Ванникову можно

Задачу по созданию ядерного арсенала от молодых специалистов не скрывали - начиналась «война после войны», растянувшаяся на несколько десятилетий и определившая суть «оружия сдерживания». Нужно было создать ядерный щит, целую отрасль, совершенно неведомую прежде, чтобы страна могла выстоять в атомном противостоянии. Приборостроители осознавали, что от их работы зависит не только безопасность страны, но и глобальный миропорядок, – и это придавало им силы.
Впервые до них донесли эту задачу в августе 1954 года. На объект приехал сам Б.Л. Ванников, собрал в кабинете Володина молодых работников завода, связанных с изготовлением продукции, - чуть больше десяти человек на тот момент – и сказал им открытым текстом:
- Партия и правительство поручили вам изготавливать атомные и водородные бомбы. В 1955 году вы должны пустить завод и изготовить первые бомбы.
Молодежь опешила от такого известия. А на следующий день всех присутствовавших на встрече вызвал к себе представитель по режиму полковник А.Д. Рязанцев и предупредил:
- Заместитель министра может позволить себе сказать что угодно, но если вы кому-нибудь обмолвитесь об этом, то получите по 25 лет тюрьмы…

«Итак, она звалась Татьяна…»

Вскоре «проявились» и названия изделий – РДС, или «Татьяна».
Когда первые атомные бомбы еще только создавались, И.В. Сталин на одном из совещаний поинтересовался у Л.П. Берии, какое название получили изделия? Берия уложился в три буквы – РДС – «Россия делает сама». Правда, добавил, что название предложил Кирилл Иванович Щелкин, основатель Снежинска, человек, у которого хранились ключи от башни на Семипалатинском полигоне, где был испытан первый советский атомный заряд.
Все узлы к бомбе шли под маркировкой «Т» - отсюда и ласковое название «Татьяна». И это для авиационной ядерной бомбы мощностью 30 килотонн в тротиловом эквиваленте! Название было «не местным» - оно пришло из «приволжской конторы», как называли тогда разработчиков в Арзамасе-16. При этом на основных конструкторских документах, сопровождавших «Татьяну», несмотря на секретность, стояла расшифрованная подпись: «Утверждаю: Ю.Б. Харитон».
Но прежде чем «встретить Татьяну» в Трехгорном, предстояло подготовить «хоромы».

Атомная бомба РДС-4 "Татьяна"

Начало завода

Несмотря на свое стратегическое назначение, первоначально в «хозяйстве Володина» предполагалось построить только сборочный завод и небольшой рабочий поселок при нем. По проекту, который готовил Ленинградский государственный союзный проектный институт (ГСПИ-11), планировалось организовать механическое, сборочное и вспомогательное производства. Территория была разделена на две ключевые площадки: на первой размещались в основном механические производства, на второй – сборочное. На строительство завода было выделено свыше 300 млн. рублей – причем, средства выделили без представления смет.
В апреле 1954 года был пущен в строй механический цех, в сентябре заводские корпуса получили тепло, в марте 1955 года появился ремонтно-строительный цех и организован участок для точного литья. Тяжело шло становление сборочных цехов. Завезли всю технологическую оснастку, расставили ее по планировке. Люди по целым неделям порой не выходили из цеха, спали по два часа в сутки. До того уставали, что засыпали, где придется, а чтобы прогнать сон, приходилось прибегать к пожарному шлангу, принимая холодные водные процедуры.
- От такой работы ноги отекали, не влезали в обувь, - вспоминал ветеран завода М. Глухман. – Приходилось вместо обуви привязывать войлочные стельки, обматывать ноги портянками, и в такой «модной» обуви трудиться.

Не материться…

С самого начала завода во главу угла был поставлен ключевой параметр – точность любой операции. Микроны дробились на части! Еще до выпуска первой «Татьяны» сформировалась центральная измерительная лаборатория, которая должна была аттестовать весь универсальный измерительный инструмент, приспособления, пресс-формы, штампы и другую оснастку. В лабораторию принимали, прежде всего, молодых девушек с острыми глазами и тонкими пальцами, обучая их работе на оптико-механических приборах.
Когда шла технологическая подготовка будущего производства – а этим занимался 9-й отдел, или отдел главного технолога – начальник отдела А.В. Тарасов буквально дневал и ночевал на объекте вместе со своими подчиненными. «Технологическое напряжение» будет давать о себе знать и позднее. Ветераны вспоминали, к примеру, что у главного технолога завода Константина Ефимовича Игнатьева, сурово-ворчаливого, но очень застенчивого человека, иногда коверкавшего слова – «Выйди в колидор, наберись культуры!» - на столе находилась памятка с крупной надписью красным карандашом: «Не материться!» Стоит думать – было с чего…
К 1955 году силами завода уже был разработан комплекс нестандартного оборудования для литья, приспособления для накатки резьбы на токарном станке и бесцентровой шлифовки шлицев у винтов. Молодые азартные инженерные мозги наконец-то впитали первый опыт практической работы. В целом, ушло три напряженных года, чтобы возвести заводские корпуса, смонтировать станки, отладить первые технологии. К августу 1955 года завод был готов к первой сборке.

Трубы ПСЗ

Атомный август

1 августа 1955 года на завод прибыли контейнеры, в которых находились корпуса и узлы атомной авиабомбы РДС. Директор завода К.А. Володин и главный инженер А.Г Потапов вместе с представителями Главка в цехе № 102 в торжественной обстановке дали отмашку на вскрытие контейнеров.
- Контролеры бюро технического контроля и представители заказчика проверили сопроводительную документацию, сверили оттиски пломб и разрешили вскрытие, - вспоминал ветеран завода В. Комаров. - Что лежит в контейнере, никто точно не представлял. Только руководители видели чертежи. Когда подняли крышку контейнера, то все отпрянули – размеры и внушительный вид бомб произвели впечатление!
1 августа 1955 года стал Днем рождения Приборостроительного завода. Вот только почивать на лаврах оказалось преждевременно.

Подтверждено в Багерово

Пуск завода и изготовление первых двух «Татьян» оказалось лишь половиной дела - изделие предстояло защитить контрольно-летными испытаниями. В декабре 1955 года началась подготовка к сборке контрольного варианта «Татьяны». Изделие погрузили в два спецвагона, а в третьем, пассажирском, разместились специалисты завода. Путь лежал в Крым, в поселок Багерово, близ Керчи, где располагался научно-испытательный полигон авиационной техники.
Первую контрольную «Татьяну» подвесили к бомбардировщику Ил-28. Долго ждали, когда затянутое тучами небо над полигоном прояснится. Наконец, самолет взлетел и больше часа набирал высоту. Вскоре контрольные посты зафиксировали сброс и подрыв, а расшифровка контрольных датчиков дала положительные результаты, о чем был составлен соответствующий акт.
В марте 1956 года заводчане вернулись домой с контрольных испытаний – их встречали, как победителей. Первые награды за выпуск продукции заводчане получили 11 сентября 1956 года – за успешное выполнение специального задания было награждено 22 человека. Среди них и К.А. Володин, получивший орден Трудового Красного Знамени.

Первая продукция ПСЗ

«Татьянин» язык

Нежное имя «Татьяна», которое с латыни переводят как «учредительница» или «устроительница», «завязала» на себе массу вещей, пристроив под одной маркировкой не один десяток предприятий. Уже в первый год работы завода номенклатура изделий своего производства доходила до 800 наименований.
За время работы над «Татьяной» заводчане накопили свой особый язык, поименовав узлы изделия самыми разными сравнениями. Например, наиболее сложными со дня пуска завода были координатные поверхности с пятигранными элементами, вкупе с «тонкостенными герметизирующими оболочками» и «колпачками реакционных контактов». На заводе их прозвали «корзинами». Отработка технологических вопросов по «корзинам» находилась под постоянным контролем К.А. Володина. Лишь спустя десятилетие, в середине 1960-х годов, со сменой конструкций основных узлов, необходимость в «корзинах» отпала – и они ушли в историю. Были и «чемоданы», для которых спроектировали универсальный блок для одновременной пробивки до 16 отверстий в корпусах и перегородках.

Ушки на макушке

Сегодня многие детали электроавтоматики «Татьяны» выглядят анахронизмом. В те годы использовались резисторы типа «ТО», проволочные сопротивления, «бумажные» конденсаторы, умформеры, селеновые выпрямители или «столбы». Но они соответствовали своему времени, и в «утробе» баллистического корпуса надежно закреплялись и соединялись в единое целое.
- В самый первый период освоения изделий наиболее опасным считалась некачественная пайка проводов к «хвостовикам» контактов, - рассказывал военный представитель Лев Георгиевич Николай. - На заводе это называли емким словом – «грязь»: пятна канифоли, «поджоги» от паяльника на изоляторах, «непропай» или «сухая пайка». Причина была очевидной: недостаточные навыки владения паяльником и небрежность при очистке спиртом.
Рассказывают также, что очень кропотливой оказалась операция подготовки «ушек» подвески бомбы к самолету.
- «Ушки» надо было зачистить до блеска. Не допускалось ни одного пятнышка в сварном шве. Затем «ушки» покрыли лаком и оставили сушить в естественных условиях. Как назло, лак сморщился. Пришлось его снять и перепокрыть снова, но теперь уже «ушки» залили горячей пушечной смазкой и сушили под электрическими лампами в 500 Вт…

В музее ПСЗ

Блок фидеров

Самым сложным было изготовление блоков фидеров, которые питают электрическую цепь и обеспечивают жизнь всему изделию.  В свое время фидеры вулканизировались специальной резиной. Правильность вулканизации проверялась на рентгеновских снимках.
- Сегодня покажется смешным, что мы тогда делали, - вспоминал первый начальник прессового участка В. Пономарев. – Например, чтобы поддерживать нужную влажность в складах пресс-материала, мы просто наливали воду на пол. Первое время пластмассы нагревались спиралями, затем тэнами, пока мы не дошли до нагрева индукцией. Температуру плиты и пресс-формы определяли на плевок – по его кипению за секунду и меньше. Даже разницу в пять градусов улавливали.
Блок фидеров, освоенный заводом, оказался настоящей гордостью предприятия – он ни разу не «завалился» на испытаниях, внешне выглядел безупречно, на него не поступало никаких рекламаций из эксплуатации. К.А. Володин и А.Г. Потапов им искренне гордились и при случае старались продемонстрировать высоким гостям – особенно в сравнении с чужими, «покупными» узлами.
- Как-то на завод прибыл начальник 6-го Главного управления Минсредмаша В.И. Алферов, - вспоминал Л.Г. Николяй. - Специально для начальства выставили два блока фидеров: наш и только что полученный из головной «конторы». Алферову показали «легкую арзамасскую небрежность» в пайке к контактам розеток, в намотке и заделке бандажей. Алферов даже пообещал «накрутить хвосты» кому следует. В итоге было принято решение о передаче этого изделия нашему заводу…

Браковочный лист

На заре Приборостроительного завода приходилось перестраиваться на ходу, доводить технологии до ума. Требования конструкторской документации были очень жесткими, и любое отклонение от технологического процесса или материалов считалось преступлением. Однажды К.А. Володин на глазах у многих порвал пропуск начальника планово-диспетчерского бюро только за то, что тот выдал со склада электромонтажный провод из другого материала, чем требовался по документации. Беспощадным было наказание и за сокрытие дефекта.
- У руководителей завода было несколько принципов в этом плане, - рассказывали на заводе. – Если ты допустил брак и сам честно доложил об этом, то тебя обычно никто не наказывал. Если обнаружил брак, допущенный до тебя, то обязательно доложи, чтобы вовремя ошибку исправить. Если допустил просчет и скрыл брак, то тут жалости не жди. Бракоделу немедленно «забивали» пропуск, увольняли с завода и отправляли из города. Это было жестко, но программа завода того стоила. Тем, кто обнаруживал дефекты, выписывали премию.

Крутить колесо

Понять характер производства и обстановку тех лет иногда помогают совершенные мелочи, смешное стечение обстоятельств. Однажды большой переполох «учудил» один из первых сборщиков «Татьяны» А.Е Якимов, нарушив строгое правило убирать все секретные детали в специальный сейф.
- Это было в конце марта. Заработавшись, я положил секретную крышку и продуктовый винт не в сейф, а в карман халата, и забыл про них. Так и побежал к зданию 206, где была раздевалка и снимали спецодежду. Около тропинки, между двумя соснами, была закреплена перекладина, на которой мы соревновались в подтягиваниях, а кое-кто крутил «колесо». Вот и мне загорелось «крутануть пару раз».
Что было потом – понятно. Утром, при сборке, секретных деталей не оказалось. Целую неделю работники завода просеивали снег через решето, затем подвезли к тропинке большой бак с вентилем и подвели горячий пар. Сюда складывали снег, топили, вглядываясь в талую воду. Сначала нашли крышку, но винт как сквозь землю провалился.
- Тем не менее, мне поверили, что я не унес, а именно потерял, и оставили мое дело на рассмотрение директора, - вспоминал А.Е. Якимов. - Константин Арсеньевич не стал ломать мне жизнь, вынес строгий выговор и лишил премии, чему я был несказанно рад…

Молодые рабочие ПСЗ

Оружейный дозор

За заводскими изделиями был еще один «пригляд» – со стороны «заказчика»: государства. 20 июня 1955 года на заводе было образовано 734 военное представительство Минобороны. На тот момент «военная приемка» состояла всего из двух офицеров: Г.В. Патрушева и Л.Г. Николяя. Потом прибыло еще несколько человек.
В ведении офицеров приемки было испытательное оборудование: вибро- и ударные стенды, ротационные и высоковольтные установки, камеры «жары», «холода», «влаги» и так далее. За каждым узлом изделия был закреплен ведущий приемщик, который «обязан все знать, все видеть, везде совать свой нос, предупреждать и устранять все опасности».

Л.Г. Николяй

Военпреды, хотя и являлись «заказчиками», работали с производственниками рука об руку - качественный результат нужен был и тем, и другим. Был тесный контакт с заводскими лабораториями, специалистами по «киповской» автоматике. Например, с подачи военпрела Л.Г. Николяя был создан первый пульт для «прозвонки» изделий по квадратичному методу – более пятисот замеров по изделию проводились всего за сорок минут.
Привычным делом становились устранение дефектов, совершенствование конструкций и технологий. А однажды офицер приемки П.И. Шабунин организовал… «музей брака», где были представлены образцы дефектных сборочных единиц и деталей, сварных швов, лакокрасочных покрытий. Каждый экспонат сопровождался обстоятельным описанием дефекта и причин его возникновения. Это был самый поучительный музей за всю историю Трехгорного…

Освободить от должности

Начало 1960-х годов выдалось тяжелым. Карибский кризис поставил мир на грань ядерной войны, гонка вооружений набрала стремительные обороты. Приборостроительный завод работал в две, а то и в три смены. Планы по сборке изделий постоянно возрастали, и цеха часто лихорадило.
На этом «нервном фоне» решилась судьба К.А. Володина – 1962 год стал последним годом его работы. Среди причин отставки многие называли его крайне плохие отношения с начальником Главного управления приборостроения В.И. Алферовым. Ругались они до хрипоты – столы еле выдерживали удары кулаками. Рассказывают, Алферов лично на володинском представлении к награде орденом Ленина распорядился заменить его орденом Красного Знамени. Едва Константин Арсеньевич, по состоянию здоровья, позволил себе направить заявление об отставке, Алферов немедленно дал ход бумаге – и 4 января 1963 года  К.А. Володин был освобожден от должности директора завода.
22 января он передал все дела своему преемнику – Л.А. Петухову. Затем взял у диспетчера автобус и, по словам водителя, вышел один на улице Строителей – первой улице Трехгорного. Он словно прощался с городом перед отъездом. «Напоследок Володин с Петуховым поехали в сторону Бакала, чтобы побеседовать с глазу на глаз, без свидетелей. Может быть, Володин охарактеризовал своих помощников и других руководителей завода».
29 января 1963 года К.А. Володин вместе с женой Марией Алексеевной уехал в Подольск – к постоянному месту жительства. «Уехал гордый и по большому счету одинокий, - ночью, никого не предупредив. Его провожал только личный шофер Дмитрий Бирюков. На прощание они выпили немного коньяку, и Константин Арсеньевич передал ему свое директорское удостоверение, чтобы тот отнес в режимный отдел…»

Улица Володина

Умер Константин Арсеньевич 12 августа 1968 года в Подольске. За месяц до этого в Трехгорном Володину по ходатайству заводчан было присвоено звание «Почетный гражданин города». А 1 ноября 1968 года была переименована в улицу Володина улица Парковая – одна из самых старых, светлых и солнечных улиц в городе.
Она была заложена в 1957 году и словно притягивала к себе все остальные улицы, бегущие к парку. По проекту улица застраивалась домами лишь с одной стороны, по другой – стройно тянулись вековые деревья, пряча под своими кронами утес, спускающийся к берегу Юрюзани. А там, за рекой, - уникальный завод, которому стоило посвятить свою жизнь…

Улица Володина

Год Леонида Петухова

Новый директор Леонид Андреевич Петухов появился на заводе словно незаметно – не предупредив начальников цехов, вместе с главным инженером Б.В. Горобцом он спокойно и обыденно прошел от станка к станку. Невысокого роста, коренастый, с темными волосами, зачесанными назад, новый директор внимательно осматривал цех. Военный мундир генерал-майора авиации сидел на нем ладно, а неторопливость в движениях и спокойный голос придавали ему определенную степенность.

Л.А. Петухов

Л.А. Петухов был в должности директора совсем немного – один год. Но он психологически изменил жизнь завода. Как вспоминали ветераны, Леонид Андреевич никогда не повышал на подчиненных голос – после володинских авралов это было так необычно! Он ввел за правило не приходить в директорский кабинет после шести вечера – успевайте все решать в рабочее время. При нем сверхурочные работы ушли в прошлое – он расценивал любой аврал как неумение организовать работу. Бывая в цехах, он никого не одергивал, не вмешивался в работу и не досаждал наставлениями – ценил самостоятельность руководителей цехов и системность в работе.
В мае 1964 года Л.А. Петухов уехал в Москву на повышение, и завод возглавил А.Г. Потапов.

Эпоха Потапова

С именем Александра Георгиевича Потапова связана огромная эпоха в жизни Трехгорного и Приборостроительного завода – эпоха, длиной в два десятилетия. По воспоминаниям ветеранов, бывший главный инженер словно вышел из «володинской тени», расцвел, дал волю своим организаторским талантам.
Он родился в 1915 году в Самаре в семье железнодорожника. Рано потеряв отца, в голодное для Поволжья лихолетье вместе с матерью и сестрами перебрался на Алтай, в Барнаул, где он и учился в школе, а потом – в фабрично-заводском училище. В 1933 году А.Г. Потапов вернулся в Самару и поступил в Индустриальный институт; по окончании работал в подмосковном Подольске на механическом заводе им. Калинина конструктором и главным механиком. В 1954 году А.Г. Потапов приехал на Урал.
Приборостроительный завод вырос на его глазах, и теперь стремительно набирал силу.

А.Г. Потапов

Культурная революция

Характерную черту А.Г. Потапова ветераны завода определили очень точно: он был интеллигентом и большим эстетом, для которого культура производства и культура жизни переплетались в самых разных сочетаниях. «Дом» и «завод» словно объединялись.
Был и опыт механического цеха во главе с А.Д. Пятибратовым. Здесь слово «дом» восприняли буквально – застелили пол паркетной плиткой, повесили шторы, поставили между станками цветы, покрасили колонны, повесили бра-светильники и большие люстры, которые удалось «выцыганить» со склада отдела капитального строительства. Все были довольны – до приезда представителей главка. Те обвели цех глазами и спросили: «Вам что тут – театр?» Люстры пришлось убрать…
Зато полы остались – в сборочных цехах. История с ними – совершенно отдельная песня. Сначала в помещении цехов полы были бетонными. Внешне – ровные, аккуратные. Но стоило им высохнуть, как поднималась пыль, а с ней работать было невозможно. Позднее предложили покрыть бетонный пол грунтовкой, но и она тоже со временем высыхала. Затем на пол начали стелить новомодный тогда линолеум и плитки ПВХ, пока, наконец, не остановились на белом мраморе. Это был лучший выход для сборочного производства – ни одной пылинки!
Кстати, однажды Приборостроительный завод посетил первый секретарь Челябинского обкома Н.Н. Родионов. Осмотрев сборочный цех и белый мраморный пол, сказал, что цех выглядит, как танцевальный зал на Кубе…

ПСЗ, 25 цех

«И в воздух чепчики бросали…»

Культура производства складывается из множества небольших, но хорошо продуманных деталей. Еще будучи главным инженером, А.Г. Потапов занялся, например, созданием модной рабочей одежды. Любил говорить: «Халат не вас оберегает от изделия, а изделие – от вас».
Появился целый комплекс спецодежды и индивидуальных вещей. На сборке обязательными были специальные тапочки с кожаной подошвой, прошитой медной проволокой – для снятия статистического электричества. У каждой категории работников появились цветные пилотки: у монтажников – один цвет, у технологов – другой, у руководства – третий. В больших цехах по цветному чепчику было легче разглядеть, к примеру, мастера и позвать в случае необходимости. Кстати, модель пилоток взяли, как у стюардесс - и модно, и функционально.
При А.Г. Потапове на территории завода появились фонтаны. Директор лично подобрал эскиз для фонтана на главной аллее – «Плывущие по волнам». Летом в жару девушки-работницы часто опускали ноги в воду – это помогало снимать отечность от долго сидения на рабочем месте. А однажды в Международный женский день директор устроил женщинам сюрприз – в цехах появился мастер по маникюру. Для него выделили место, установили очередность – каждая работница была здесь два-три раза в месяц. Объяснялось нововведение не только красотой – специфика требовала, чтобы руки монтажниц и сборщиц  были чистыми, без трещин и ранок.

Изделие «4Р»

Культура производства напрямую влияет на результат – для заводчан это было аксиомой. Производственные задачи усложнялись с каждым годом и требовали «чистоты исполнения». Ядерный заряд из урана или плутония, хотя и был главным звеном в изделии, его, как короля, играла свита – автоматика, техника, другие взрывчатые вещества и масса дополнительных элементов, которые обеспечивали его точное и эффективное срабатывание.
Это ярко показала работа над изделием с кодовым названием «4Р» - головная часть межконтинентальной баллистической ракеты. Оно врезалось в память многим заводчанам – слишком много нервов вымотало. Проблемы начались уже с корпуса из двух частей: на нижней устанавливалась ферма с узлами; затем ее нужно было состыковать с верхней.
- Стали стыковать корпус, а он не стыкуется: объемный калибр упирался в стенку передней части корпуса, - вспоминали заводчане. - Начальники, естественно, обругали конструкцию стенда и ее создателей. Приняли решение – стыковку вести в вертикальном положении при помощи мостового крана. И снова неудача. Возились долго и безуспешно, пока не разложили чертежи заново, чтобы спокойно, без нервов, все еще раз проверить. Оказалось, что на чертежах ферма была закреплена со сдвигом по окружности. Привели все в соответствие и состыковали корпус.
Не успели разобраться с корпусами, как следом затрещало теплозащитное покрытие корпуса. Пришлось выехать в срочную командировку к изготовителям в Днепропетровск. Оказалось, что корпуса «головок» перетаскивались краном за «удавку», что и было причиной повреждения.

В музее ПСЗ


Ядерный арсенал

В начале 1970-х годов Приборостроительный завод приступил к освоению новых видов изделий, которые по своей конструкции коренным образом отличались от прежних «Татьян». Во-первых, расширились тактико-технические характеристики изделий, что потребовало серьезно изменить их «начинку» в сторону микроэлектроники. Во-вторых, уменьшились габариты и масса изделий, хотя поражающая способность стремилась вверх.
Одним из таких изделий стал специальный оружейный снаряд для гаубиц. Это был самый маленький, зато самый мощный из всех выпускаемых ранее артиллерийских снарядов. Разработкой малогабаритных ядерных зарядов занимался ВНИИТФ в Снежинске, поэтому в Трехгорном часто бывал главный конструктор Б.В. Литвинов. Рассказывают, что директор завода А.Г. Потапов считал его своим кумиром. В самые тяжелые моменты освоения изделий Александр Георгиевич говорил:
- Вот позвоню Борису Васильевичу, он приедет, разберется и прекратит эту тягомотину…
В целом, если говорить об объемах производства в отрасли, то к 1980 году изготавливалось более 1,5 миллионов узлов, более 2 миллионов штук оригинальных деталей, действовало более 335 тысяч хорошо оснащенных технологий производства, которые включали в себя свыше 3 миллионов операций. В этих невероятных цифрах – большой труд приборостроителей Трехгорного…

Орден Ленина

Вклад будет оценен. Под занавес 1970 года – 21 декабря – состоялось большое торжественное собрание: за успешное выполнение пятилетнего задания и организацию производства Приборостроительный завод был награжден высшей наградой страны – орденом Ленина.

ПСЗ, Заводоуправление

Следом будет немало достижений – например, внедрение автоматизированных систем управления производства, переход на новую элементную базу и печатный монтаж, подъем в сфере фотохимии и гальваники. Кстати, в конце 1970-х годов на этой волне директор завода А.Г. Потапов, с пристрастием курировавший гальваническое направление и хорошо знавший фотодело, принял необычное решение – провести набор молодых гальваников из выпускников школ Трехгорного с последующей стажировкой в Свердловске и обучением. На завод было принято 30 человек. Тот набор и по сей день считается элитой гальваники Трехгорного.
Пример показал – город внутренне был готов к решению больших задач…

В.Л.

Читать дальше: Трехгорный (часть четвертая)