Киссельман, директор Троицкой ГРЭС; Валентин Петрович Зырянов, участник ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС и один из руководителей РАО ЕЭС; Вячеслав Павлович Воронин, генеральный директор «Челябэнерго».

В XXI век станция вошла обновленной – с современными газотурбинными установками и кольцевой системой теплоснабжения города, построенными в рамках инвестиционной программы компании «Фортум». Ветераны-энергетики, которым было с чем сравнивать, часто называют нынешнюю станцию идеальной, «одетой как с иголочки», с большими перспективами на будущее…

Вячеслав ЛЮТОВ, Олев ВЕПРЕВ. Вглядываясь в Ленинский. Екатеринбург. БКИ. 2015.

Фото: Артем Анисин, Татьяна Богина, Василий Долгошеев, Артем Зигануров, Евгений Клавдиенко, Андрей Лабаскин, Дмитрий Лесняк, Иван Навроцкий, Константин Севостьянов, Андрей Юдин

читать дальше: Под казачьим приглядом