Главная » Статьи » Полянцевы: История семьи

Клавдия Алексеевна (1915-1991) и Василий Гаврилович Мамаков (1908-1975) - (2)

В.Г. Мамаков с дочерью Натальей, 1956 год

А пока помимо основной работы Василию Гавриловичу пришлось… сколотить деревянные ставни и повесить их на окна дома, где оставались жена Клавдия Алексеевна, теща Лидия Яковлевна и две маленьких дочери: пятилетняя Ольга и совсем маленькая Татьяна, которая родилась в 10 сентября 1941 года. В конце войны, 13 декабря 1944 года родился сын Юрий, а после войны 15 июня 1951 года – дочь Наталья.

Лидия Яковлевна Полянцева, Клавдия Алексеевна Полянцева с дочерью Натальей

В Плановом поселке, застроенном частными домами и кое-где землянками, было неспокойно. Иногда случались грабежи, частенько воровали дрова, уголь, кур. Рядом с Мамаковыми, к примеру, поселилась семейка «самострелов» с травмированными руками – чтобы не забрали на фронт. По ночам они любили стучать в окна, пугая домочадцев. Василий Гаврилович всегда держал дома наготове винтовку – особенно ночью, когда поселок погружался в непроглядную тьму.

Из детских впечатлений юных Мамаковых – постоянное чувство голода. Т.В.Мамакова (Пашкова) вспоминала о кухне военных лет:

«Неподалеку от нас на плодоягодной станции в Ленинском районе было теплично-парниковое хозяйство. Там выращивали свиней и коней, а потом изготовляли тушенку для фронта (со слов отца). Папа приносил нам домой в бидоне с тепличного «бурду» – коричневая кашица с навозным запахом, но на вкус напоминала гречку с квасом. Мы ели это. «Жмых» папа тоже приносил с тепличного хозяйства – это брикеты из прессованного сена. Мы эти брикеты сосали, как конфеты. А еще варили похлебку – бабушка в чугунной ступке пестиком растирала овес и сушеный гнилой картофель, и мы на воде варили слизистый суп черно-серого цвета. Папа с мамой и еще с людьми с завода ездили в поля поздней осенью или ранней весной, и привозили мороженую полусгнившую картошку, а моя бабушка резала ее тонкими пластинками, сушила на листе на русской печке. Иногда делали оладьи из этой картошки на рапсовом масле…»

Татьяна Васильевна в своих воспоминаниях напишет:

«Несмотря на все трудности и невзгоды военного, да и послевоенного времени (даже в 1957 году мы не ели хлеба достаточно, не хватало одежды, обуви, книг, учебников, света, мыла, белья, чулок, мануфактуры, ткани), я считаю, что детство у нас было счастливым».

Сегодня сложно – и практически невозможно – объяснить такое мироощущение военного поколения детей. К счастью относились игры в мяч, лапту или «классики», катание на ледянках с горки, которую Василий Гаврилович выстраивал с крыши сарая – благо, зимы были снежные. Запомнился трескучий морозный запах прокипяченного свежевыстиранного белья, которое Клавдия Алексеевна полоскала в ледяной воде. Счастьем была горячая печка в доме и наколотые дрова, деревянная бочка для купания, корыта и ушаты с теплой водой. Летом – в помощь маме и бабушке – возня на огороде с грядками и в сарае с кормлением кур.

Очень многое зависело от домашнего настроя. Нужно отдать должное Лидии Яковлевне – она была спокойной, терпеливой и мудрой женщиной. В доме никогда не кричали, говорили всегда рассудительно, не возмущались и не ссорились; да и детей не посвящали в свои взрослые проблемы – не жаловались на жизнь. Правда, Лидия Яковлевна как дочь священника, несмотря на запрет Василия Гавриловича, все же выучила детей молитвам и даже крестила их.

Клавдия и Лидия Полянцевы, Лидия Яковлевна Полянцева с внучкой ольгой в доме на ул. Гомельской

«В доме много читали, я до сих пор помню старый том А.С.Пушкина, – вспоминает Татьяна Васильевна. – Особенно любила книги старшая сестра Оля. Мы вместе играли «в школу», в «дом», в «больничку», в «библиотеку», в куклы (бабушка и мама сами мастерили нам кукол), в «магазин», в «театр»: устраивали спектакли и представления. Пели детские песни и романсы – папа играл на гитаре, а мы имитировали игру на пианино, барабаня пальцами по столу. Наша мама была очень культурной, интеллигентной, и находила время водить нас в кино (к/т «Урал» в Ленинском районе), мы ходили в театр и на концерты, в цирк и филармонию, на выставки. Мама очень красиво пела и нас учила».

В годы войны Полянцевы-Мамаковы жили не одни – в доме были еще беженцы и квартиранты. По соседству жила семья Рябчуковых-Касаткиных, из репрессированных, у которых тоже было четверо детей. Дети вместе ходили в подшефный ТЭЦ детский сад на улице Энергетиков, учились в школе № 34, а родители дружили семьями. Клавдия Алексеевна всегда помогала этой семье, делилась продуктами, одеждой, обувью – им было еще труднее, и жили они в землянке…

«Бабушка и мама учили нас бороться с эгоизмом, с гордыней: не ставить свое «Я» выше всех, никого не унижать, не оскорблять, не быть злобными, подозрительными, мстительными, – подытожит много позднее Татьяна Васильевна. – Учили признавать свои ошибки, уметь просить прощение, не гневаться и не раздражаться, а быть добрыми, искренними, честными, кроткими, добродушными, отзывчивыми. Учили не унывать, не отчаиваться, радоваться жизни, никому не завидовать, помогать слабым и больным, уважать старых людей и своих родных и близких…»

В победном мае 1945 года никто и не предполагал, что самые сложные испытания на долю этой семьи выпадут уже после войны.

В.Г.Мамаков, наладивший восстановительное производство на Челябинской ТЭЦ-1, вновь оказался на стратегическом направлении, связанном все с тем же оборудованием электростанций – только теперь принципиально изменился вектор.

Еще шли последние бои Великой Отечественной войны, когда по поручению Государственного комитета обороны была создана комиссия во главе с Д.Г.Жимериным по оценке ущерба, нанесенного энергетике страны. Суммируя итоги проведенной работы, Д.Г.Жимерин писал:

«За период оккупации специальные подразделения войск противника (войска СС) демонтировали и вывезли в Германию 1400 паровых и гидравлических турбин, такое же количество паровых котлов, 11 300 различных генераторов, большое количество трансформаторов и электромоторов. На предприятиях, электростанциях и подстанциях было изъято большое количество силовых, контрольных и телефонных кабелей, приборов измерения и защиты».

Кроме того, демонтаж и эвакуация оборудования электростанций, проводимые войсками СС, дополнились во второй период войны планомерным разрушением энергетических объектов.

Нужно было возвращать утраченное. 5 апреля 1945 года выходит постановление ГКО «Об организации особого монтажного управления Наркомата электростанций по демонтажу энергетического оборудования немецких электростанций». В мае-июне 1945 года выйдет целый ряд постановлений о вывозе конкретного оборудования – прежде всего, из Дрездена, Штеттина, Хемница. Все постановления ГКО перерабатывались наркоматами в конкретные приказы и в считанные часы доводились до исполнителей.

Среди них был и Василий Гаврилович Мамаков.

В своей автобиографии он записал: «С июня 1945 года по июль 1946 года находился в Германии в советской зоне оккупации. Командирован по спецзаданию штаба тыла Вооруженных сил СССР и Наркомата (министерства) электростанций для демонтажа оборудования».

В личном листке по учету кадров есть уточнение, что он командирован «по решению ГКО», а его должность обозначена как «начальник объекта по демонтажу оборудования».

Государственный комитет обороны – это высший орган принятия решений в годы Великой Отечественной войны. Не беремся утверждать, что списки просматривал лично И.В.Сталин. Но в том, что по каждой кандидатуре проводилась персональная работа в центральном комитете партии и в руководстве наркомата, – сомневаться не приходится. Осмелимся лишь предположить, что одним из тех, кто рекомендовал В.Г.Мамакова для командировки в Германию, был первый секретарь Челябинского обкома партии Н.С.Патоличев.

В июне 1945 года Василий Гаврилович выехал сначала в Москву, затем в Германию. Его путь лежал в Дрезден и Штеттин…

Несмотря на подписанную капитуляцию, в Германии шли локальные бои. Специальные подразделения СС, охранявшие электростанции, имевшие опыт демонтажа оборудования, знавшие минно-взрывное дело, никуда не делись. Выполнять решение ГКО приходилось буквально под огнем. Из технических приспособлений под руками начальника объекта демонтажа – танки и стальные тросы, с помощью которых вкупе с русской смекалкой срывались котлы и агрегаты. Масштабную операцию по демонтажу оборудования сопровождали танковые роты и лучшие подразделения войск НКВД. Вот только потерь избежать не удалось…

О том, что происходило с В.Г.Мамаковым в Германии и после нее, известно из воспоминаний дочери Татьяны:

«Он рассказывал, что прошел все круги ада. В то время Германия была заполнена бандами вооруженных фашистов, которые бродили по всей территории и занимались диверсиями, грабежами, стреляли в спины наших воинов-освободителей. Папа рассказывал, как он и еще 40 человека переплавляли на лодках через реку станки, оборудование грузили и поднимали на руках под обстрелом. Одни тонули, другие погибали…»

Можно лишь догадываться, что пришлось увидеть ему в ту роковую командировку. Ему еще нет и сорока лет, за плечами – тяжелейшая изнурительная работа по 16 часов в сутки и радость Победы, которую приближали всем миром. И теперь он, по сути, гражданский человек, инженер, мог в любой момент погибнуть от выстрела в спину – как его товарищи, с которыми он только что шел рядом. Его психика сорвалась, не выдержала увиденного – произошел внутренний надлом, от которого он уже не оправится.

«В 1946 году отец вернулся контуженный, морально сломленный. Это был совсем другой человек, не тот папа, которого мы знали, он изменился до неузнаваемости и внешне (сильно постарел), и душевно. Он стал много пить спиртного, и в таком состоянии был агрессивным, ночами дико кричал, звал своих сослуживцев, ругался, вскакивал куда-то, бежал, набрасывался на детей, на маму. Мама всегда была рядом, успокаивала, утешала его, поила травами, давала лекарства. Папа очень много курил, чего не было до командировки. А пил он почти ежедневно…»

Запомнился близким и его кожаный планшет-сумка с документами. Естественно, бумаги он не показывал. Но по вечерам, ложась спать, не прятал планшет под подушку или под матрац, а крепко прижимал к груди и спал с ним…

В войну можно войти – выйти нельзя. На долю военного поколения выпало еще одно испытание – психологическое, которое оказалось не менее сложным и драматичным. На протяжении четырех лет люди жили фронтом; воля к победе была важнейшим стимулом, перед которым бледнели все тяготы и неустроенность военного времени. И вот фронта не стало. Многие помнят то чувство растерянности – что будет дальше, куда теперь, как обустраивать жизнь?

В современной психологической науке подобные изменения названы «послевоенным синдромом», явлением очень сложным и неоднозначным. В Советском Союзе после войны ни о какой реабилитации речи не шло. Между тем, страна была наполнена ранеными, калеками, контуженными, огромная масса людей едва справлялась с горечью утрат. Многие просто не выдерживали психологического напряжения – «сдавали нервы». В.Г.Мамаков оказался в их числе…

После той тяжелой командировки – а объем выполненных демонтажных работ в Германии был запредельным – некоторые ее участники вошли в руководящий кадровый резерв ЦК партии. Но пока им было решено дать «передышку». Именно этим объясняется назначение В.Г.Мамакова на «скромную должность» главного механика Челябинского механического завода, где он задержался на целые четыре года.

Про него словно забыли, он остался не у дел. Пришедший на смену Н.С.Патоличеву первый секретарь обкома А.А.Белобородов был аграрником и на руководящие посты «двигал» своих людей. С В.Г.Мамаковым он находился в состоянии «тихой вражды» – ни о каком «карьерном повороте судьбы» не могло быть и речи. 40-летний Василий Гаврилович все чаще считал свою жизнь «проигранной» – казалось, что она закончена и впереди – пустота.

В марте 1950 года, когда Челябинскую область возглавил друг Н.С.Патоличева А.Б.Аристов, В.Г.Мамаков воспрял духом, надеясь, что его вот-вот «выдернут» с завода и предложат что-нибудь более стоящее. Он еще рассчитывал на свой опыт «руководителя прорыва», способного справляться с любыми трудными производственными задачами. Но на тот момент ничего «прорывного», ничего «кипящего», что могло бы мобилизовать силы, знания и опыт, для Василия Гавриловича не нашлось. Правда, с завода его все же перевели – на должность главного инженера Челябинского Горпромсовета.

Челябинский Горпромсовет, организованный в том же 1950 году, по своей сути – промысловый кооператив, который подвязывался на разных работах: снабжал сырьем и материалами предприятия, участвовал в механизации, торговал тем-сем, занимаясь «артельным ширпотребом». Для умного и энергичного человека, познавшего иные масштабы работы, новая должность не сулила ничего особенного. В.Г.Мамаков ничего особенного и не ждал. Это хорошо видно из его партийной характеристики 1952 года:

«За период работы в системе горпромсовета т. Мамаков мало проявил себя, как главный инженер…»

В этой характеристике отчасти сгущены краски – вряд ли инженер, технарь по призванию, оставался в стороне от технических новинок или интересных инженерных решений, которые можно было применить на практике. Характеристика подписана даже не директором предприятия, где В.Г.Мамаков работал, а секретарем Советского райкома партии. А в партийных кабинетах – свои игры и правила, своя борьба кланов и свои люди, которые ждут хороших назначений. Получив такую характеристику на руки, Василий Гаврилович понял, что его «списывают» как отработанный материал.

Этот внутренний настрой сковывал силы. Жизнь шла чересполосицей и в семье.

«Папа помогал маме высаживать в огороде помидоры и другие овощи, поливал огород, – пишет Т.В.Мамакова. – Мог помыть полы в доме, занимался благоустройством дома: менял электропроводку, перекрывал крышу, утеплял чердак, строил капитальную веранду, где была кухня и большая комната, строил сарай, ремонтировал ворота, делал крыльцо. Красил с мамой окна, белил комнаты в доме, причем делал красивые трафареты, карнизы, а на стенах – арки. У него были большие возможности, но он в очередной раз своим безвольным, малодушным поведением ломал себе судьбу…»

Клавдия Алексеевна и Василий Гаврилович, 1954 год

Последней «упущенной возможностью» в середине 1950-х годов стало приглашение в Индию, где в маленькой деревушке Бхилаи между Калькуттой и Бомбеем Советский Союз строил по соглашению с индийцами крупнейший металлургический комбинат. Главным инженером в Бхилаи был легендарный Вениамин Дымшиц, строивший Магнитогорск в годы Великой Отечественной войны. Через эту стройку прошли десятки талантливых людей. Василий Гаврилович мог быть среди них. Он уже приехал в Москву в министерство на согласование своей кандидатуры. Оставалась последняя важная встреча, но накануне Василий Гаврилович добрался до стакана…

Его семейная жизнь тоже сошла на нет. Как рассказывает дочь Татьяна, в 1969 году очередные знакомые «сосватали» Василия Гавриловича за женщину, которая была его моложе на тридцать лет. Он перевелся в город Карабаш, где получил двухкомнатную квартиру, и привез туда «молодую жену» с ее детьми.

В доме у Мамаковых

Клавдия Алексеевна Полянцева удерживать мужа не стала – позволила ему забрать все, что он захотел: посуду, кухонную утварь, две картины, одежду, белье, постельные принадлежности. Он в ответ написал расписку, заверенную у нотариуса, что на дом в Плановом поселке не претендует, и Клавдия Алексеевна может распоряжаться им по своему усмотрению.

Умер В.Г.Мамаков в селе Кузнецкое, что неподалеку от Карабаша, в Аргаяшском районе, 21 января 1975 года…

В письме к младшему брату Георгию на просьбу рассказать об отце и семье Клавдия Алексеевна напишет грустную фразу: «О моей семье тебе не советую писать, да и не интересно это для твоего поколения и наследников…»

Мамаковы: Татьяна, Ольга, Юрий, Наталья

Она все время помнила о трагедии своего отца Алексея Захаровича, расстрелянного по доносу в 1938 году; рассказывала, как однажды, в августе 1956 года, ее вызвали в КГБ. Перед ней любезно извинились – мол, «по ошибке был арестован ваш отец» – и передали бумагу о реабилитации А.З.Полянцева. А ей хотелось плюнуть в лицо…

Все это время она ухаживала за своей мамой – «женой врага народа» – Лидией Яковлевной: до ее смерти в 1954 году. Ухаживала за своими тетями, «сестрами врага народа»: Ириной Захаровной Полянцевой-Стольной и Еленой Захаровной Полянцевой.

Было сложно в семье – и не только по причине драматичных отношений с мужем. В 1957 году Клавдии Алексеевне пришлось снова выйти на работу – технологом на Челябинском трубопрокатном заводе. После заводских смен почти не оставалось свободного времени. Между тем, судьба детей складывалась не так, как хотелось бы, а она мало чем могла помочь.

В 1988 году, когда Клавдии Алексеевне было уже за семьдесят лет, умер ее сын Юрий – было трудно сознавать, что всего за 45 лет «красивый мальчик с синими, как у мамы, глазами» превратился в глубокого и больного старика.

«Он рос спокойным ребенком, послушным, добрым, – вспоминает Т.В.Мамакова. – В детстве мы, сестры, наряжали его в свои платья, вязали ему на голову бантики. В школе он был прилежным, усидчивым учеником, никогда не дрался и не ругался ни с кем. Его первая учительница хвалила Юрия и говорила: «Вот бы мне такого сына». Ее сын Сашка был отъявленным шалопаем и драчуном…»

В 1962 году Юрий Мамаков окончил среднюю школу № 55, что в Плановом поселке, поступил на курсы водителей. В 1964 году его призвали в Советскую Армию в пограничные войска на Кавказе в Геленджике, где он получил ранение и вернулся в родительский дом.

«Вернулся он возмужавшим, взрослым, с суровым лицом. От прежней доброты не осталось и следа. Он рассказывал нам, что были столкновения с грузинами и турками, которые хотели перейти границу по морю. До армии он не курил, не пил спиртного. Чтобы оградить его от этого, мама настояла на его дальнейшей учебе. В 1967 году он поступил в техникум нефтяной и газовой промышленности. Закончил его мастером буровой установки и уехал в город Салехард. Там он женился на женщине старше себя – с ребенком. На буровой станции работали люди «определенного» контингента, часто побывавшие в местах заключения. Были и спиртное, и драки с поножовщиной. Несмотря ни на что, Юрий построил хороший дом. Он сильно промерзал, переохлаждался на стройке дома и на буровой и заболел. С его слов, семья не сложилась. В 1978 году он приехал в Челябинск в плачевном состоянии, совершенно больной, худой, изможденный, с израненным лицом, без документов…»

У него обнаружили туберкулез, дали первую группу инвалидности; правда. Выделили квартиру по улице Горького. Последний луч радости в его жизнь внесла медсестра поликлиники, где Юрий наблюдался, – София, Соня. Она была разведена, с тремя детьми, старший из которых уже собирался в армию. Незадолго до смерти Ю.В.Мамаков прописал их в своей квартире, отблагодарив таким образом за заботу о себе…

Дочери Клавдии Алексеевны связали свою профессиональную судьбу с медициной. Так, младшая дочь Наталья поступила в фельдшерско-акушерское училище; после его окончания работала в роддоме больницы завода Серго Орджоникидзе. Позже получила высшее медицинское образование. В 1973 году она вышла замуж за Анатолия Николаевича Кузьменко, военного, который одно время служил в Польше. После демобилизации в звании подполковника он с семьей вернулся на Урал и поселился в Озерске.

К.А. Полянцева с дочерьми Татьяной, Натальей, Ольгой

Дочь Татьяна, преодолев в детстве немало болезней и серьезно занявшись легкой атлетикой, также решила стать врачом – после школы два года работала лаборанткой в Медицинском институте на военной кафедре, и в 1961 году успешно сдала вступительные экзамены.

«В институте я очень подробно, разборчиво писала лекции, и юноши часто просили у меня конспекты, – вспоминает Татьяна Васильевна. – Многие юноши оказывали мне знаки внимания, пытались ухаживать, но я не отвечала никому взаимностью, была недотрогой. Мой будущий муж – Пашков Анатолий – тоже учился в мединституте на два курса старше. Мы пересекались с ним на соревнованиях, в хоре, в театре. Вскоре он стал красиво ухаживать за мной, встречал, караулил меня на остановке, у института, в транспорте, у дома. Кстати, у меня дома из-за отца становилось жить все сложнее. Поэтому, когда в 1966 году Анатолий сделал мне предложение, я согласилась. Через год родилась дочь Елена, и мы перебрались в Аргаяш, где муж работал после распределения…»

Работа врачом-терапевтом на селе – достаточно серьезное испытание. Практически все время приходилось быть один на один с больным, быстро решать вопросы диагностики, лечения, госпитализации, реабилитации. Татьяна Васильевна ездила на вызовы в отдаленные села – по бездорожью, в болотных сапогах, на подводе-телеге. Приходилось делать малые операции: вскрывать фурункулы, карбункулы, принимать роды на дому, а потом везти больных в стационар. Вдобавок вела занятия в Аргаяшском медицинском училище.

На этом фоне постепенно разладилась семейная жизнь. Двоих детей – дочерей Елену и Александру – Татьяна ставила на ноги практически одна. В начале 1970-х годов Татьяна Васильевна перебралась в Челябинск, где получила отдельную двухкомнатную квартиру в Ленинском районе от медсанчасти строительного треста № 42, где она работала цеховым врачом…

Татьяна с дочерью Еленой и Наталья Мамаковы, 1968 год

Впрочем, самых значительных профессиональных успехов добилась ее старшая сестра и пример для подражания – Ольга Васильевна Мамакова.

Ее путь в медицину также начинался с детских болезней. По словам родных, Ольга с детства страдала врожденным пороком сердца. В те годы – накануне Великой Отечественной войны, да и в послевоенное время – порок сердца не оперировали. Зато было немало страхов. Связанных с этой болезнью: опасность ранней или внезапной смерти, невозможность иметь детей и так далее. Это укоренилось в детских мыслях, и в итоге О.В.Мамакова так и не вышла замуж, заменив возможность семейного счастья постоянной работой.

«Ольга была врачом от Бога, – говорит Т.В.Мамакова. – Она шла к этому целенаправленно. У нее был твердый и волевой характер. В 1956 году она окончила школу № 34 с золотой медалью и сразу же поступила в Челябинский медицинский институт. После его окончания в 1961 году три года проработала многопрофильным оперирующим хирургом в Аргаяше. Ольга всегда много читала (с детства), она была читающим, думающим доктором, занималась наукой гистологией под электронным микроскопом, печатала свои статьи в журналах «Клиническая медицина», «Патологическая анатомия». Личную жизнь ей заменила работа, жизнь в больнице, помощь родственникам, служение больным людям. Она была отличником здравоохранения, и в то же время оставалась очень скромным, светлым человеком».

В середине 1960-х годов О.В.Мамакова, помимо дежурств в хирургическом отделении Челябинской городской больницы № 1, преподавала на кафедре патологической анатомии, которой руководил доцент Кива Наумович Сидельман, ставший одной из легенд Челябинского медицинского института. Под его началом была полностью реорганизована патологоанатомическая служба в Челябинске – открылись шесть районных централизованных отделений, которые обслуживали все медицинские учреждения города. Среди научных интересов, которыми «заболеет» и О.В. Мамакова, были проблемы легочной патологии и течение онкологических процессов.

Это предопределило ее новое место работы: в 1967 году она была направлена в закрытую «Сороковку» – Челябинск-40 – в нынешний Озерск, первенец отечественной атомной промышленности. МСО-71 – такое обозначение имел медико-санитарный отдел, практически целиком «заточенный» под специфическое и опасное атомное производство. Ольга Васильевна возглавила здесь патологоанатомическое отделение.

Своеобразие озерской медицины она почувствует сразу. Воздействие радиации на организм человека до сих пор является предметом пристального изучения, а в те годы только накапливался эмпирический материал, опыт лечения лучевой болезни. Практическая медицина здесь шла рука об руку с наукой. Поэтому многие озерские врачи, в том числе и О.В.Мамакова, занимались научными исследованиями по линии Института биофизики АМН СССР, филиал которого был открыт в Озерске еще в 1953 году.

Ольга Васильевна отдаст озерской медицине три десятилетия своей жизни. Свои последние годы свяжет с Озерском и Клавдия Алексеевна Полянцева.

Клавдия Алексеевна вышла на пенсию в 1970 году. Уже тогда она сильно страдала от гипертонии и болей в позвоночнике. В 1975 году О.В.Мамакова увезет ее в Озерск – под свой врачебный присмотр, да и медицинское обслуживание в закрытых городах финансировалось не в пример лучше, чем в Челябинске.

Клавдия Алексеевна Полянцева, 1984 год

В 1989 году, незадолго до смерти, в письме к брату Георгию Алексеевичу она напишет:

«Дорогие мои родные, я очень больна, совсем отнялись ноги, страшные прострелы, жуткие боли. Таня купила мне коляску – передвигаюсь в ней по квартире. Оленька ухаживает за мной, спать не могу. Оленька поднимает меня с постели, одним словом близится финиш! Обидно и больно оставлять одну Оленьку! Я знаю, что у меня рак с метастазами в позвоночник и в мозг. Как жаль, что не увидимся. Так хочется жить, даже с такой болью! Простите за все, не поминайте лихом. Живите долго, крепко целую всех. Любящая вас Кланя…»

Клавдия Алексеевна Полянцева умерла 16 февраля 1991 года и была похоронена на кладбище в Озерске. В 2008 году рядом с ней обрела свой покой и Ольга Васильевна Мамакова…

Читать дальше: Георгий Алексеевич

Вепрев О.В., Лютов В.В., Полянцев О.Г. Полянцевы: История семьи. - Екатеринбург: Банк культурной информации, 2018.

Категория: Полянцевы: История семьи | Добавил: кузнец (14.03.2019)
Просмотров: 465 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: