КАК ПОССОРИЛИСЬ МАГНИТОГОРСКИЕ СТРОИТЕЛИ С МЕТАЛЛУРГАМИ

Историю Челябинского госарбитража проследить сегодня очень сложно - все документы 1920-30 годов были переданы в различные архивы, многие дела были попросту утрачены. Восстановить суть спора и пункты разногласий сторон практически не представляется возможным. Остается лишь довериться воспоминаниям бывших работников арбитража и общей историко-производственной динамике, которая имела для нашей области огромное значение.

Становление Челябинского областного арбитража начнется с Магнитогорска, вернее, с государственной идеи промышленного Урало-Кузбасского проекта, предполагавшего строительство крупнейших металлургических заводов и совершенно изменившего облик Южного Урала. Индустриальный прорыв оказался уникальным - подобной динамики экономического развития Россия еще не знала. Новым проектом предполагалось строительство четырех крупнейших металлургических заводов: Магнитогорского, Алапаевского, Кузнецкого и Бакальского (будущий ЧМК).

Магнитогорский комбинат был построен в рекордные сроки - подвиг магнитостроевцев неоспорим. Между тем, строительство огромного комбината потребовало и строительства целого города. Ежедневные "не-металлургические" проблемы и неурядицы в первые годы работы ММК касались чаще всего плохого учета товаров и продуктов питания, отсутствия транспорта, ужасных жилищных условий. Строительство жилья и социальных объектов обеспечивали различные подрядчики (в Магнитогорске самым крупным являлся Магнитострой), а потому споров между металлургическим комбинатом, являвшимся, по сути, единственным заказчиком строительства, расходы на которое были записаны в планах, и исполнителями было не избежать. И если в начале 1930-х годов многое было отнесено на трудности индустриализации и решить через ВСНХ, целиком контролировавшем ситуацию на особо важных государственных объектах, то позднее, когда комбинат работал уже стабильно, а городская инфраструктура планово расширялась, хозяйственные споры (большей частью - преддоговорные споры) решались посредством госарбитража.

Зинаида Васильевна Лысенко, проработавшая в Челябинском госарбитраже более тридцати лет, вспоминала: "Вообще, строили тогда много, и это не могло не сказаться на отношениях между подрядчиками. Самым сложным был спор между Магнитогорским металлургическим комбинатом и Магнитостроем. Помню, что дело между ММК и Магнитостроем включало в себя 85 пунктов разногласий - огромное количество! Пришлось разбираться несколько дней. Как утром садились за бумаги с двумя представителями от каждой стороны, так только к вечеру отрывались. Интересы Магнитостроя представлял опытный юрист Дымшиц, интересы ММК - Гиллер. С этим делом мы изрядно намучились. В конце концов, я не выдержала: "Таких волокитчиков, как вы, я не видела. Неужели нельзя было договориться прежде, не доводя дело до арбитража? Создали бы согласительную комиссию". Впрочем, мы так и сделали - и благодаря комиссии по большинству пунктов разногласий удалось добиться мирового соглашения..."

Рассмотрение дел, связанных со строительными подрядами и договорами на строительные работы, а также споров по выполнению обязательств этих договоров, занимало достаточно высокий процент в общем количестве арбитражных споров. Создание своей городской и социальной инфраструктуры сопровождало строительство таких заводов, как ЧТЗ, ЧМЗ, ЧЭМК. Споры по исполнению обязательств и плановых заданий были неизбежны.

В ТЯЖЕЛЫЕ ВРЕМЕНА

Арбитраж 1930-х годов представлял собой совсем не то, к чему мы уже успели привыкнуть за последнее десятилетие. Несмотря на значительные объемы работы, вызванные "великим индустриальным переломом", Госарбитраж при Челябинском облисполкоме был очень небольшим. В его штатном расписании числилось всего два арбитра, два консультанта и секретарь, который распределял поступившую почту (претензии). Причем, постоянных арбитров не было долгое время - в то время их обычно приглашали провести заседание или разобрать дело.

З.В. Лысенко, благодаря которой удалось многое узнать об "эпохе утраченных документов" и воспоминания которой были специально подготовлены для этой книги, рассказывала: "В арбитраже было очень тесно - одна-две комнаты на всех. Жизнь была довольно суматошная, мы уносили горы дел домой, ночами сидели за ними, рассматривали жалобы, дома писали заключения. У нас с мужем квартирка была очень маленькая, и я по вечерам сидела за краешком стола и писала заключения по спорам. Только в начале 1960-х годов арбитраж "расширился" - у нас было уже 4 комнаты, одну из которых занимал главный арбитр..."

Тяжелые для страны годы, естественно, не обошли Госарбитраж стороной. И хотя во времена сталинских репрессий 1937-38 годов никто из работников Челябинского арбитража не был арестован, ощущение страха, мысли, что тебя вот-вот заберут, в людей проникало очень сильно. "Уж на что я маленький человек, - рассказывала Зинаида Васильевна, - а все равно боялась. Странно, но в 1953 году, когда умер Сталин, мы искренне плакали, как и вся страна - казалось, что что-то обрушилось..."

Накануне Великой отечественной войны была попытка перестроить работу арбитража - уже тогда проверки выявляли в Госарбитраже "недостаточную борьбу за соблюдение дисциплины в деятельности хозяйственных органов". Между тем, реальность внесла свои коррективы.

В работах по истории Госарбитража отмечается, что значительная часть рассматриваемых арбитражем дел периода войны была непосредственно связана со снабжением фронта всем необходимым. Условия военного времени не только не давали оснований для освобождения предприятий от ответственности за невыполнение обязательств (этому "способствовали" суматоха и неразбериха в тылу, стремительно переходившего на военные рельсы и менявшего концепцию производства), но, напротив, повышали требования к ним и наделяли арбитраж полномочиями жестко применять меры имущественного воздействия. Повторимся, так отмечалось в публикациях по истории советского арбитража...

"Годы Великой отечественной войны также стали для нас тяжелым испытанием, - рассказывала З.В. Лысенко. - Из Челябинского арбитража на фронт не ушел никто - просто некому было уходить: коллектив очень маленький (не больше 5 человек), женский. В самом начале войны пришло много исков с предприятий, которые теперь находились в зоне оккупации. Иски касались довоенных дел. Мы их приняли и потом берегли, как зеницу ока, - разберем после войны. Они так и останутся нерассмотренными - некому и не с кем их было рассматривать..."

Вообще, в годы войны количество исков (особенно, "мелких") резко сократилось - люди чувствовали, что сейчас не до "бумажных разбирательств". Другое дело, что на Южный Урал было эвакуировано множество предприятий, и работы по линии арбитража по-прежнему оставалось много.

"У нас изменился распорядок работы - как и у всех советских учреждений. Мы перешли на шестидневку, работали с утра до восьми вечера, и раньше уходить с работы строго запрещалось. Главный арбитр лично держал вопрос трудовой дисциплины на контроле". Это касалось и качества работы арбитров. Основные показатели работы арбитражей свидетельствовали, что во время войны были на высоком уровне проработка обстоятельств дела и объективность принимаемых решений - по меньшей мере, количество обжалований или отмены решений резко сократилось, равно как и сроки рассмотрения споров.

"ИГРА ПО ПРАВИЛАМ": ПЕРВЫЕ ЧЕЛЯБИНСКИЕ АРБИТРЫ

В старых советских справочниках по арбитражу говорилось, что ведущую роль в арбитражном процессе играет сам арбитр. Именно он, согласно Правилам рассмотрения хозяйственных споров арбитражами, проводит предварительную подготовку дела к слушанию, требует при необходимости дополнительные материалы и документы, выясняет причины возникновения споров, привлекает к участию в деле другие организации, для которых решение может иметь последствия, выносит окончательное решение по делу.

Кроме того, согласно Правилам, арбитр был вправе возбуждать дела по собственной инициативе при наличии данных о нарушениях; при этом он не превращался в истца - им являлось то предприятие, в интересах которого возбуждалось дело.

Полномочия арбитра и тем более главного арбитра по тем временам казались достаточно широкими. С другой стороны, это накладывало определенные обязательства и требовало от арбитра хорошей юридической подготовки и достаточной силы воли, чтобы не оказаться "раздавленным" тисками всевозможных ведомств или затеряться в "особенностях национальной исполнительной власти".

История создается людьми - и тем печальнее понимать, что многие документы, личные дела, автобиографии сегодня утрачены. Но память о первых челябинских главных арбитрах и консультантах, которые были с ними рядом, все же сохранилась, как сохранилось и само ощущение эпохи, во многом случайной и непредсказуемой.

Зинаида Васильевна Лысенко рассказывала об этой "воле судьбы":

"В арбитраж я попала совершенно случайно. Сначала работала в Свердловском арбитраже (с 1931 года), потом с мужем в 1934 году мы уехали в совхоз "поднимать сельское хозяйство". Вернувшись из деревни в Челябинск, сначала ходила без работы, затем пристроилась счетоводом в Промбанк. Однажды, на улице, встретила старшего консультанта в арбитраже Цепенникова. Мы с ним были знакомы еще по Свердловску. Он и предложил мне работу в Челябинском арбитраже; сказал, что "доверяет теперь арбитраж в надежные руки". Я согласилась с предложением - как оказалось, на 33 года, на всю жизнь.

Главным арбитром тогда был Сергей Афанасьевич Блохин (по-моему, он и был первым арбитром в Челябинском госарбитраже с 1931 года - до этого времени госарбитража как такового не было, были лишь арбитражные комиссии). Он был средних лет (лет сорок), очень мягкий по характеру. Чувствовалось, что ему сложно принимать решения - сказывался недостаток юридических знаний, опыта, может быть, воли. На первых порах ему много помогали. Особенно старший консультант Иван Черемовский - очень сильный юрист, практик, знаток своего дела.

Погиб Блохин случайно и нелепо - на охоте. Его долгое время замещал Ахмедьянов, затем пришел Гаев, бывший судья, имевший хороший опыт. Проработал он недолго - всего три года - помешала тяжелая болезнь. Мне было тогда уже за 30 лет - и меня назначили его замещать.

Если говорить о прежних челябинских арбитрах, то, несомненно, нужно отдать должное Всеволоду Пименовичу Дворникову. Он прошел всю войну, и эта тяжелая школа сказывалась в его характере. Он был очень строг - не терпел невыполненной работы и тем более каких-либо нарушений. Достаточно сказать, что в то сложное время, когда зарплата арбитра составляла сущий мизер - всего 69 рублей (такую зарплату получали подсобные неквалифицированные рабочие), - у нас не было ни одного случая взяточничества: ни деньгами, ни продуктами, ни чем-нибудь другим.

Дворников был скуп на похвалу. Бывало, придешь к нему, начнешь рассказывать об удачно завершенном деле - и ничего в ответ. С другой стороны, он был очень воспитан, никогда не кричал на человека, так что его побаивались совершенно по другой - профессиональной - причине..."

Впрочем, один документ за подписью секретаря Челябинского облисполкома мы все же приведем:

"ХАРАКТЕРИСТИКА

Главного арбитра Госарбитража при Челябинском облисполкоме т. ДВОРНИКОВА В.П.

Дворников Всеволод Пименович, 1923 года рождения, по национальности русский, член КПСС с февраля 1951 года, имеет высшее юридическое образование.

В органах юстиции, а затем в органах государственного управления, работает с 1948 года.

Товарищ Дворников является высококвалифицированным юристом, пользуется заслуженным авторитетом среди работников юридических и коммерческих служб предприятий и хозяйственных организациях области. По инициативе т. Дворникова при Государственном арбитраже создан Общественный Совет юристконсультов. Совет под руководством Арбитража проводит большую работу по повышению хозяйственно-правовой квалификации работников юридических и коммерческих служб предприятий и организаций области...

Под руководством т. Дворникова обобщается практика заключения хозяйственных договоров, обсуждаются вопросы, связанные с повышением роли юристконсультов в хозяйственной и экономической деятельности, о состоянии централизованной доставки товаров в области и другие вопросы...

Товарищ Дворников имеет постоянные общественные поручения, к выполнению которых относится добросовестно. Является руководителем теоретического семинара по изучению отдельных экономических проблем. Является членом областного Совета общества "Знание". Закончил вечерний университет марксизма-ленинизма, активно участвует в общественно-политической работе.

В мае месяце /1966 года/ Указом Президиума Верховного Совета РСФСР т. Дворникову было присвоено почетное звание "Заслуженный юрист РСФСР"...

БОЛЬШИЕ СПОРЫ В МАЛЕНЬКОМ АРБИТРАЖЕ

Система советского государственного арбитража сегодня, естественно, оценивается неоднозначно. Уже хотя бы потому, что из компетенции Госарбитража были выведены споры, в нашем понимании, составлявшие саму природу арбитража (споры по налоговым платежам и решениям, споры по операциям банков, споры по ценным бумагам, споры об установлении цен, и другие). С другой стороны, нельзя недооценивать опыт Госарбитража в подведомственных ему спорах и те принципы, которыми приходилось руководствоваться в решениях и которые были прописаны в Правилах.

Прежде всего, это принцип объективной истины, в соответствии с которым арбитраж должен был принять все возможные меры к установлению действительных взаимоотношений сторон и истребовать все необходимые доказательства (этот принцип и сегодня является доминирующим в работе арбитражного суда). Сохранен сегодня и принцип диспозитивности - прав сторон - инициатива истца в определении размера исковых требований, право истца отказаться от иска, право ответчика признать иск или опровергнуть его, право заключить мировое соглашение по существу спора. Остаются в силе принципы состязательности и равноправия сторон, а также принцип быстроты арбитражного производства (сегодня он, естественно, обоснован тем значительным материальным ущербом, который неизменно возникает при затягивании рассмотрения дела).

Что же касается самих споров, которые приходилось разбирать Челябинскому Госарбитражу, то говорить о них можно долго.

"Дела были самое разнообразные, хотя их специфика существенно отличается от нынешних, - рассказывает З.В. Лысенко. - Госарбитраж строил в те годы свою работу по отраслям, не касаясь споров, связанных с колхозами и совхозами - они были подведомственны суду общей юрисдикции. У нас было несколько групп дел - например, металлургия (эту группу долгое время вела Бреслер - мы вместе работали до 1971 года; она когда-то была народным судьей Железнодорожного района Челябинска; в годы войны ушла на фронт), торговля (эту группу вели Картушина, Никольская), а также группы дел по строительству и железнодорожным перевозкам.

Приходилось рассматривать много споров вокруг лакокрасочного завода. К заводу поступало достаточно много претензий по поводу качества красок, лаков, олифы и прочего. Чаще всего претензии поступали с южных регионов России. Жалобы мы рассматривали вместе с юристом лакокрасочного завода Чуковским. Некоторые претензии были обоснованы - и завод исправлял нарушения. Чуковский вообще старался не доводить дело до арбитражного разбирательства - многие проблемы улаживал на месте.

Из сложных "редких" дел запомнилось разбирательство между челябинскими энергетиками (покупателями) и поставщиками газа - тогда пришлось вникать во многие производственные тонкости.

Были "выездные разбирательства". Так, я приезжала на Челябинский трубопрокатный завод, когда директором там был Осадчий. Претензии касались договоров поставки. Я работала вместе с юристом завода Мариной Орлик. О ней остались самые хорошие воспоминания - очень грамотный юрист, много сделавший для того, чтобы качество челябинских труб было достаточно высоким.

Немало было командировок по области. Например, в Златоусте проводилось разбирательство вокруг Златоустовского металлургического завода - мы собрались расширенным составов: помимо представителей сторон и главного арбитра, были еще и представители Совнархоза. Дело было объемным, и снова пришлось озвучить главную мысль - нужно решать споры, приходить к соглашению до арбитража..."

Арбитражная практика того периода во многом становилась основой для различных постановлений хозяйственных органов. К примеру, Совет народного хозяйства Южно-Уральского экономического района в одном из постановлений 1963 года приводит целый перечень недочетов юридической и претензионной работы на предприятиях области:

"Работники юридических служб глубоко не вникают в экономическую жизнь предприятий, не анализируют причины брака и недостачи продукции, не занимаются вопросами снижения непроизводственных расходов и дебиторской задолженности, недостаточно воздействуют на улучшение качества выпускаемой продукции, допускают нарушения сроков заключения хозяйственных договоров, установленных положениями о поставках продукции производственно-технического назначения и товаров народного потребления.

На Челябинском тракторном заводе из 308 договоров, зарегистрированных в 1963 году, 114 договоров в сроки более 10 дней, 73 договора - в срок выше месяца.

На Челябинском заводе мерительных инструментов 39 договоров оформлялись в течение 2-4 месяцев. Несвоевременное заключение договоров приводит к уплате санкций, т.е. увеличению непроизводительных расходов.

На Южно-Уральском машиностроительном заводе, Оренбургском машиностроительном заводе, Челябинском тракторном заводе и др. отдельные договоры подписываются без виз бухгалтерии, финансового и юридического отделов, в результате чего допускается заключение договоров при отсутствии средств финансирования.

Юридические службы на Челябинском заводе дорожных машин им. Колющенко, Магнитогорском калибровочном заводе, в Златоустовском леспромхозе и др. не сигнализируют о фактах безнарядного отпуска продукции и запасных частей.

Значительный ущерб предприятиям и организациям совнархоза наносит сверхплановый простой и поломка железнодорожных вагонов на подъездных путях. Только за 1 полугодие 1963 года. Магнитогорским металлургическим комбинатом уплачено санкций за простой вагонов 84 тыс. рублей, Белорецким металлургическим комбинатом - 29 тыс. рублей, Челябинским тракторным заводом - 19 тыс. рублей, Троицким жиркомбинатом - 16 тыс. рублей и т.д. Юридические службы, получая претензии от органов железнодорожного транспорта, не выясняют причин простоя вагонов сверх установленных норм и не ставят перед руководителями предприятий и организаций вопросов и принятии мер по снижению простоев и ликвидации поломок вагонов.

Претензии поставщикам за поставку недоброкачественной продукции, по недостачам, за несвоевременное выполнение обязательств по хозяйственным договорам юридическими службами Челябинского тракторного завода, Южно-Уральского машиностроительного завода, Челябинского кожевенного завода и др. предъявляются несвоевременно, с большим опозданием..."

В постановлении, естественно, были указаны и "виновные" юрисконсульты этих предприятий, которым "надлежало исправить недостатки в работе". Впрочем, для нас это постановление ценно тем спектром проблем, разногласий, споров, с которыми приходилось сталкиваться челябинским арбитрам. Нужно учитывать и то, что в обязанность Госарбитража ставилась воспитательная и разъяснительная работа на предприятиях, а потому претензии исполнительной власти и совнархозов к заводским юристам так или иначе оборачивались претензией к арбитрам, не успевшим провести "профилактическую работу" на местах.

"Мы проводили многочисленные разъяснительные совещания по городам области, - вспоминала З.В. Лысенко. - На эти "кустовые" совещания съезжались юристы крупных предприятий и организаций. Мы рассказывали, что именно надлежит сделать, чтобы избежать арбитражного спора и решить проблемы мировым соглашением. К тому же, Госарбитраж имел тогда контролирующие функции - от арбитров требовали решать, а не "замазывать" дела; в случае обнаруженных в ходе выездных проверок нарушений мы были обязаны сообщить об этом в прокуратуру (особенно по факту некачественных товаров, недостачи, хищений). Естественно, предъявляли требования руководителям предприятий исправить те или иные нарушения. В зависимости от характера нарушений, мы высылали извещения, например, в инспекцию по качеству или в комитет народного контроля..."

О разъяснительных совещаниях рассказывала и О. Грачева: "Я вела большую работу по пропаганде законодательства, вела семинары на предприятиях "Челябинскавтотрансс", "Челябавтодор", "Челябинскстройматериалы", сотрудничала с газетой, выступала по радио, принимала участие в областных семинарах общества "Знание", выезжала на места..."

Споры вокруг предприятий и разъяснительная работа на них не могли не запомниться. Другое дело, что основная, "рутинная" работа Госарбитража была связана с "торговыми спорами" - основной объем жалоб и претензий, поступавших в областной Госарбитраж, касался именно торговли. Работники арбитража вспоминали, что наши торговые предприятия часто выдвигали претензии в адрес южных поставщиков - те отправляли некачественные фрукты, помидоры, овощи. "Помидорная эпопея" вообще вышла скандальной - и челябинцы даже прослыли "неблагополучными грузополучателями", хотя просто пытались добиться качественных поставок.

Конечно, многие неприятности с товарами случались в пути, но с железной дорогой мало кто спорил - слишком сложное и сильное ведомство, блестяще отстаивающее свои права или сводящее к минимуму свои "потери" по спорам. Только при управлении ЮУЖД работали четыре опытных юрисконсульта! "Дела, связанные с железнодорожными перевозками, обычно выходили скандальными и касались всевозможных недостач, порчи, воровства, утруски и прочего, - рассказывала З.В. Лысенко. - Одно "воровское" дело запомнилось особенно сильно. Разбирали претензию по недопоставке сахара. После вмешательства органов внутренних дел выяснилось, что на одном из перегонов сахар скидывали из вагонов мешками..."

Объем работы был значительным. Так, Грачева вспоминала: "Условия работы были сложными: дел ежедневно было от 30-ти до 50-ти, следовательно, проходило в день в лучшем случае 30-50 дел у одного арбитра. Отрицательных эмоций хватало. На моей группе было 13 видов договоров (автомобильные и воздушные перевозки, аренда, услуги, поставка стройматериалов, убытки из видодоговорного вреда и многое другое). Для того чтобы лучше рассматривать споры, мне пришлось объездить всю область и побывать на многих предприятиях".

Немало выходило и "бумажной работы". Так, по рассмотренным спорам арбитры писали не только решения. "Каждый арбитр писал так называемые обобщения и составлял отчеты, - рассказывала З.В. Лысенко. - Это, само собой, занимало много времени. Причем, Госарбитраж, согласно Положению, не рассматривал дела, связанные с претензиями частных лиц - только предприятия, учреждения и организации. Был и "денежный ценз" - Челябинский госарбитраж рассматривал иски на сумму от 100 до 1000 рублей; "дорогостоящие иски", естественно, уходили в республиканский или союзный Госарбитражи. И все равно дел в работе у нас было предостаточно..."

Читать дальше: На улице Пушкина (1)