| Главная » Статьи » Южноуральские путевые заметки » Несекретная история: Снежинск |
Снежинск (часть девятая)
Улица Нечая
Это небольшая улочка в снежинских новостройках – всего несколько домов и огромная 135-ая школа, строительство которой затеяли с размахом в тучные оффшорные 2000-е годы и с трудом продолжают сегодня. Парадоксы времени, однако. Иногда они стоят людям жизни…
 В.З. Нечай
На свое первое испытание Владимир Зиновьевич Нечай попал в 1961 году; там, в Семипалатинске, родилась его «профессорская» тема, в которой он оказался первопроходцем – исследование рентгеновского излучения ядерного взрыва. Затем будут ключевые работы по высотным взрывам и зарядам высокой удельной мощности; а главное – эксперименты по повышению стойкости отечественных боеприпасов к средствам противоракетной обороны.
Вспоминают, как однажды ему пришлось несколько суток провести без сна – в 1975 году, на Новой Земле, где «натурно обкатывались» его идеи по стойкости заряда. Волнение ученого было вознаграждено – воплощено в легендарном ракетном комплексе СС-20, «Сатана». Еще один комплекс, который впитал идеи Нечая, на сегодняшний день считается вершиной ядерного ракетостроения, ключевым ответом России на развертывание американской системы противоракетной обороны – знаменитая «Булава».
Скверное время
В.З. Нечай возглавит ВНИИТФ в 1988 году, будет первым демократически избранным директором института. Увы, в самое «неподходящее» для этого время, когда ядерная программа Советского Союза сжималась, как шагреневая кожа.
В начале 1990-х годов Снежинск, целиком зависевший от оборонного заказа, провалился в кромешный ад. «То, что происходило с наукоемкой промышленностью и взрывоопасной ядерной отраслью, было похоже на сон разума, - вспоминают ветераны института. - Люди, жизнь свою положившие на безопасность страны, оказались брошены страной на произвол, месяцами не получали зарплату, перешли на карточную систему, не могли отправить детей отдыхать, падали в голодные обмороки на рабочих местах».
- Но главная беда в другом, - пояснял Лев Феоктистов. - Вот существовало общество, государство, поддерживало ядерные исследования. И вдруг все это рушится, объявляется ненужным. Люди потеряли путеводную нить - они не знают, для чего теперь существуют…
Владимир Нечай, избранный всем коллективом, ничем коллективу помочь не мог…
Роковой выстрел
Конечно, он не сидел на месте. Каждая поездка в Москву оборачивалась тяжелыми встречами с людьми, которые словно разучились слышать. «Нам нужна помощь государства на три или четыре года, - писал он высшему руководству страны. - Потом вы вернем все. Открывать двери иностранным инвесторам, да и российским частникам без гарантий безопасности рискованно».
В ответ кивали головой – и ничего не предпринимали. «Владимир Нечай из ученого превратился в жалкого просителя, - вспоминают в институте. - Но обычно возвращался с пустыми руками, а в приемной его ждали яростные депутации женщин с детьми». После очередной бесплодной поездки в Москву, осенью 1996 года, он не выдержал и достал пистолет. В посмертной записке написал: «Прошу провести поминки за счет не выданной мне зарплаты…»
Выстрел в Снежинске потряс всю Россию. Таким трагическим способом Владимир Зиновьевич напомнил власти, что в небольшом городке Снежинске впроголодь живут люди, которые обеспечивают безопасность страны. С этого выстрела начнется «возвращение» ядерного центра.
 Тихие аллеи
Отношение горожан к своей исторической памяти вернее всего определить… по кладбищу. Оно в Снежинске появилось в 1958 году, и первым на нем был похоронен заместитель главного конструктора В.Ф. Гречишников, умерший от разрыва сердца.
Церемония прощания была простой и грустно-торжественной. Обычно, гроб с умершим ставили возле подъезда, чтобы все соседи могли проститься. Часто церемония прощания проходила в фойе клуба «Темп». Затем гроб с покойным водружали на грузовой «зилок», открывали все борта машины, обтянутые красным полотном, и медленно везли по главной улице.
 Кладбище в Снежинске очень ухоженное, аккуратное, хорошо спланированное. У входа – небольшая часовня (в самом городе храма пока нет). Среди сосен – широкие проезды и тротуары, многочисленные фонари и скамейки. Людям ушедших эпох здесь хорошо…
Памятные чтения
Еще одна особенность интеллектуальных закрытых городов – это любовь к науке, сопряженная с памятью о тех, кто внес в нее особенный вклад. Что в Сарове, что в Снежинске еже в перестроечные годы прошли первые научные конференции: Харитоновские и Забабахинские чтения.
В Снежинске первые чтения провели в 1987 году – Евгению Ивановичу Забабахину исполнилось бы 70 лет. Чтения вызвали большой интерес как у российских, так и у зарубежных ученых и очень быстро набрали академический вес. Кстати, отмечают, что Забабахинские чтения отличаются молодым составом участников, четкой направленностью и хорошей организацией. Добавляли впечатлений необычайно живописные места и гостеприимство снежинцев.
Научное мышление пленяет и детей – в городе проводятся, к примеру, Литвиновские чтения, на которых учащиеся выступают со своими докладами.
Ключи от бомбы и талоны на хлеб
Конец советской эпохи и стремительно навязчивые перемены потребовали заняться еще одним делом. Чтобы не растерять, не разбазарить то, что было накоплено за десятилетия, по инициативе Александра Дмитриевича Захаренкова, работавшего в институте с момента его основания и ставшего заместителем министра среднего машиностроения, во ВНИИТФ был организован музей.
Поначалу музей с макетами зарядов и боеприпасов являлся секретным – доступ был крайне ограничен. Лишь в начале 1990-х годов стараниями В.З. Нечая была выделена несекретная часть экспонатов для показа. Одновременно с музеем института был образован и городской музей – с его «привычными» экспонатами по природе родного края, экспозицией истории строительства города.
На сломе эпох, пожалуй, символичнее всего «объединились» два экспоната. Первый – знаменитые ключи Г.П. Ломинского от бомб. Перед взрывом бомбу устанавливали в специальной башне и закрывали ее на замок. Ключи забирал тот, кто уходил перед взрывом последним. Георгий Павлович много лет хранил эти реликвии: два ключа от первой атомной бомбы и первой водородной, а затем передал их в музей ядерного оружия.
 Второй – листок обычной бумаги, на котором напечатано: «Хлебобулочные изделия. Февраль 1992 год» И ниже - 29 клеточек, по числу дней. Одни отрезаны, другие просто зачеркнуты. Почти военная хлебная карточка – сотрудникам института, когда не выплачивалась зарплата, выдавали по буханке хлеба в день…
В.Л.
| |
| Просмотров: 1187 | |
| Всего комментариев: 0 | |