А в городе том сад…

Челябинск все-таки удивительное место: в центре города – большой сосновый бор, в центре района – большой фруктовый сад. Название «Плодушка» закрепилось за ним несколько десятилетий назад – с тех пор, как на месте бывшего монастырского сада расположилась  мичуринская станция. В годы войны именно сюда был эвакуирован один из филиалов Тимирязевского института, старейшего аграрного учебного заведения в России.

Стоит думать, что эвакуированные ученые были удивлены богатством монастырской заимки, если не сказать больше. Они сразу заметили, что старые деревья были высажены не наобум, а по науке, учитывая характер близких грунтовых вод и почвы – а чернозем здесь жирный, предполагалось, что он остался от древнего болота. Разбивая сад, монахини отдали дань и садово-парковому искусству, строго очертив линии аллей – липовых, кленовых, кедровых – деревьев, достаточно редких для наших мест.

Сегодня сложно установить, кто именно из насельниц монастыря профессионально занимался садоводством. Но научный подход был несомненно, выписывалась нужная литература, а за саженцами монахини ездили в разные уголки России. Не исключено, что они побывали и в питомниках Тимирязевского института, тогда еще Петровской сельскохозяйственной академии.

А главное – монахиням кто-то серьезно помогал дельным научным советом…

Куратор для «Плодушки»

В дореволюционном Челябинске лишь одно хозяйство в полной мере могло называться опытным – Михайловский хутор братьев Покровских; «экономия Михайловская», которую когда-то удостоил своим визитом премьер-министр С.Ю. Витте и которая в наше время спрятана под водами Шершневского водохранилища.

Огромное, почти в две тысячи гектаров хозяйство, наполненное всевозможными сельскохозяйственными машинами, с четырехпольным севооборотом, молочной фермой, племенными коровами, конным заводом, винокурней, мельницей, оно поражало воображение. Был при Михайловском хуторе и плодовый сад, разбитый Владимиром Корнильевичем Покровским и переданный затем сыну Владимиру.

Владимир Владимирович Покровский всегда оставался в тени знаменитого отца, предпринимателя, купца, мецената и общественного деятеля. Меж тем, в научных кругах В.В. Покровский известен как талантливый агроном, селекционер  в области животноводства, зерновых и плодово-ягодных культур. Кстати, он поможет одигитриевским сестрам так организовать мясную торговую лавку, что она окажется одной из самых доходных в городе.

«Сотрудничество двух хуторов» начнется с яблоневых и сливовых саженцев, которые Покровские привезли из Германии. Часть из них попали на монастырскую заимку почти даром, но с научной целью – почвы хуторов отличались, и хотелось посмотреть, как саженцы поведут себя в разных условиях. Этот интерес и обусловил научное кураторство В.В. Покровского над монастырским садом…

Тихие аллеи

- Появление сада на монастырской заимке – событие в истории Челябинска одновременно и научное, и культурное, - рассказывает наш проводник по Плодушке, кандидат биологических наук Вера Викторовна Меркер. – Говоря научным языком, монахини положили начало процессу интродукции древесных пород в Челябинской области, в том числе и экзотических пород. А уже к началу ХХ века в городе сложилась самая настоящая мода на необычные деревья - знаменитые даурские лиственницы на проспекте Ленина, растущие до сих пор, это ярко доказывают.

Первые эксперименты в монастырском саду были связаны с «европейским жителем» - остролистным кленом; тогда же появилась и первая кленовая аллея. Воодушевленные успехом, монахини завезли саженцы кленов других видов. Один из них – ясенелистный – со временем станет проблемой. Ломкий, с большим количеством семян, засорявшими все вокруг быстрорастущими сеянцами, он буквально начал захватывать сад – самосевом, подобно тому, как люди самостроем захватывали земли на пустырях и в поселках.

Ошибки бывают всегда, но ценных приобретений было не в пример больше. К ним относились лиственница сибирская, дуб обыкновенный, липа и слива, пирамидальные тополя, груша уссурийская, маньчжурский орех.

- С маньчжурским орехом выйдет неприятная история уже в наше время, - рассказывает В.В. Меркер. – Орех – очень красивое дерево с широкой раскидистой кроной. Он может подниматься ввысь до 30 метров. И вот, уже в пореформенные времена, когда кругом царствовала государственная неразбериха, на Плодушку заехала техника. Старейшие орехи были выкопаны, на месте которых образовалась яма, залитая водой. Вместе с орехом выкопали и абрикос сибирский, который теперь наверняка прячется где-нибудь за высокими заборами коттеджей. Благо, что не все забрали – осталось несколько экземпляров, которые когда-нибудь да вырастут…

А вот три вековых дуба остались. О них рассказывают интересную легенду – мол, желуди, из которых они произросли, в свое время были привезены из Святой земли. Более того, взяты под кронами священного Мамврийского дуба, которому почти пять тысяч лет и под которым Бог явился Аврааму…

Грушевый цвет и Яблочный спас

Весной по всему монастырскому саду распускались белые цветы с терпким запахом – на ветках привезенной уссурийской груши. А осенью монастырский сад покрывался непривычно ярким багрянцем, среди которого желтели спелые плоды.

Об уссурийской груше рассказывают много интересного. Например, в Сибири, когда мороз ударял за минус пятьдесят, эти саженцы выживали, давали небольшие, но все же вкусные плоды в сравнении с ее собратьями. Вдобавок оказалось, что груши этого вида лучше всего подходят для запасов на зиму – идут на компоты, варенье, повидло. Кстати, уссурийская груша отличается особым полиморфизмом – то есть плоды от разных саженцев разнятся на вкус. Деревья словно перенимают характер человека, который за ними ухаживает.

Груши медленно, но верно поползли по Челябинску, пристраиваясь то в одной мещанской усадьбе, то в другой. На самой Плодушке груши росли аллеями. Ими сначала торговал монастырь, затем, сразу после революции, сельхозартель «Сад-пчела» во главе с В.П. Ярушиным. Артель, кстати, взялась за дело с размахом и, помимо плодовых деревьев, с удовольствием предоставляла горожанам саженцы  желтой акации, боярышника, бузины, жимолости, калины. Рассказывают также, что однажды на ВДНХ челябинские абрикосы, представленные селекционерами с Плодушки, завоевали первое место среди других северных сортов.

Но главным деревом в бывшем монастырском саду все же была яблоня…

До монастырской заимки яблоневых садов на Южном Урале не было. Нет, деревца росли в оградах, но чтобы рядами, аллеями, да в промышленных масштабах!..

Основная селекционная работа началась с 1931 года, когда здесь была организована Челябинская плодоовощная зональная опытная станция. К середине 1930-х годов ее укомплектовали необходимыми кадрами и поставили «генеральную задачу»: «сбор и изучение наиболее ценных и зимостойких сортов плодово-ягодных культур».

- Работа развернулась большая, - рассказывает В.В. Меркер. - Выявлялся ассортимент, пригодный для выращивания; лучшие сорта немедленно размножались и рекомендовались в колхозные сады. Саженцы завозили в основном из сибирских питомников, как правило, это были сорта сибирских ранеток. Деревья обладали высокой морозоустойчивостью, но качество плодов было низким: плоды были мелкими и в большинстве случаев не очень вкусными.

Чтобы добиться положительного результата – получить сладкое наливное яблочко – сотрудникам станции пришлось за первые 20 лет работы изучить более 400 сортов яблонь. Волей-неволей, но профессиональным праздником для сотрудников Плодушки стал Яблочный Спас – «осенины» – когда по народным приметам дозволялось съесть первое яблоко нового урожая…

Уральское наливное

«Успех любит терпеливых» - так мог бы сказать о своей работе и своей жизни Павел Александрович Жаворонков, профессор, ученик И.В. Мичурина. Выходец из вологодских крестьян, выпускник Омского сельскохозяйственного института, он посвятит себя селекции – занятию кропотливому, медленному, «скучному». Хотя почему: скучному? В его жизни будут большие экспедиции – на Ала-Тау, по Восточной Сибири, а собранный природный материал станет основой для научной работы.

В Челябинск, на Плодушку, он приедет накануне Великой Отечественной войны и сразу погрузится в работу – благо, начинать приходилось не с чистого листа. Контора станции и лаборатории разместились в бывших монастырских помещениях, рядом с развалинами Никольской церкви. Все необходимое было под руками.

За четверть века П.А. Жаворонков выведет 30 сортов яблонь. На вкус новые сорта проверяли «с пристрастием». Например, в годы войны яблоки ящиками отвозили в госпитали, больницы, детские дома – а дети обманывать не будут. Яблочный рацион постоянно был и в больничных бараках на южной окраине Плодушки, где лечили от туберкулеза. Кстати, в победном 1945 году на станции было собрано более 70 тонн яблок и груш.

Павел Александрович, должно быть, сожалел, что его главный успех – сорт «Уральское наливное» - несколько запоздал, появившись уже после войны, в 1949 году. Ветви были буквально усыпаны яблоками – желтыми, с длинной плодоножкой, с легким румянцем с южной стороны. Уральское наливное отличалось такой сверхурожайностью, что плоды не успевали перерабатывать на соки, компоты и варенье.

- С Уральского наливного начиналось южноуральское садоводство, - это встречается во всех статьях, посвященных знаменитому сорту. – Практически на каждом садовом участке были такие яблони. Вкус сочных, сладких со слабой кислинкой желтых яблочек знают несколько поколений южноуральцев. Сорт созревает как раз в погожие сентябрьские дни, и редкий детский портфель оставался без яблока. Взрослые обязательно брали их с собой «в колхоз», когда всех поголовно отправляли на уборку урожая, и дружно хрумкали в автобусах…

Главным испытанием для сорта стала суровая зима 1978-79 года, когда в регионе был зафиксирован абсолютный минимум – минус 52 градуса. В отличие от других яблонь, уральское наливное выжило, выстояло, одержав свою – яблочную – Великую Победу…

Тысяча окон

Морозные зимы бывшая монастырская заимка переживала не одна – со стороны улицы имени А.С. Агалакова, революционера и первого председателя челябинских комсомольцев, неотступно подходил город, вынырнувший из эпохи «хрущевок» в крупное панельное домостроение.

На рубеже 1970-80-х годов стараниями директора завода им. С. Орджоникидзе Михаила Тимофеевича Самарина в кварталах рядом с Плодушкой появятся длинные, чуть ли не в полкилометра, многоподъездные девятиэтажки с загнутым, как у рыболовного крючка, концом.  В те годы на улице Агалакова получили квартиры множество заводчан – после коммунальной советской суматохи это казалось невероятным счастьем. К слову, М.Т. Самарин еще в те годы высказал идею обустроить и пруд, и сад, превратив их в зону отдыха жителей района.

Нужно отдать должное архитекторам-планировщикам. Они не стали в погоне за количеством квадратных метров выстраивать панельные бетонные мешки – и приукрасили берега Девичьих слез шестью свечками из красного кирпича. Пусть типовыми, но все же…

Типовой была и школа № 51, построенная в 1984 году. Кстати, школы по этому проекту строились сотнями по всей стране – удобно, функционально, современно. Свою изюминку, «особицу» учителя и ученики искали уже сами – например, при поддержке директора школы, заслуженного учителя Антонины Александровны Николаевой, в 1986 году устроили большую осеннюю ярмарку для жителей района. Следом школа стала известна своим вокально-инструментальным ансамблем под руководством В.В. Храмыцкого, а уже в наше время – большим школьным музеем спортивной славы…

Впрочем, времена меняются – люди хотят нестандартных и красивых решений. К тысяче советских окон добавились нынешние современники: на некогда заросшем пустыре с грязными сырыми проселками вдоль Плодушки уже появился жилой комплекс «Ленинские высотки». Кстати, в своих рекламных материалах строители непременно и с удовольствием добавляют, что новые окна смотрят на парк и храм…

Садово-парковый роман

Крутые развороты истории всегда оборачиваются сумятицей. Монастырская заимка переживет смутные годы еще один раз уже в наше время. Всему виной – неразбериха с землями и новыми собственниками. Плодушка постоянно становилась поводом для скандалов и разбирательств между мэрией Челябинска и федеральными структурами. Кому принадлежит земля, тот ее и использует – по своему усмотрению.

В «лихие девяностые» сад тихо приходил в запустение. Прежние селекционные работы были свернуты, штат распущен, за деревьями следить некому. Кусочки Плодушки помаленьку «проглатывали» предприимчивые строители коттеджей. На аллеях в глубоких колеях лоснились лужи. Рядом со старым садом – болотина и свалка на пустыре. Лишь к началу 2010-х годов стали замечать очевидное: Ленинскому району нужен свой парк или сквер, и лучшего места, чем монастырский сад, не найти.

- У Сквера Семьи, который открылся в 2014 году и сразу стал знаковым и любимым местом для жителей района, была своя история, - рассказывает глава администрации Александр Евгеньевич Орел. – Как-то пришел один из предпринимателей, сказал, что есть хорошие саженцы, и он хотел бы их высадить в виде слова «любовь». Предложение показалось интересным, да и пустырь у Плодушки давно требовал, чтобы им занялись. Тем не менее, мы решили посоветоваться с Владыкой Феофаном – насколько такое соседство с восстанавливаемым храмом будет уместно. Он ответил, что красота уместна везде, а слово «любовь» лучше все же заменить – на слово «семья».

Липы в сквере в праздничном настроении высаживали именно семейные пары и молодожены. Можно сказать, что каждое дерево здесь – фамильное. Следом появились замощенные дорожки и детские качели, а зеленый покой стала охранять пара бронзовых львов на постаментах…

Всех скорбящих Радость

Возрождение начинается изнутри – вернуть монастырскую заимку к жизни могут лишь те, кому она когда-то принадлежала. Возможно, именно с такими мыслями в октябре 1996 года священники Челябинской епархии принимали единственное уцелевшее от монастыря здание. Принимали в запущенном виде, изуродованным от многочисленных перестроек, без воды и отопления, с обрубленной электропроводкой, выбитыми окнами и сгнившими полами.

Тогда же началась реконструкция, а по сути – строительство храма в честь иконы Божьей Матери «Всех скорбящих радость». К этой иконе православные обращаются с молитвой уже несколько столетий: с тех пор, как икона исцелила сестру патриарха Иоакима в Москве - в годы, когда молодой Петр I командовал своим «потешным войском».

Новый белоснежный храм с синими куполами, утопающий в зелени, вышел небольшим, без всякой помпезности, тихим, словно домашним. 6 ноября 1999 года он был освящен митрополитом Челябинским и Златоустовским Иовом. Рядом небольшое монастырское кладбище – как память о человеческих судьбах и печальных поворотах российской истории.

А 2012 году на общем собрании духовенства Челябинской епархии было принято решение о возрождении Одигитриевского женского монастыря. Еще через два года был совершен первый постриг – и теперь, спустя почти столетие, на месте Монастырской заимки вновь совершается монашеское правило…

Вячеслав ЛЮТОВ, Олев ВЕПРЕВ. Вглядываясь в Ленинский. Екатеринбург. БКИ. 2015.

Фото: Артем Анисин, Татьяна Богина, Василий Долгошеев, Артем Зигануров, Евгений Клавдиенко, Андрей Лабаскин, Дмитрий Лесняк, Иван Навроцкий, Константин Севостьянов, Андрей Юдин

читать дальше: В боях за Порт-Артур