Помощник смотрителя – должность хлопотная. В конце 1870-х годов в отношении челябинцев к духовному училищу словно «переключился тумблерок» – и духовенство, и купечество, и мещане словно загорелись идеей сделать его одним из лучших училищ. Так, съезды духовенства ежегодно выделяли по 150–300 рублей на пополнение библиотеки. По данным 1880 года Челябинское духовное училище располагало фундаментальной библиотекой, книжный фонд которой составлял 664 наименования книг, а в ученической библиотеке – более тысячи названий книг. Кроме того, каждый из 165 причтов Челябинского училищного округа ежегодно вносил по 18 рублей на нужды училища, которое к тому же активно строилось.

В 1880 году в Челябинск приехал с проверкой все тот же С.В. Керский. Ознакомившись с духовным училищем, ревизор учебного комитета отметил его как лучшее по полноте библиотеки, «благоустроенности своих зданий», деятельности училищного правления и учителей.

«По ответам на приемных экзаменах в семинарию, – отмечалось в отчете, – воспитанники Челябинского духовного училища постоянно оказывались лучшими среди учеников всех других духовных училищ Уфимской и Оренбургской епархий, и в этом отношении Челябинскому училищу принадлежит, по признанию Уфимского семинарского правления, первое место в ряду прочих».

Еще через семь лет, в 1887 году, появится примечательный отчет петербургского ревизора Ивана Зинченко, лучше всего показывавший итоги усилий руководства училища:

«Самое помещение училища не только вполне удовлетворительное, но, по сравнению с большинством училищ, осмотренных мною за все время моей ревизорской службы, роскошно… Окружные съезды челябинского духовенства выделаются из среды других особенною заботливостью о своем училище и весьма основательной организации».

Признав, что Челябинский округ достаточно богат сам по себе, ревизор отметил, что есть и более богатые по церковной доходности училищные округа, «однако же они не делают для своих училищ того, что делают челябинцы».

Кстати, о деньгах и о роли Захария Полянцева в их получении…

«За все время, подлежащее моему обозрению, сметы училищного правления были утверждены без обычных в других местах сокращений. Во внутренние дела училища депутаты ни разу не вмешивались… Смотритель училища состоял членом комитета по управлению свечным заводом (при Одигитриевском женском монастыре). Духовное училище и завод взаимовыгодно сотрудничали, ссужая друг друга в случае необходимости деньгами. Для операций завода или училища смотритель Федор Альбокринов во многом полагался на своего помощника – Захария Полянцева, что и в этом направлении будет соблюдена хозяйственно-финансовая дисциплина…»

К слову, если в 1881 году бюджет училища составлял 9 тысяч рублей, то в 1887 году он уже превысил 10 тысяч – «при наименьших затратах государственного казначейства». Училище могло позволить себе двух надзирателей, эконома, фельдшера и кастеляншу, которые проживали в общежитии, а также оплачивало труд преподавателей, занимавшихся дополнительно с отстающими.

Петербургский чиновник остался доволен и бытовыми условиями:

«Содержание учеников пищей и одеждой очень удовлетворительное. Хотя в Челябинском уезде, как имеющем во многих местах чернозем, отлично и в обилии растет рожь, но в челябинском училище употребляют только пшеничный хлеб. И простонародье, впрочем, в большинстве не ест ржаного хлеба. Говядина очень дешева (5–6 копеек на фунт). Дешевизна жизни составляет одну из причин такого содержания учеников, которое при таких же средствах невозможно в других местах».

По «ревизорской традиции», правда, опять досталось библиотеке, любимому детищу Захария Федоровича. Несколько преподавателей в ответ на его поощрение чтения книг заявили, что часть учеников получают неудовлетворительные оценки потому, что «занимаются не уроками, а увлекаются чтением книг». Решение правления было необычным – лишить таких учащихся на месяц права читать книги. Если в течение следующего месяца они не получали плохих оценок, то книги им выдавались. Кстати, мера оказалась действенной – одна-две недели запрета на «чтение романов» повысили успеваемость.

Конечно, ни Ф.М.Альбокринов, ни З.Ф.Полянцев не тешили себя иллюзиями насчет «самого лучшего училища». Вопросы нравственного состояния учащихся постоянно находились в их поле зрения. Сохранилось несколько отчетов за подписью Ф.М.Альбокринова, в которых он отмечал различные «мелочи жизни» и воспитания:

«При неопрятности и неряшливости, которую учащиеся демонстрировали всем своим видом, у них не было бережного отношения даже к собственным вещам, не говоря об училищном имуществе. За три года существования парты были обезображены, изрезаны, измараны… Заборы училищного двора испещрены разнообразными вырезками: ученики не отстали еще от дурной привычки чертить мелом на заборах, стенах и дверях училищных зданий различные выражения и слова, иногда оскорбительные для нравственного чувства, и рисовать карикатурные изображения, сюжетом которых бывают лица начальствующие и наставники… В поступках учеников проявляется иногда неблаговоспитанность, невольно напоминающая старую бурсу…»

Корни такого поведения сокрыты в доучилищном домашнем воспитании и обстановке, окружавшей учеников. Это Захарий Полянцев осознал не сразу, а по прошествии времени в наблюдении за своими воспитанниками. «Поведение только что поступивших мальчиков было хуже, чем у проучившихся какое-то время». То есть училище оказывало благотворное влияние, воспитывало детей, социологизировало их. Это и являлось главным итогом работы, который Захарий Федорович сам для себя определил.

Что же касается происшествий с учениками, то без них не обходится ни одно детство. Нужно вовремя поддержать, но и вовремя наказать, не перегибая при этом палку в духе прежнего смотрителя Орлова. В Челябинском духовном училище в пору его расцвета практиковались самые разные наказания. Чаще всего наказывали лишением одного из блюд в столовой, или меняли чай на кружку воды с куском черного хлеба, или устраивали «голодный стол», когда провинившийся ученик сидел в столовой за пустым столом, наблюдая, как другие весело скребут ложками по тарелке. В качестве наказаний могли оставить в классе во время перемены, лишить отпуска из общежития в праздничные дни, могли посадить в карцер на несколько часов.

Чаще всего отмечались такие нарушения дисциплины, как курение, игры в карты, сквернословие, драки, шалости с оружием, порча имущества. В отчетах о ревизии духовного училища относительно религиозно-нравственного состояния в 1880–90-х годах значилось примерно одно и то же: «Проступки большею частью не выходят из круга обычных детских шалостей, зависящих от резвости, рассеянности и детского легкомыслия».

В целом, в этот период Челябинское духовное училище жило ровной, устойчивой, размеренной жизнью и во всех отношениях вырвалось на первые позиции. Это отмечал и ректор Оренбургской семинарии Ф.Д.Дмитровский: «По успехам в учебном и нравственном отношении ниже всех стоит Оренбургское училище, выше всех – Челябинское…»

Это признание можно считать личной победой Захария Федоровича Полянцева. Он был человеком исключительного трудолюбия. Был не чужд благотворительности. В женской монастырской церковно-приходской школе, например, безвозмездно давал уроки церковного пения и даже организовал первый духовный ученический хор. В Послужном списке отмечено, что «Указом Оренбургской духовной консистории от 21 сентября 1863 года за безвозмездное и благоуспешное обучение девиц церковному пению объявлена ему архипастырская признательность».

Захарий Федорович Полянцев с женой Варварой Никандровной

О том, каким насыщенным был его распорядок дня, вспоминал сын протоиерея А.Н.Протасова Василий, которого отец пристроил к Захарию Федоровичу для подготовки к обучению в духовном училище.

«Отец предложил мне одеться и, вручая письмо, вывел за ворота с таким напутствием:

– Видишь, вон дом почти посреди улицы, вот отнеси это письмо учителю Захару Федоровичу.

Было часа три дня, мне довелось обождать Захара Федоровича на кухне, пока он вернулся из училища. Когда я вышел в кухню, из-за стола в переднем углу встали, покончив с обедом, два мальчика-квартиранта Захара Федоровича, другие два мальчика сидели на лавке с книжками в руках, но больше смотрели на остатки обеда и в окно (это были «безобедники» из училища). Я не заметил, кто произнес: «Захар Федорович идет», – безобедники принялись шепотом читать свои книжки. Произведя маленький экзамен, Захар Федорович наказал мне принести завтра в это же время грифельную доску и тетрадь бумаги.

На следующий день я застаю новых, но уже трех безобедников. На сей раз долго пришлось мне ждать своего учителя, как и вообще в некоторые дни недели, он являлся в 5–6 часов вечера.

Частовременное запаздывание Захара Федоровича, как потом я узнал, объяснялось просто: по окончании классов он оставлял певчих и разучивал что-либо для пения в церкви, а кроме того Захар Федорович обучал пению хор женского монастыря. Покончив с обедом, Захар Федорович звал нас в комнату, где за столом располагались я и безобедники, а Захару Федоровичу подавали чай: стакан за стаканом – штук десять и даже более.

Занимаясь со мною, Захар Федорович время от времени карандашом «подбадривал» безобедников по головам, когда кто-нибудь из них не был занят уроком.

Я часто возвращался домой в 10–11 и даже в 12 часов ночи, в зависимости от того, когда Захар Федорович вернется из училища или из монастыря со спевки… После нескольких моих запаздываний с уроков отец написал Захару Федоровичу, чтоб он кончал со мной занятия не позднее 8 часов вечера. Тогда и безобедники вздохнули свободно – на их обязанности, между прочим, было провожать меня до дому…»

За кадром учительских занятий и обязанностей помощника смотрителя, отнимавших массу времени, оставались дом и семья. В жизни Захария Федоровича окажется немало драматичных поворотов. Он рано овдовел – его первая жена Васса Григорьевна умерла, оставив ему годовалую дочь Платониду (родилась 5 апреля 1865 года). В послужном списке З.Ф.Полянцева 1895 года указано, что она вышла замуж за чиновника почтово-телеграфной конторы Харитона Степановича Яссаревского.

З.Ф. Полянцев с дочерью Платонидой, 1867 год

Платонида Захаровна Полянцева

Во втором браке с Натальей Николаевной родились два сына: Федор (родился 7 апреля 1871 года), работавший в 1895 году учителем приготовительного класса Челябинского духовного училища, и Алексей (родился 19 мая 1874 года), который вначале также служил по почтово-телеграфному ведомству.

Федор Захарович Полянцев

Алексей Захарович Полянцев

Был и третий брак с Варварой Никандровной Родосской. В истории челябинского образования эта фамилия является одной из самых известных. Семейная учительская династия связана с именем ее брата, Николая Никандровича. Выпускник Уфимской духовной семинарии, он работал в Челябинском духовном училище вместе с З.Ф.Полянцевым, преподавал катехизис и славянский язык, был членом правления училища. Затем был рукоположен в священники, стал протоиереем Покровской училищной церкви, не оставляя педагогической деятельности.

Из четырех детей Н.Н.Родосского наибольшую известность в учительской среде получили сын Никандр и дочь Алевтина. Первый начинал учителем пения в Челябинском духовном училище, затем был рукоположен в священники Свято-Троицкой церкви. Его жизнь трагически оборвалась в годы репрессий – в январе 1938 года он был арестован за антисоветскую пропаганду и расстрелян. Алевтина окончила Уфимскую женскую гимназию, преподавала математику в Челябинской женской гимназии, давала частные уроки. Незадолго до революции окончила Высшие женские Бестужевские курсы в Петербурге. С ее именем будет связано становление Челябинского института механизации и электрификации сельского хозяйства, где она была заведующей кафедрой физики.

В браке с В.Н.Родосской у Захария Федоровича родилось четверо детей: дочь Елена (родилась 8 мая 1881 года), сын Никандр (родился 2 ноября 1882 года), дочь Ольга (родилась 6 июля 1884 года) и дочь Ирина (родилась 25 апреля 1886 года).

Варвара Никандровна Полянцева с дочерьми Еленой, Ольгой, Ириной

Никандр Захарович Полянцев

Большой семье нужно было где-то размещаться. Поначалу Захарий Федорович занимал квартиру при училище. В послужном списке 1895 года уже «указан деревянный дом в городе Челябинске» на улице Большой (ныне улица Цвиллинга) – со строительством помог все тот же купец П.И.Перцев. Большая семья требовала основательности быта, а на это не всегда хватало средств.

В старину шутили, что настоящий мужчина состоит из «мужа» и «чина». С последним Захарию Федоровичу не слишком везло – он хотя и получал различные благодарности, но по чинам продвигался медленно. Лишь в 1890-х годах ситуация начнет меняться.

В сословной России статус и положение человека, по сути, определяли успех или неуспех жизни. Каждое сословие имело свою регламентацию, каждая ступенька роста, веса давалась нелегко, и каждый такой шаг наверх воспринимался ревностно со стороны других. Челябинск не был здесь исключением. Консерватизм уездного города серьезно тормозил социальную ротацию. Большинство горожан являлись «коренными» и по своему официальному статусу принадлежали к мещанам (47 процентов). Какие-либо серьезные перемены уклада не входили в их планы.

С прибытием первого поезда и экономическим – «американским», как тогда говорили – взлетом Челябинска, стала меняться социальная структура. Профессор Н.Н.Алеврас отмечала, что в конце XIX века в Челябинске существенно увеличилась категория дворян и чиновников – почти в три раза. Объяснялось это общим прогрессом городской жизни, превращением Челябинска в административный, торговый и таможенный центр. Почти половина жителей города были образованными людьми – по уровню грамотности Челябинск занимал второе место после губернского Оренбурга. Кроме того, возникло значительное количество профессиональных сословий: строители, железнодорожники, связисты, почтальоны, портные и даже модельеры.

Захарий Федорович прекрасно понимал, что в этом потоке сословий, чинов и положений важно укрепить свои статусные позиции и «подстраховать» будущее своих детей. Он предпринимает единственно разумный шаг на тот момент – начинает хлопоты по получению дворянства и внесении его семьи в дворянскую родословную книгу Оренбургской губернии.

Отправной точкой в этом деле стал 1890 год. Именно в этот год императором Александром III была подписана именная Грамота:

«Нашему Коллежскому Регистратору Помощнику Смотрителя Челябинского духовного училища Захарию Полянцеву.

В воздаяние усердной слежбы вашей, продолженной тридцать пять лет в классном чине, беспорочно, по засвидетельствованию Начальства и удостоению Кавалерской Думы, ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ пожаловали МЫ вас в 22 день Сентября 1890 года, Указом в 1 день Декабря 1890 года Капитулу данным, Кавалером ИМПЕРАТОРСКОГО Ордена НАШЕГО Святого Равноапостольного Князя Владимира четвертой степени.

Грамоту сию во свидетельство подписать, Орденскою печатью укрепить и знаки Орденские препроводить к вам Повелели МЫ…»

Именно эта награда давала право на потомственное дворянство, чем и воспользовался З.Ф.Полянцев. 7 марта 1895 года Захарий Федорович направил прошение в Оренбургское Дворянское Депутатское Собрание:

«Желая быть причисленным к потомственному дворянству Российской империи по Оренбургской губернии… имею честь покорнейше просить Оренбургское Дворянское Собрание причислить меня с семейством к потомственному дворянству Оренбургской губернии, сделать распоряжение о внесении рода моего в третью часть дворянской родословной книги сей губернии и выдать мне установленную законом дворянскую грамоту…»

К прошению он приложил копию с императорской грамоты на пожалование орденом Св. Владимира, послужной список за 1895 год, свидетельство ближайшего начальства, что он под судом не состоял и в правах не ограничивался, а также роспись членов семейства.

С детьми, с просьбой «выдать дворянские свидетельства на каждого в отдельности», между тем, выйдет заминка. Из Оренбурга придет разъяснение насчет старшей дочери Платониды:

«…как замужней за чиновником Челябинской почтово-телеграфной конторы Ясыревским, которая правами и преимуществами пользуется мужа своего… а потому представленной к утверждению в дворянстве по правам отца своего не может…»

В отношении совершеннолетних сыновей было указано, чтобы Федор и Алексей подали бы от себя особые прошения «о сопричислении их к роду отца Захария Федоровича Полянцева и внесении их в число потомственных дворян». К прошениям надлежало приложить послужные списки, свидетельства о несудимости и политической благонадежности.

Все бумаги были собраны надлежащим образом, и 29 января 1896 года Захарий Федорович Полянцев был утвержден в дворянском достоинстве. Затем дворянство получили сначала младшие дети от третьего брака, и лишь потом сыновья Федор и Алексей – их бумаги долго ходили по Оренбургскому дворянскому собранию, что даже смотритель училища Ф.М.Альбокринов написал Оренбургскому предводителю дворянства письмо с просьбой «о содействии к скорейшему окончанию дела».

Захарий Федорович, к тому времени разменявший седьмой десяток лет, мог быть спокоен. Вот только «дворянской жизни» ему будет отпущено не так уж и много: семь лет. Он работал в духовном училище до самой смерти. Точная дата смерти З.Ф.Полянцева затерялась – известен только год: 1903-й. Можно предположить, что он почил в ноябре-декабре 1903 года. Свидетельством тому – назначение на его место нового помощника смотрителя училища И.А.Сперанского.

Захарий Федорович был похоронен на старом городском челябинском кладбище близ церкви Казанско-Богородицкой кладбищенской. Позднее и кладбище, и церковь снесут, и на их месте будет построен кинотеатр им. Пушкина…

Судьбы его детей сложатся по-разному, в том числе и затеряются в водовороте бурных исторических событий, которые принес ХХ век. Об Алексее Захаровиче, давшем продолжение большой родовой ветви Полянцевых, мы еще подробно расскажем.

Сын Федор Захарович окончит курс наук в оренбургской духовной семинарии и в 1892 году епископом Оренбургским и Уфимским будет определен на должность учителя приготовительного класса в Челябинское духовное училище – будет работать вместе с отцом на педагогической ниве. Правда, Захарий Федорович расстраивался, что сына определили на должность «по второму разряду», а это ограничивало возможности для роста. Как сложилась его дальнейшая судьба – неизвестно. Также ничего не удалось найти по судьбе младшего сына Никандра Захаровича Полянцева.

О дочерях Захария Федоровича от третьего брака известно больше. Все они много лет отдали делу народного образования – были классными дамами в Челябинской женской гимназии. Занимались преподавательской деятельностью и при советской власти. Как написала в воспоминаниях Т.Я.Виноградова (Киюц), они были строгими, но и справедливыми.

Дочь Елена Захаровна обучалась в Оренбургском женском епархиальном училище, и после его окончания приступила к работе в первой Челябинской женской гимназии. О ее судьбе мало известно, хотя говорят, что Елена Захаровна дожила до глубокой старости, умерла во второй половине 1960-х годов.

Елена Захаровна Полянцева

Дочь Ольга Захаровна сначала обучалась в Челябинской женской прогимназии, затем окончила курс Оренбургского женского епархиального училища. Вернулась в Челябинск в женскую гимназию. Стоит думать, что как педагог она пользовалась большим уважением среди горожан и в профессиональной учительской среде. Ольга Захаровна умерла в 1920 году от свирепствовавшего тогда тифа – узнать об этом удалось из некролога, помещенного в газете «Советская правда» в номере за 26 января.

Ольга Захаровна Полянцева

Дочь Ирина Захаровна окончила Уфимскую женскую гимназию и тоже вернулась в родной город. Кстати, в Уральском торгово-промышленном адрес-календаре есть сведения по 1-й женской гимназии с указанием, что классными надзирателями там были Елена Полянцева и Ирина Полянцева-Стольная. Ирина Захаровна проживет долгую жизнь. По воспоминаниям родных известно, что в 1971 году, уже старенькую и больную, ее возьмет себе на квартиру внучка Захария Федоровича Клавдия Алексеевна и будет ухаживать за ней до ее смерти в 1972 году…

Ирина Захаровна Полянцева

В Государственном архиве Оренбургской области в деле Захария Федоровича Полянцева хранится один документ, датированный все тем же 1895 годом, – «Роспись членов семейства родоначальника дворянского рода Полянцевых, Надворного Советника Захария Федоровича Полянцева». Роспись составлена его рукой. От имени родоначальника, обведенного кругом, – три четких линии по трем бракам с указанием имен супруг. И семь линий с указанием имен детей и дат их рождения.

Захарий Федорович Полянцев, 1890-е годы

На одном листе словно уложилась вся жизнь – и прошлое, промелькнувшее в днях рождения, и настоящее, когда все собрано воедино на текущий момент, и мысли о будущем, когда от каждого детского имени вот-вот потянутся новые линии человеческих судеб. Не беремся утверждать, но скорее всего, именно такие чувства и испытывал Захарий Федорович Полянцев, когда подписывал к «Росписи» сопроводительный титульный лист…

Читать дальше: Алексей Захарович

Вепрев О.В., Лютов В.В., Полянцев О.Г. Полянцевы: История семьи. - Екатеринбург: Банк культурной информации, 2018.