Главная » Статьи » Полянцевы: История семьи

Георгий Алексеевич (1918-2001) - (3)

У каждого в жизни есть свои установки, принципы. Георгий Алексеевич четко придерживался одного правила: не оставлять недоделанных дел. Поэтому отчасти и воспринимался человеком дотошным, досконально вникающим в каждую деталь. Не раз говорил сыновьям:

– Учтите, плохо сделанное дело заставит вернуться к нему снова…

Он строил ТЭЦ-2 с «нуля», а потому знал ее наизусть. Естественно, переживал – например, фактическое финансирование строительства станции не превышало 60 процентов от первоначально утвержденной сметы, а потому многое выполнялось по «временной схеме». Проблема начального этапа строительства заключалась в том, что станция нигде не числилась «пусковой» – а значит, вроде как не требовала «прорывных действий» от Минэнерго, ГлавУралэнерго, Челябэнерго. Только после включения Челябинской ТЭЦ-2 в перечень пусковых объектов – когда на документах ТЭЦ-2 появилась «красная черта» – дело пошло веселее.

Проблем было немало. Когда знакомишься с архивными материалами, имеющими отношение к ТЭЦ-2 начала 1970-х годов, чувствуешь, что Георгий Алексеевич «боготворил ее критически» – доводил до ума, словно ребенка воспитывал и обучал, поднимал на ноги.

Г.А. Полянцев, директор ЧТЭЦ-2, 1972 год

17 ноября 1970 года Г.А.Полянцев был назначен директором станции, приняв штурвал энергетического корабля из рук М.И.Голова. За два месяца до своего назначения Георгий Алексеевич выступил на станционном партийном собрании:

«Наш коллектив неплохо потрудился в этом юбилейном году (в 1970-м отмечалось столетие В.И.Ленина), только я хочу остановиться не на достижениях, а на теневых сторонах в нашей работе, – фиксировала его слова стенограмма собрания от 17 сентября 1970 года. – Большинство принятых от строителей и монтажников недоделок не позволяют нам нормально, экономично работать. Министерство, кажется, наконец-то поняло, что ТЭЦ не достроена, ее нужно доводить до нормы. Даже принят приказ, по которому предусматривается дополнительное финансирование на 1971 год, чтобы ликвидировать часть недоделок… А вообще-то мы имеем станцию, находящуюся в безобразном состоянии…»

Вот так – ни больше, ни меньше. Точно так же не расточал елей, а обращался исключительно к делу, проблемам и его старший брат Сергей, директор завода им. Колющенко. Причем, такая резкая оценка – это еще и упрек самому себе, как главному инженеру. Скорее всего, Георгий Алексеевич высказался так сознательно, словно желая «подхлестнуть» всех к дальнейшей работе – методично шаг за шагом «шлифовать» работу всех узлов и агрегатов.

Он вообще не разбрасывался словами. Рассказывают, что Георгий Алексеевич все свои выступления готовил, писал сам, проговаривая и взвешивая каждое слово, многократно исправляя, чтобы выразить мысль четко и ясно.

Естественно, он, как и любой директор, держал в голове образ «идеальной станции». В первый же год директорства обозначились строительные перспективы: достроить градирню № 4, насосную станцию на Первом озере, завершить сооружение системы гидрозолоудаления. По итогам этой работы станция была занесена в Книгу почета Челябэнерго, а затем – награждена Красным знаменем ГК КПСС и горисполкома.

Н.М. Щапин, А.А. Заварухин, Г.А. Полянцев, В.Г. Поярков на первомайской демонстрации, 1976 год, Челябинск

«Наша станция работает устойчиво, мы забыли про аварии, – говорил Г.А.Полянцев в 1975 году по итогам очередной пятилетки, когда ТЭЦ-2 вновь получила переходящее Красное Знамя. – Но у нас по-прежнему слаба трудовая дисциплина. Низка пока что культура производства. А какой простор для автоматики! Или возьмите топливоподачу, как же там много накопилось пыли, недалеко и до пожара».

Именно тогда впервые на станции состоялся разговор о загазованности и экологии (отметили: концентрация угольной пыли в воздухе по тракту топливоподачи превышает норму в 2,5 раза, в котельном отделении в 1,1 раза; концентрация окиси углерода тоже выше нормы). Было решено уделить внимание пневмо- и гидроуборке производственных помещений.

А вот насчет аварий – словно напророчил. Это было в 1976 году, в самом начале очередной советской пятилетки, объявленной пятилеткой эффективности и качества. 5 ноября полностью вышел из строя генератор № 3 мощностью 100 МВт, который в итоге пришлось полностью заменить. В один момент потеряли треть мощности всей станции! Хотя буквально накануне этого на станции получили письмо главного инженера завода «Сибэлектротяжмаш», в котором тот рекомендовал срочно проверить узел крепления диффузоров и его соответствие заводским чертежам. Как потом отметили на партийном собрании, эти рекомендации были выполнены частично, а виновные были наказаны по административной линии.

И все же авария с генератором № 3 при всех «минусах» серьезно помогла станции – нет худа без добра. После анализа причин аварии и тяжести исправления последствий было принято решение о финансировании ранее «зарубленного» проекта по расширению станции – в части трех осей главного корпуса. В результате турбинный цех получил ремонтную площадку, отсутствие которой создавало серьезные проблемы для ремонта и эксплуатации оборудования. Дополнительные площади получил котельный цех. Вскоре появились новые бытовки. А между цехами Георгий Алексеевич совместно со службой металлов Челябэнерго и Уральским всесоюзным теплотехническим институтом организовал лабораторию по восстановительной термообработке металла – единственную в стране производственную лабораторию, работавшую по этой теме. Этой идеей его зажгла Татьяна Генриховна Березина – талантливый ученый, знавший о металлах все…

Иногда аварии можно было предупредить, полагаясь на большой личный опыт и сметку. Георгий Алексеевич наглядно это продемонстрировал в новогоднюю ночь с 1978 на 1979 год, которую уральские энергетики запомнили надолго.

Как рассказывает О.Г.Полянцев, который в тот день работал начальником смены котлотурбинного цеха с утра и в ночь, утром 31 декабря всем руководителям разослали штормовое предупреждение о резком снижении температуры – практически до 50 градусов ниже нуля. Георгий Алексеевич сразу же, около 9 часов утра в выходной день, вызвал машину и отправился на станцию. Затем в помощь дежурным сменам вызвал всех начальников цехов, ремонтников, другой обслуживающий персонал. Поручение директора показалось необычным – Георгий Алексеевич распорядился собрать по территории станции весь имеющийся рубероид. Затем с подкрановых путей на 18-й отметке раскатали вниз и на отметке в 8 метров закрепили черные смолистые рулоны. В итоге цех стал похож на теплый кокон.

Между тем, температура на улице продолжала понижаться. Следом по всему городу стали рваться трубы, гидроудары накрывали другие станции, оборудование выходило из строя, кое-где – к счастью, не в Челябинске – возникли пожары. Лишь на ТЭЦ-2 обошлось без существенных проблем – за сутки потеряли всего две единицы вспомогательного оборудования: сгорели электродвигатели эжектирующего насоса № 2 и циркуляционного насоса 4Б…

«В тот злополучный Новый год центр Челябинска был заморожен, – вспоминает О.Г.Полянцев. – В квартирах – холодина, все в шубах сидят. Новогодняя водка на балконе замерзла, стала как желе, и не выливалась из бутылки. Я никогда прежде такого не видел. На устранение последствий аварий у энергетиков и коммунальщиков ушло много сил и времени. Позднее я спросил у отца – как ему в голову пришла идея с рубероидом? Он ответил, что знал этот трюк еще со своей монтажной юности, когда в морозы приходилось работать чуть ли не на сквозном ветру…»

Такой опыт не забывается. Впрочем, настоящее «восхождение к идеалам» начиналось на Челябинской ТЭЦ-2 не только с исправления ошибок, отладки оборудования, совершенствования всех технологических цепочек производства тепла и энергии. Оно начиналось с мелочей: с укрепления производственной дисциплины, со строгого порядка на рабочих местах, с бытовой устроенности в элементарных подсобках, с элементарным уважением друг к другу.

Этим занимались многие директора – и совершенно оправданно. Например, в те же годы коллега Г.А.Полянцева Павел Федорович Жевтяк, директор Южноуральской ГРЭС, начинавший свой путь, как и Георгий Алексеевич, на Челябинской ТЭЦ-1, установил на вверенной ему станции жесткие психологические принципы: не должно быть никакой расхлябанности в исполнении служебных обязанностей, никаких внутренних дрязг, ссор, жалоб, доносов друг на друга и прочей «подковерной возни», которая мешает нормальному течению трудовой жизни. К слову сказать, в одной из партийных характеристик П.Ф.Жевтяка по этому поводу как раз и появилась достаточно редкая для жанра формула: «Нетерпим к лодырям и нарушителям производственной и трудовой дисциплины…»

Это слово в слово применимо и к Георгию Алексеевичу, хотя казалось, что он был мягче по характеру. Но и здесь все относительно – например, в отношении прогулов. Когда Г.А.Полянцев только принял станцию, они исчислялись десятками. В 1978 году было зафиксировано 11 прогулов, в следующем году – не набралось и десяти. Этого перелома добиться было непросто, приходилось применять и жесткие меры. Так, по предложению директора, лиц, совершивших прогул или замеченных в пьянстве, стали лишать не только ежемесячной премии, но и вознаграждения по итогам работы за год – а это уже существенный удар рублем. Кроме того, администрация станции по договоренности с профкомом не предоставляла нарушителям трудовой дисциплины отпуск в летний период или отодвигала их в конец очереди при выделении жилья.

«Там, где есть кнут, должен быть и пряник». От этой традиционной руководящей логики не было смысла уходить. Георгий Алексеевич постоянно подчеркивал, что те, кто ударно трудятся, должны быть окружены вниманием, заботой и почетом. В 1970-е годы на станции 230 человек рабочих и служащих имели личные творческие планы участия в научно-техническом прогрессе; 256 человек являлись ударниками коммунистического труда; а еще 240 человек соревновались за это звание.

Ежегодно людей отмечали знаком «Победитель в социалистическом соревновании», благодарностями и грамотами. Присуждались звания «Лучший начальник смены», «Лучший мастер», «Лучший по профессии», «Лучший наставник», «Лучший молодой рабочий». Естественно, к званию «причиталось» и денежное поощрение...

ЧТЭЦ-2, 1987 год. Сидят: Николай Михайлович Щапин, Георгий Алексеевич Полянцев, Вячеслав Павлович Воронин. Стоят: Олег Георгиевич Полянцев, Леонид Григорьевич Щербаков

Менялось и само отношение людей к рабочему месту. Например, в выступлениях людей на собраниях все чаще звучали новые мотивы. Крановщик Б.И.Родькин на собрании раскритиковал начальство за то, что оно «не одело» рабочих в спецовки. Мастер И.А.Егоров поднял вопрос о работе душевых кабин, необходимости покрасить оборудование в соответствии с нормами промышленной эстетики. Следом – на контроле у директора целый ворох социальных вопросов: как рабочих кормит столовая, как заботятся о малышах в детских комбинатах, состояние душевых, меблировка комнат в общежитии, благоустройство территории станции и базы отдыха. Кстати, базу отдыха на озере Малый Сунукуль рабочие станции выстроят своими силами.

Вообще, строительная тема пульсировала на ТЭЦ-2 весьма заметно – прежде всего, в части жилья для энергетиков. Станция находилась «на отшибе в промзоне», и поначалу руководство города предложило участок для строительства жилья здесь же, на окраине – в поселке Чурилово.

Сам Георгий Алексеевич жил с семьей в центре города – ему была выделена квартира на пятом этаже в доме № 145 по улице Свободы, что на перекрестке с улицей Тимирязева. Кстати, дома тогда не были газифицированы. В доме на улице Свободы была своя отопительная котельная, а на кухнях стояли дровяные печи, на которых готовили еду. Дрова запасали и хранили в подвале – у каждой квартиры была своя ячейка для дров. Георгий Алексеевич решил проявить инженерную смекалку – и установил на улице слева от входа в подъезд металлический ящик для газовых баллонов и протянул от них металлическую трубу на пятый этаж. Полянцевы оказались единственными, у кого на кухне была газовая плита…

Г.А.Полянцев, естественно, не согласился с таким партийным решением: директор живет в центре города, а коллектив станции – на отшибе, и буквально «выбил» целый квартал для энергетиков, ограниченный улицами Свободы, Российской, Евтеева и Плеханова.

«Идея в выборе места под строительство пришла, можно сказать, случайно, – рассказывает О.Г.Полянцев. – У отца к тому времени был сад, до которого он добирался электричкой – служебную машину в личных целях не использовал. Однажды утром он шел по улице Свободы в сторону вокзала. В те годы этот квартал – сплошные частные одноэтажные дома. Зато в центре! Он, конечно, понимал, что с расселением людей и сносом домов будут большие хлопоты, и все же желание выстроить свой микрорайон в пятнадцати минутах ходьбы от главной площади города оказалось сильнее».

Новый участок нужно было успеть «застолбить» за собой. На одном из собраний Г.А.Полянцев сказал, как отрезал:

– Нам дают деньги на 100-квартирный дом, и мы должны срочно заложить под него фундамент, ввод этого дома – наша первоочередная задача. Делать все нужно быстро.

На следующий день на площадке закипела работа. Кроме этого дома и других, были выстроены гастроном и промтоварный магазины, два детских садика, великолепная школа на 1200 мест. Ее позднее министр энергетики П.С.Непорожный уступил городу под Челябинский институт физической культуры и спорта. Георгий Алексеевич не одобрял такой «широкий жест», но начальство не переспоришь.

К заслугам Полянцева в бытность его директором станции следует отнести и прокладку троллейбусной линии в продолжение проспекта Ленина – от проходной Челябинского тракторного завода до ТЭЦ. Ее протяженность составила три километра, а строилась она хозспособом – то есть коллектив ТЭЦ сам доставал необходимые материалы, особенно провода, ставил опоры и монтировал тяговые подстанции. Правда, жители Чурилово до сих пор жалеют, что в те годы у ТЭЦ «не хватило сил» дотянуть линию до их поселка…

1980 год выдался для Челябинской ТЭЦ-2 особенным – коллектив станции отметил завершение строительства энергетического комплекса. Вот только Георгий Алексеевич прожил 1980 год непросто. Когда много лет спустя сын Олег задал ему вопрос о причинах ухода с ТЭЦ, Георгий Алексеевич ответил:

«К 1980 году у меня накопилась моральная усталость. Было ощущение, что я тяну телегу, которая становится все тяжелее и тяжелее. Тогда мной и было принято решение об уходе, которое в силу разных причин встретило поддержку и у руководства «Челябэнерго». Утром, после проводов на пенсию, я проснулся с ощущением невероятной легкости, будто эту телегу от меня отстегнули…»

30 сентября 1980 года, как зафиксировано в трудовой книжке, Г.А.Полянцев был освобожден от должности директора Челябинской ТЭЦ-2 в связи с переходом на персональную пенсию – со стандартной формулировкой: «по собственному желанию». На смену Г.А.Полянцеву был назначен более молодой, работавший в то время главным инженером Аргаяшской ТЭЦ Валерий Герантьевич Сторожик.

В его трудовой книжке впервые появился пробел – сроком на пять лет. За это время показатели работы Челябинской ТЭЦ-2 пошли вниз. Вдобавок у нового директора возник конфликт не только с профкомом и парткомом, но и со всем трудовым коллективом – из-за базы отдыха на Сунукуле. Ее с таким трудом построили при Полянцеве, а новый руководитель «в условиях хозрасчета» счел ее обузой и решил, что с базой отдыха можно расстаться, ни с кем по этому вопросу не посоветовавшись. В итоге директору на партийном собрании коммунисты выразили недоверие. В той системе координат руководящий пост В.Г.Сторожику пришлось оставить.

В ноябре 1985 года Челябинскую ТЭЦ-2 возглавил Вячеслав Павлович Воронин – человек яркий, целеустремленный, прошедший практическую школу энергетики на Челябинской ТЭЦ-1: от машиниста паровых турбин до начальника котлотурбинного цеха. Именно при нем начнется техническое перевооружение и реконструкция Челябинской ТЭЦ-2, будут пущены цеха золошлакоблоков, спецмеханизмов, автотранспорта.

С его приходом на станцию Георгию Алексеевичу вновь потребуется трудовая книжка – В.П.Воронин примет его «инженером-конструктором в производственно-технический отдел». Скажем сразу: должность достаточно хитрая, больше для отвода глаз. Георгий Алексеевич стал фактически консультантом Воронина по станции, а также возглавил Совет ветеранов станции. Кроме того, по просьбе директора Г.А.Полянцев занялся поиском и согласованием с городом новых площадок под строительство жилых домов для персонала станции, выбирая участки, где не требовался снос и расселение домов.

Он тогда снова прошел по своему кварталу вдоль Российской – свободные места были с той стороны улицы, которая примыкала к железнодорожному хозяйству. Да и в самом квартале оставалось место. Здесь и будет построено еще несколько домов.

Наконец, в середине 1980-х годов Г.А.Полянцев вплотную приступил к созданию музея Челябинской ТЭЦ-2. К одному из альбомов с фотографиями работников централи он сделает знаковую подпись: «Здесь частица истории ТЭЦ-2: ее люди! Хранить при всех обстоятельствах!»

Станция не отпускала его. Даже будучи на пенсии, Георгий Алексеевич словно присматривал за ней – проходил по турбинному цеху летом в период ремонта, укорял за низкий уровень культуры ремонтов, когда видел, что в отсутствие на рабочем месте бригады проточная часть турбины открыта, а не затянута пологом из брезента. Вспоминал, что в его время для монтажника это было «делом чести»: не допустить, чтобы в сложнейшую проточную часть, к тому же вращающуюся с частотой 3000 оборотов в минуту, попали какие-либо посторонние предметы – это могло привести не только в серьезному повреждению паровой турбины, но и к тяжелой аварии на станции и пожару.

Доставалось не только ТЭЦ-2. Однажды в воскресный день, когда Георгию Алексеевичу уже перевалило за 80 лет, он решил «вспомнить молодость» и попросил сына Олега отвезти его на ТЭЦ-1, где тот был директором.

«Приехали мы, – вспоминал потом Олег Георгиевич, – поднялись наверх в административном корпусе, зашли в мой кабинет. Поговорили немного, и тут он попросил проводить его в машинный зал. Тем более, что тот совсем рядом.

Вошли. Остановились по ряду «Б», помолчали минуту другую. Тут я и говорю: «Давай пройдем дальше…» А он: «Ты не торопи… Дай мне опомниться – я же словно вернулся в молодые годы…»

В этот день дежурным инженером был Колесников. Я попросил его: «Анатолий Леонидович, не в службу, а в дружбу, проводи, пожалуйста, по станции Георгия Алексеевича, объясни, если что спросит. А я пойду пока в кабинет, бумагами займусь…»

Позже очень сожалел, что не был в том «обходе». Отец с Колесниковым проходили больше часа. Потом я дежурного инженера спрашиваю: «Ну, как у вас дело было?» А он отвечает: «Знаете, все нормально, вот только спрашивал-то больше я. А он мне много рассказывал…»

«Пенсионный возраст не отменяет красоту и смысл жизни» – этому простому принципу и следовал Георгий Алексеевич. С 1980 года он целиком посвящает себя семье, жене Ольге Григорьевне. Их дом становится ежегодным местом встречи одноклассников – Полянцевы любили собирать гостей, готовить, накрывать на стол. Среди близких друзей: Наталья Сергеевна Тюрина, Надежда Александровна Рудных…

К сожалению, со временем это делать становилось сложнее – Ольгу Григорьевну мучил сахарный диабет и сильно болели ноги. Георгий Алексеевич трепетно ухаживал за женой, сам подбирал ей крем для ног, мыл и обтирал больные пальцы. А в итоге – словно добавил ей годы жизни, хотя ее уход в 1998 году для него стал большим ударом.

Ольга Григорьевна и Георгий Алексеевич Полянцевы

А пока, в середине 1980-х годов, когда Г.А.Полянцев возглавил совет ветеранов ТЭЦ-2, на его рабочем столе вновь появились всевозможные бумаги, документы, которые он внимательно изучал. На вопросы детей – зачем все это, неужели не устал от энергетики? – отвечал емко и точно:

– Мозги – как мышцы. Их нужно постоянно тренировать.

Не терял он и спортивной формы. Зимой каждое утро брал коньки и шел в городской сад им. Пушкина, где катался целый час; раза три-четыре в неделю обязательными были лыжи. Системность в его характере была ключевой чертой – никакой расхлябанности, никаких «пустот в жизни».

С ранней весны главным приложением сил становился сад. Георгий Алексеевич сам построил садовый дом, причем, на все понесенные расходы хранил документы, чеки, квитанции, чтобы никто из завистников не мог упрекнуть его, что он взял «что-то лишнее» с кресла руководителя.

Георгий Алексеевич и Ольга Григорьевна Полянцевы в саду, 1961 год

В его садовом обиходе звучали старые крестьянские истины о том, что весной один день весь год кормит, а осенью, радуясь урожаю, нужно думать, как его сохранить, чтобы зима голодной не оказалась. Только вишни было несколько сортов, из которой варили варенье или замораживали на зиму. Здесь же: большая кадка с квашеной капустой, которую каждый год пытались готовить по новому рецепту.

Из всех заготовок «фирменным продуктом» были яблоки. Георгий Алексеевич словно жил от одного яблочного Спаса до другого. Делал прививки на деревья, вживляя в один ствол несколько веточек с разными сортами яблок. Причем, делал это с искусством хирурга. Как рассказывает О.Г.Полянцев, прививка саженцев проходила в абсолютной чистоте. Георгий Алексеевич укрывал садовую скамейку чистой бумагой, рядом аккуратно раскладывал ножи, всевозможные пилочки, другой инструмент. Все это напоминало операционную. Зато брака в прививках никогда не было.

Также рассказывал, как надо собирать яблоки. Этому его научил муж сестры Агнии Алексеевны Полянцевой Александр Дмитриевич Лиханов, который был родом из Алма-Аты. Он говорил Георгию Алексеевичу, что перед тем, как снимать созревшие яблоки с дерева, нужно предварительно постричь ногти, чтобы не повредить ими кожицу яблока. Это важно для длительного зимнего хранения. В то время никаких консервантов и химии еще не применяли, собранные яблоки заворачивали в бумагу, складывали в деревянные ящики и закладывали их на зиму в подвал гаража. Яблоки ели потом всю зиму до весны…

«Яблок было настолько много, что в момент сбора урожая их не успевали обрабатывать и каждую осень развозили по домам родственников и знакомых. Причем, дед упаковывал яблоки в аккуратные мешки и каждый подписывал: кому, – вспоминает внук Сергей. – Продавать дед категорически отказывался, хотя многие садоводы этим вовсю занимались. К тому же на дворе были уже лихие 1990-е годы, страна перешла на рыночные отношения, а пенсии были низкими и постоянно отставали от инфляции и растущего курса валют. Но Георгий Алексеевич часто повторял, что никогда не взял ничего лишнего. Это вообще противоречило идеологии и внутренним убеждениям его поколения…»

Полянцевы с сыновьями Олегом и Владимиром, внучкой Ольгой и невесткой Надеждой

Но самым главным приложением его сил стали внуки. Складывалось такое ощущение, что он словно пытался компенсировать отсутствие у своих детей деда Алексея Захаровича, которого судьба лишила возможности увидеть своих внуков и передать часть своих накопленных знаний и жизненного опыта. Да и сам словно восполнял то, что когда-то недодал своим детям, находясь постоянно на работе.

Особое звучание и значение вдруг приобрели новогодние праздники. Георгий Алексеевич любил организационные хлопоты: всегда ставил елку, внуки приходили к нему и развешивали елочные игрушки.

«В Новогоднюю ночь он звонил по телефону, просил пригласить к телефону Деда Мороза, – вспоминает внук С.О.Полянцев.

– А когда дед Мороз «отвечал» на том конце провода, он просил его прилететь к нам домой. Потом Георгий Алексеевич заходил в комнату открыть форточку – чтобы Дед Мороз мог залететь в дом и принести долгожданные подарки…»

Полянцевы с невестками Надеждой и Натальей и внуками Сергеем, Ольгой, Евгением

Георгий Алексеевич опытом жизни делился сполна. Возил внуков к своим сестрам в Москву и Киев, где они ходили в зоопарк и катались на «ракете» – катере с подводными крыльями. Его рассказы производили на внуков сильное впечатление – после них всегда становилось легче, и детские проблемы, которые внукам представлялись неразрешимыми, оказывались не такими и страшными.

Говорил, к примеру, что судьба человека богата на повороты – у него у самого жизнь могла пойти по другому пути, согласись он в начале 1950-х годов остаться в системе «Мосэнерго». Учил, что очень дорого могут стоить ошибки за рулем. По своему характеру Георгий Алексеевич был не водитель, и управлял автомобилем не очень уверенно. В период работы на монтаже у него был американский джип «Виллис», служебный автомобиль. Однажды на этом «Виллисе», будучи сам за рулем, чудом не попал в аварию – а на заднем сидении были его дети…

Он вообще предостерегал от безрассудных поступков и пренебрежения к своему здоровью – замечал, что первую половины жизни человек делает все, чтобы потерять свое здоровье, а вторую половину тратит на то, чтобы его вернуть. Не принимал и безрассудства в политике, в руководстве, что всегда приводило к плачевным последствиям.

«Он достаточно тяжело переживал распад Союза, словно что-то важное оборвалось, – вспоминает О.Г.Полянцев. – Мы в силу молодости и свойственного ей радикализма не всегда его понимали. Хотя чувствовали, и с годами только укреплялись в этой мысли, что рядом с молодостью всегда должен быть опыт. Этот сплав помогает избежать многих ошибок и ускоряет становление человека».

До последних дней Георгий Алексеевич сохранял ясность ума, много читал, следил за новостями, ситуацией в родной энергетической отрасли, негодовал по поводу реформ Чубайса, участвовал в собраниях и встречах ветеранов-энергетиков, был человеком с активной жизненной позицией. Как и прежде, заставлял «мозги крутиться», повторяя любимое высказывание академика Вернадского: «Думающий человек – мера всему!»

Полянцевы с внуками Ольгой, Евгением и Сергеем

Февраль 2001 года будет последним. Георгий Алексеевич много занимался ветеранскими делами, которые на поверку оказывались грустными – уходило целое поколение, его поколение. В том феврале хоронили Николая Григорьевича Зайцева, уважаемого человека на Челябинской ТЭЦ-2.

«Накануне выпал ослепительно белый снег, – рассказывает О.Г.Полянцев. – Может быть, поэтому так резко бросилось в глаза: после похорон отец во дворе стоял весь желтый. Я настоял и отвез его в больницу. Врачи собрали консилиум перед операцией, хотя мне дали понять, что шансов практически нет».

Перед операцией Георгий Алексеевич, который жил один, не желая обременять детей, передал сыну лист бумаги, в котором было четко расписано: где лежат документы, бумаги, счета – словом, все, что может потребоваться…

– После смерти отца я разбирал его бумаги, которые лежали в строгом порядке – словно с заботой о тех, кто к ним прикоснется, – вспоминает О.Г.Полянцев. – Среди них я увидел небольшой лист бумаги со стихотворением, в конце которого было подписано: «Оле от Георгия». Позднее, я узнал, что его написала их одноклассница Надежда Александровна Рудых. Теперь эти строки написаны на небольшой плите у могил родителей:

Звезды уж нет, она погасла.

Но свет идет сквозь толщу лет,

И в этом свете вижу ясно

Твой сердцу милый силуэт…

Георгий Алексеевич Полянцев умер 28 февраля 2001 года и был похоронен рядом с женой Ольгой Григорьевной, братом Сергеем и Лидией Яковлевной на Митрофановском кладбище Челябинска, среди старого соснового бора, вершины которого отражались в голубой воде каменных карьеров…

Читать дальше: Ольга Григорьевна

Вепрев О.В., Лютов В.В., Полянцев О.Г. Полянцевы: История семьи. - Екатеринбург: Банк культурной информации, 2018.

Категория: Полянцевы: История семьи | Добавил: кузнец (14.03.2019)
Просмотров: 467 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: