Предисловие

В современных, динамично меняющихся экономических отношениях, гарантом законности которых и выступает арбитражный суд, подчас не находится времени, чтобы остановиться на мгновение и посмотреть на пройденный путь. 80-летний юбилей судебно-арбитражной системы в России является хорошим поводом для этого.

Сегодня уже никто не представляет экономическое развитие страны без развития и совершенствования системы арбитражных судов - настолько высоким оказался авторитет судей в рассмотрении споров, вытекающих из административных или гражданских правоотношений. И несомненно прав председатель высшего арбитражного суда РФ Вениамин Яковлев, когда говорит о том, что судьям пришлось освоить колоссальную, рождающуюся заново правовую материю и вместе с тем не только не отставать от изменений, происходящих в стране, но и предвидеть перспективу ее развития и быть к ней готовыми.

Это очень значительный итог. И он является предметом нашей книги.

Становление системы арбитражных судов оказалось далеко не простым. Арбитражный суд, где в основу положены именно правоотношения, по своей природе принципиально отличается от прежнего "контролирующего" Госарбитража, хотя это и не значит, что мы должны забыть о наших первых арбитрах и о развитии хозяйственных отношений, составивших целую эпоху в истории нашей страны. Не забыть и о "сыром" законодательстве начала 1990-х годов - во многом, именно арбитражная практика становилась основой для внесения изменений в законодательство и разработки новых законов. Наконец, неоценимым опытом арбитражного суда стали первые дела по приватизации, по процедуре банкротства, по разрешению налоговых и экономических споров.

Количество исков, рассматриваемых арбитражным судом Челябинской области, сегодня растет в геометрической прогрессии; сложность дел требует от судей высокого профессионального уровня, знаний в области налогового, таможенного, вексельного законодательств, умений ориентироваться в бухгалтерском и банковском деле. Разнообразный характер дел и различные трактовки законодательства требуют постоянной аналитической работы над единообразием арбитражной практики.

Несомненно, очень высока ответственность судей за принимаемые решения, которые, как в случае с применением закона "О несостоятельности (банкротстве)", становятся судьбоносными для многотысячных трудовых коллективов и целых городов. Вместе с тем, судья постоянно дает себе отчет в том, что именно он является гарантом права любого участника экономического процесса, будь то частный предприниматель или небольшое товарищество, на беспристрастное и правомерное рассмотрение спора.

История арбитражного суда еще не написана, и эта книга - лишь первые "штрихи к портрету". Впрочем, для судебно-арбитражной системы в России в прошедшее десятилетие многое было впервые, многое создавалось с чистого листа и требовало сложной и кропотливой работы. Но сегодня можно с уверенностью сказать, что арбитражный суд состоялся и стал важнейшей и неотъемлемой частью развития России.

Это становление - наша история и наша судьба...

Г.Н. Ямщиков

Председатель Арбитражного суда Челябинской области,

Заслуженный юрист России

ИЗ ИСТОРИИ АРБИТРАЖА

В обновленной России уже стало своеобразной традицией вести "двойное летоисчисление": реформированные органы государственной и судебной власти отсчитывают как свою современную историю, так и "историческое время", ознаменованное первыми декретами советской власти. Арбитражные суды не стали исключением - и сегодня, наряду с 10-летием закона "Об арбитражном суде", мы отмечаем 80-летие самой арбитражной системы, прообразом которой стали первые арбитражные комиссии, созданные в сентябре 1922 года.

Эта двойственность показательна. В конце ХХ века в России произошли принципиальные изменения, значение которых мы начинаем осознавать только сегодня. Отличия современных арбитражных судов от прежней системы Госарбитража настолько глубоки, что действительно требуют "новой эпохи". С другой стороны, было бы серьезной ошибкой пренебрегать своим прошлым - история не исчезает и не проходит бесследно. К ней нужно лишь внимательнее присмотреться, чтобы понять суть и назначение современного арбитражного суда и оценить те перемены, которые произошли в нашем правовом сознании.

"ДЛЯ ЛУЧШИХ ТОРГОВЫХ ЛЮДЕЙ..."

Сегодня заглянуть "за день рождения" арбитража - в дореволюционный институт коммерческих судов - довольно сложно: материалов и публикаций по их истории не так уж и много. Истоки коммерческого суда восходят к Уставной грамоте 1135 года Новгородского князя Всеволода Мстиславовича - в ней упоминались "особые суды для торгового сословия". Учитывая определенную "демократическую обособленность" древнего Новгорода, можно предположить, что эти суды в действительности были сходны с третейскими. С другой стороны, в Древней Руси, если исходить из "Русской правды", первого свода законов, княжеский суд не был дифференцирован по специфике дел - все разбирательства по бытовым, торговым, уголовным, административным происшествиям соотносились с общим и весьма пестрым кодексом.

Разделение суда произойдет много позднее - в 1667 году по Ново-Торговому Уставу были учреждены особые таможенные суды, состоявшие "из лучших торговых людей", и, по сути, ознаменовали конец средневековой "общей юрисдикции".

Главную роль в приведении спонтанного русского законодательства, в том числе и судебного, к передовым мировым стандартам того времени, несомненно, сыграл Петр 1. За расхожим стереотипом "прорубленного окна в Европу" мы подчас не замечаем две важнейшие задачи той эпохи - России необходимо было интегрироваться в европейскую хозяйственную систему (подобно тому, как сейчас Россия "просчитывает" варианты отношений с ВТО) и привести в порядок свои законы, согласно новым экономическим правилам и требованиям.

Реформа торговых судов при Петре 1 и создание "правового экономического поля" оказались значительными: в 1699 году в Москве была учреждена бурмистрская палата, в 1719 году создана Коммерц-Коллегия, ведающая торговыми и вексельными делами. Наконец, важнейшим историческим решением Петра 1 стало упразднение прежней Государевой Боярской Думы и Расправной Золотой Палаты - на смену пришел Сенат. Его IV Департамент, бывший высшей апелляционной инстанцией по торговым делам, отчасти можно считать предшественником Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.

Петровские преобразования выявили непреложный закон - любое изменение экономического уклада потребует дальнейшее изменение законодательства; причем, государственные акты всегда будут идти следом, "не поспевая",  за коммерческими спорами - мы это видим сегодня на примере Арбитражной практики.

Ее идею, сущность мы можем увидеть еще у М.М. Сперанского, яркого представителя "дней александровых прекрасного начала". Из общего законодательства, которое надлежало привести в порядок (инкорпорировать), он выделил "законы полицейские и хозяйственные", по которым "почти невозможно составить уложение". Объяснил и причину: "Само существо сих законов по непрестанности их движимости, изменениям и непрерывному приращению не допускает систематического их изложения". Поэтому хозяйственное законодательство, включавшее весь спектр экономических споров, по мысли Сперанского, подлежало тематической инкорпорации в виде сводов, которые, "составив раз, должно продолжить тем же порядком ежегодно..."

"Начало создания коммерческих судов в современном понимании, как следует из справки Высшего арбитражного суда РФ (ВАС РФ), относится к 1808 году, когда был учрежден коммерческий суд в Одессе. Затем такие суды были образованы в Таганроге (1818 г.), Феодосии (1819 г.), Архангельске (1820 г.), Измаиле (1824 г.) 14 мая 1832 года опубликовано Общее положение об учреждении коммерческих судов в России, ознаменовавшее появление системы таких судов - предшественницы нынешней системы арбитражных судов. Открываются коммерческие суды в Санкт-Петербурге (1832 г.), Москве (1833 г.), Новочеркасске (1835 г.), других городах".

На Урале центром деловой активности, начиная с петровских времен, считался Екатеринбург. Построенный в 1723 году, он изначально задумывался как город-завод, откуда будет управляться вся горнорудная промышленность Урала. Крупное металлургическое производство, Главное горное управление, которое было центром промышленной инфраструктуры, первый филиал Коммерческого банка, открытый в начале 1830-х годов, многочисленное купеческое сословие - все это делало Екатеринбург коммерческой столицей Урала, в отличие от чиновничьей Перми или захолустного тогда Челябинска, бывшего полукрепостью-полудеревней и уступавшего во всем горнозаводским южноуральским центрам: Кыштыму и Златоусту. Несмотря на уникальный индустриальный прорыв Челябинска в ХХ веке, многие провинциальные черты сохранятся в его психологии; сохранится и "столичный статус" Екатеринбурга - в виде федерального окружного центра.

Подобное соотношение станет причиной небогатой истории коммерческих судов на Южном Урале - она затеряна в судах общей юрисдикции. Согласно Положению о коммерческих судах 1832 года, обращение в коммерческий суд начиналось с подачи прошения председателю суда, который направлял его в соответствующее отделение. Если прошение удовлетворяло формальным требованиям закона, то заводилось дело. Процесс считался начавшимся с момента вручения сторонам повесток.

Сам Устав судопроизводства в коммерческих судах включал в себя 16 глав, 470 статей и Временные правила о порядке производства дел о несостоятельности из 28 статей.

Знаменитая судебная реформа 1864 года в России, как сообщается в исторической справке ВАС РФ, организационно коммерческих судов не коснулась. Изменения произошли только в судопроизводстве: споры теперь рассматривались не только на основании Устава торгового судопроизводства, но и в соответствии с Уставом Гражданского Судопроизводства от 20 ноября 1864 года, введенного в действие применительно к общим судам и содержащего общие правила сбора и оценки доказательств. Исполнение решений коммерческих судов производилось по исполнительным листам через судебных приставов и находилось вне юрисдикции коммерческих судов.

Коммерческие суды, наряду с институтом мировых судей (в дореволюционной России, как отмечали современники, всегда было стремление к "возможно скорому" и "мирному" разрешению дел), были упразднены декретами советской власти в конце 1917 года.

ОТ АРБИТРАЖНЫХ КОМИССИЙ - К ГОСАРБИТРАЖУ

Для коммунистической идеологии, тогда еще только формировавшейся, но уже имевшей некоторые ясные формулы, коммерческие споры были чуждым, буржуазным, элементов. В идеале предполагалось, что в обобществленной (национализированной) экономике, выстроенной на принципах социалистической законности, плановости и централизованного управления не будет никакой почвы для самого прецедента спора между субъектами социалистического хозяйства. Вера в этот идеал была достаточно сильна, а потому в молодой Стране Советов, еще не отошедшей от гражданской войны и борьбы с контрреволюцией, но уже имевшей опыт национализации крупных предприятий и частного капитала, "бесспорность" будущей советской экономики представлялась неизбежной. Отсюда отсутствие декретов, регулирующих экономическо-правовую сферу деятельности.

Но реальность оказалась далека от идеала. Сегодня, конечно, можно по-разному оценивать новую экономическую политику советского государства в начале 1920-х годов. Весь разношерстный характер экономического уклада не следует воспринимать de jure - вследствие государственной политики и соответствующих нормативных актов; напротив, программа НЭПа была целиком обусловлена сложившейся ситуацией - от большевиков требовалось лишь выйти из нее с наименьшими для себя и для новой советской идеологии потерями.

"Двухсекторный" принцип экономики - планируемое и контролируемое социалистическое хозяйство, с одной стороны, и совершенно непредсказуемый частный сектор, с другой, - не мог сохраниться и тем более закрепиться в правовом отношении по идеологическим соображениям. Ленинская мысль здесь работала четко и ясно: "Мы ничего "частного" не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное. Мы допускаем капитализм только государственный, а государство, это - мы..." Публично-правовыми вполне можно назвать публикации, посвященные проблемам хозяйственного права. В начале 1920-х годов появился целый ряд проектов кодексов - торгового, промышленного, хозяйственного, гражданского; многие из них представляли отчасти кальку с зарубежных образцов. В лексиконе того времени, казалось, надолго задержалось понятие "юридического лица" как частного предпринимателя, имеющего соответствующее разрешение, лицензию, статус (сегодня частный предприниматель имеет право на рассмотрение спора в арбитражном суде).

Но проекты так и остались проектами, хотя правовое регулирование хозяйственной деятельности шло полным ходом. Один из первых советских экономистов П.И. Стучка даже изумленно писал: "Ирония судьбы! Думали ли мы в самом деле, когда мы провозглашали диктатуру как власть, не основанную ни на каком законе, что мы будем задыхаться под грузом собственных законов?" Регламентация деятельности в социалистическом хозяйстве - его альфа и омега, его основа, не допускающая ничего иного, кроме слепого подчинения букве нормативного акта. Это станет очевидным чуть позднее, но пока, в начале 1920-х годов, в советская Россия жила законодательным творчеством.

Другое дело, что правовое регулирование оказалось избранным и касалось только социалистического (обобществленного) сектора экономики, в котором ни частно-торговым, ни частно-подрядным, ни частно-артельным отношениям не нашлось места. Революция неизменно защищала свои завоевания.

21 сентября 1922 года было утверждено Положение о порядке разрешения имущественных споров между государственными учреждениями и предприятиями - эту дату и принято считать днем рождения арбитражной системы в России. Согласно Положению, были созданы специальные арбитражные комиссии: как в центре - при  Совете Труда и Обороны (Арбитражная комиссия при СТО), так и на местах - при  областных экономических совещаниях.

Компетенция арбитражных комиссий, которые, к слову, многими тогда воспринимались именно как суды (по меньшей мере ст. 3 Правил производства дел в арбитражных комиссиях прямо указывала на соответствие производства дел с судами общей юрисдикции), была весьма ограничена. Арбитражные комиссии разрешали имущественные споры между государственными учреждениями и предприятиями, а также споры между государственными предприятиями и кооперативами. Вне компетенции арбитражных комиссий оставались споры в пределах одного ведомства (их разрешал ведомственный арбитраж), споры по опротестованным векселям, иски по договорам перевозки, иски из договоров о коммунальных услугах, налоговые споры, споры, где одной из сторон являлись Госбанк или Госстрах. Арбитражными комиссиями не рассматривались также споры, где участниками являлись совхозы или колхозы.

Но даже при такой минимальной юрисдикции арбитражные комиссии стали первым важным шагом к регулированию споров внутри социалистического сектора хозяйства, и хотя пока еще оставалась надежда на правовое закрепление частного сектора, к концу 1920-х годов она развеется окончательно.

Сегодня уже невозможно установить споры, решавшиеся арбитражными комиссиями на Урале. Но в общеисторических работах, посвященных советскому хозяйству 1920-х годов, характер дел все же указан. Так, большинство дел касалось всевозможных посреднических и закупочных контор, созданных под государственными вывесками, занимавших немалые кредиты и буквально пускавших их по ветру. Сохранилась история о том, как Сибирский округ путей сообщения создал специальный отдел Сибтранспром для работы на рынках, занял средства у Госторга и затем "скромно прогорел" на одном из ресторанов. В Советской России действовало множество подставных фирм (так что знаменитые "Рога и копыта" - отнюдь не художественный вымысел) - например, в виде сохранившейся в судебных делах компании "Нефтепродукт", помещавшейся в чулане и состоявшей из одного директора. Большую группу споров составляли споры по подрядам и поставкам, которые заключались между государственными и кооперативными организациями. Схемы получения денежных средств были различными - например, кооперативный подрядчик на торгах принимал работы по явно убыточным ценам, которые потом начинали ими корректироваться; создавалась определенная неразбериха в расчетах, и в результате государственное предприятие оказывалось еще и в долгу, выдавало соответствующую справку о задолженности, которую можно было использовать для получения кредитов у Госбанка.

Стоит перенестись в наше время, в самое начало 1990-х годов, - и сразу же найдется множество параллелей. И если в новейшей истории выход из экономический и правовой неразберихи был найден в создании новых законов, решавших подобные споры, то в 1920-х годах такая "вольница" была пресечена административными мерами.

20 марта 1931 года вышло постановление СНК СССР "Об изменении в системе кредитной работы и обеспечении хозрасчета во всех хозорганах", где было записано: "Все споры, возникающие между хозорганами по заключенным договорам и связанные с материальной ответственностью одного из них перед другим, разрешаются органами Госарбитража". 3 мая 1931 года было утверждено Положение о Государственном арбитраже, в котором было определено организационное построение органов государственного арбитража в СССР; регламентированы важнейшие вопросы деятельности органов арбитража по разрешению споров, осуществлению надзора за законностью и обоснованностью их решений, исполнению решений и предупреждению хозяйственных правонарушений. 21 сентября 1931 года появился первый нормативный акт ВЦИК и СНК РСФСР - "Положение о порядке разрешения имущественных споров между государственными учреждениями и предприятиями". Значительно расширилась и компетенция Госарбитража - теперь, помимо имущественных споров, вытекавших из уже заключенных договоров, арбитражем решались преддоговорные споры и споры по условиям поставки товаров. Кроме того, Госарбитражу давались полномочия в необходимых случаях возбуждать дела по своей инициативе и тем самым "активно влиять на работу хозорганов в направлении строжайшего соблюдения социалистической законности, хозрасчетной, договорной и плановой дисциплины..."

ПРИ ИСПОЛКОМЕ...

Есть одно принципиально важное отличие между Госарбитражем и современным арбитражным судом, отличие, которое меняет саму природу наших понятий. В начале 1930-х годов силу закона приняла ясная и жесткая формула: "Госарбитраж - это не суд". Стороны, принимавшие участие в арбитражном разбирательстве, не судились друг с другом - основой дела был не спор, а выполнение или невыполнение плановых заданий. В жесткой централизованной экономике диктат плана неизбежен - согласно ему принимались решения и подписывались договора не столько между двумя организациями, сколько между двумя организациями в отношении "третьей стороны" - утвержденных правительственными и ведомственными постановлениями обязательств.

Госарбитраж являлся неотъемлемой частью исполнительной, а не судебной власти.

И находился соответственно - при облисполкоме, исполнительном комитете Челябинского областного совета народных депутатов...

Зинаида Васильевна Лысенко, старейший работник Челябинского Госарбитража, вспоминала: "Отношения арбитража с облисполкомом является вообще отдельной темой. Госарбитраж занимал тогда несколько небольших комнат в Челябинском облисполкоме. Мы, собственно, всегда находились "при облисполкоме" - и это многое объясняет. Например, то, что назначения арбитров, консультантов проходило через облисполком, а не так, как сегодня..."

Облисполком проводил и анализ работы арбитража, принимая соответствующие решения. Это кураторство облисполкома сохранялось на протяжении всей истории Госарбитража: менялись только формы решений. Схема их подготовки со временем стала традиционной: "Заслушав отчет Главного арбитра Госарбитража при облисполкоме и рассмотрев материалы проверки, облисполком отмечает, что Государственный арбитраж проводит значительную работу по укреплению принципов хозрасчета, плановой и договорной дисциплины и активно воздействует на хозяйственные взаимоотношения предприятий и организаций..."

Сухие строчки этих решений скрывают весьма сложные отношения между облисполкомом и Госарбитражем.

"Конечно, были неприятности, - рассказывала З.В. Лысенко. - Как-то я докладывала дело в облисполкоме, естественно, с юридическими тонкостями. Председатель исполкома вдруг сказал, что мы там, в арбитраже, попусту сидим. Я тогда хлопнула дверью и ушла. Председатель, правда, почти следом прислал рассыльную - нашелся повод помириться...

Перед председателем облисполкома периодически отчитывался главный арбитр. Заседание подчас длилось несколько часов. Упреков, конечно, приходилось слышать очень много - и что мы волокитим дела, не пропускаем, да и вообще "нечего делать женскому коллективу в экономике"... Из председателей облисполкома мне нравился Журавлев, как раз имевший выдержку и державший свои чувства под контролем..."

Были и претензии со стороны исполнительного комитета. Так, в одном из решений облисполкома читаем: "Серьезным упущением Государственного арбитража является недостаточная связь с отделами и управлениями облисполкома и совнархоза, органами партийно-государственного контроля и прокуратуры, в результате чего многие существенные нарушения хозяйственной деятельности, в том числе факты выпуска недоброкачественной продукции, недостачи, невыполнения планов поставки в другие экономические районы, устанавливаемые при рассмотрении споров, не доводятся до сведения этих органов. Нередко арбитраж ограничивается только направлением сообщений о выявленных недостатках, но не добивается осуществления мер по их устранению..."

Впрочем, эти обвинения - продукт уже более поздних времен, когда регламентация и деятельности, и отношений стала практически тотальной. В эпоху же становления арбитража сама жизнь допускала определенную "свободу творчества" в решениях. Но и, несомненно, требовала взамен очень многое.

Читать дальше: Из истории арбитража (2)