Путаница с этими Никитами…

Начало Кыштымским заводам положили легендарные Демидовы. Но кто именно из них – вопрос не праздный, и путаница возникает часто. Поэтому лучше сразу определимся с именами.

Умерший в 1725 году «друг Петра Первого» и основатель рода Никита Антуфьевич Демидов все свои основные и лучшие заводы: Невьянский и Тагильский – передал во владение старшему сыну Акинфию и практически ничего не оставил двум другим: Григорию и Никите (они были «отделены» еще при его жизни). Григорию вообще «не повезло» – он был убит своим собственным же сыном Иваном, впоследствии казненным. Никите же (о нем самом и его потомках мало что известно, даже портрета не сохранилось) пришлось немало потрудиться, чтобы самому стать крупным заводчиком.

Именно Никита Никитич обратил внимание на озерный край южнее Екатеринбурга и в 1751 году приобрел у купцов Коробковых, у которых дело не пошло, основанный ими Каслинский завод. В 1758 году на новеньких Кыштымских заводах произошел страшный пожар. Не выдержав удара, Н.Н. Демидов умер. Вести дело и восстанавливать заводы пришлось сыну – Никите Никитичу-младшему. Он владел Кыштымскими заводами почти полвека – до своей смерти в 1804 году.

Демидовский старт

А пока в 1755 году Никита Никитич-старший, обжившись в Каслях, присмотрелся к хорошей площадке в 30 верстах южнее – для «умножения заводов» – и повел переговоры с башкирскими старейшинами о покупке земли. Договорились «на глазок»: «Начав с первого пункта подле озера Капштол, идти логом текущего ключика Кузькина, смежного по прикосновенности с землей Метлино, по меже последнего до реки Бижеляк… далее до деревни Амеевой и от нее берегом по генеральной линии, разделяющей Пермское и Уфимское наместничество, прямо в болото, лежащее между озерами Волком и Аргазями…».

Правильность демидовского выбора подтвердил горный надзиратель Кичигин, обследовавший намеченное под завод место. Он нашел его вполне пригодным: удобные каменистые берега рек, лесов достаточно, а воды после сооружения плотины будет столько, что можно содержать две домны и необходимое число молотов.

Оговоренный участок составил полторы тысячи квадратных верст и обошелся Демидову в сущую «безделицу» – в 72 рубля. Будет еще одна купчая, оформленная в Уфимской провинциальной канцелярии. В итоге «по обеим купчим башкиры продали 600 тысяч десятин земли с лесами, металлами, водами за цену 250 рублей ассигнациями».

Тогда же Н.Н. Демидов подал прошение в Берг-коллегию с разрешением устроительства заводов на прежних башкирских землях – «в Исецкой провинции на реке Кыштым». 21 сентября 1755 года после рассмотрения прошения был оформлен соответствующий Указ – с этого момента и началось строительство Верхнего, а затем и Нижнего Кыштымских заводов.

С задержкой на два года

В истории горнозаводского Урала запись в приказе о разрешении на поселение или совершения сделки по приобретению земли становилась официальной датой основания города.  В случае с Кыштымом – это был бы 1755 год. Однако Н.Н. Демидов не спешил с «оформлением», предпочитая дождаться первой отдачи от новой производственной площадки.

Он серьезно рисковал, начав строительство двух заводов одновременно. Для этих целей Н.Н. Демидову пришлось серьезно решать проблему нехватки рабочих рук, переводя сюда приписных крестьян из Московской, Тульской, Нижегородской, Казанской губерний. В целом, по указам Сената в 1757 году к заводам было приписано свыше пяти тысяч душ мужского пола.

Строительство шло ударными темпами. За два года с момента прошения в Берг-коллегию на Верхнем Кыштыме были построены две домны и десять молотов. Чуть позже появится третья домна, выстроенная специально для выплавки литейного чугуна. В 1757 году первая готовая продукция была свезена на Сорокинскую пристань в Шемахе. Кыштымские заводы вошли в рабочий ритм и положили начало городу…

Новая гидрология: демидовские каналы…

Вода – один из главных героев горнозаводского строительства. Именно она приводит в движение все заводские механизмы, а ее дефицит неминуемо вел к остановке производства. Поэтому первым делом Никита Никитич-старший принялся за каслинскую и кыштымскую гидрологию, причем, сделал это основательно. В итоге весь демидовский Кыштымский округ словно превратился в уральскую Венецию: получил систему провода воды через естественные озера, реки обросли многочисленными плотинами, там и здесь появились демидовские каналы – канавы-копанки, по которым можно было перебросить воду из одного водоема в другой.

Канал в Кыштыме

Многие протоки были прорыты в середине XVIII века, о чем свидетельствуют документы. В ведомости 1762 года записано: «Для пропуску с Нижне-Кыштымского завода из пруда воды чрез озера с Нижне-Маукский и Каслинский пруды выкопаны в разных местах каналы и укреплены по низким местам плотинки, ибо в помянутом Каслинском пруду было маловодие и на действие фабрик воды недоставало».

Говорят, в былые времена по этим каналам из Верхне-Кыштымского заводского пруда можно было на лодке сплавать из Кыштыма в одну сторону на озеро Увильды, а в другую – на каслинские озера. Это был водный путь в десятки вёрст, созданный трудом сотен людей.

Канал на озере Увильды

…плотины…

Именно плотина – главное инженерное сооружение при заводе – была общей чертой всех старопромышленных уральских городов и центральной осью горнозаводской жизни. «Даже сегодня Кыштымская плотина и водоотвод впечатляют, – пишут исследователи. – Именно по нему вода, стремясь под уклон, набирала силу для вращения водяных колес. Арочный туннель длиной более ста метров, выложен тесаными гранитными блоками, весом каждый более пяти тонн. Перевозка стоила трудов, сравнимых со строительством египетских пирамид. Только в миниатюре. Волокли блоки по 20-30 пар лошадей, запряженных цугом. А чтобы вода не уходила в землю, при строительстве блоки тщательно подгоняли один к другому. Тяжелейшая и в то же время ювелирная работа!».

Каждое гидрологическое сооружение имело свой четкий прагматичный характер. Иногда эти объекты решали сразу несколько задач. Например, плотина на Нижне-Кыштымском пруду не только обеспечивала водной силой примкнувший к ней завод. Как поясняет исследователь и краевед А.М. Свистунов, эта плотина служила своеобразным «регулировщиком» уровня воды и в Каслинском заводском пруду, особенно в засушливые годы.

Водосбросная плотина в Кыштыме

…и мосты

Мостов в Кыштыме более двух десятков. Исторически, все кыштымские мосты были деревянными – это хорошо видно на дореволюционных фотографиях. Дерево было доступным материалом, удобным. Изредка мосты сносило весенним половодьем и ледоходом, но в целом река Кыштымка была спокойнее по нраву, чем ее северные соседи: Синара или Багаряк. К тому же основную водную нагрузку принимали на себя прочные каменные заводские плотины.

Лишь в 1960-х годах старые деревянные мосты стали менять на балочные мосты разрезной системы, собранные из железобетона. В Кыштыме таких девять, и они служат связующими магистралями города.

Мост у госпиталя в Кыштыме

Старейшие мосты Кыштыма – на нынешней улице Садовой: один у демидовской усадьбы, второй – у госпиталя. Мост у Демидовской усадьбы оказался «блуждающим». Рассказывают, что во времена Демидовых первый мост примыкал почти вплотную к Башням. Позднее мост был перенесен на несколько метров, что позволило оформить и расширить площадь и парк перед усадьбой…

Усадьба, рожденная дважды

В истории главного символа Кыштыма – усадьбы Демидовых «Белый дом» - как минимум, два дня рождения: в середине XVIII века наученный пожарами Никита Никитич-младший возвел большой каменный дом, а спустя полвека за его коренную перестройку взялись новые владельцы Кыштымских заводов: Л Расторгуев и Г. Зотов.

Первое упоминание об усадьбе встречается в ведомости, составленной в Кыштымской заводской конторе 4 ноября 1762 года: «…Дом господский о двух апартаментах складен собственными ж господина Демидова крестьянами из камня и кирпича в коем имеется 18 покоев. Покрыт сверху деревянным тесом, токмо внутри тех покоев еще совершенно недоделано. Около того дому двор, вокруг обнесен каменною стеною…»

Свое описание оставил и русский натуралист И.И. Лепехин, который посетил Кыштымские заводы в 1770 году. В своих заметках он писал, что «на берегу пруда возвышается двухэтажный каменный господский дом, обращенный лицом к пруду с оранжереей и садом», каменный забор замыкает комплекс в единое целое, а вершины башен венчают металлические флюгера в виде верблюдов - символа торговли. Господский дом отметит в своих заметках и П.С. Паллас.

Вот только как выглядела усадьба первоначально? – об этом путешественники умолчали.

Начальный фасад

- В свое время каслинский исследователь В.М. Свистунов обнаружил в одном из дел Российского государственного Архива древних актов план и фасад первого каменного демидовского дома в Верхне-Кыштымском заводе, - рассказывает историк Г.Х. Самигулов. - Это было двухэтажное здание в стиле барокко. В оформлении фасадов дома использовался металл – чугунные колонны и балконные решетки со стороны двора, чугунные пилястры и решетки, имитирующие балконные ограждения, со стороны пруда, а также облицовка чугунными плитами верхнего края цоколя здания.

Кстати, чугунная облицовка была своего рода визитной карточкой Демидовых – например, чугунная наружная терраса и чугунные лестницы, ведущие в сад, стали важной деталью оформления двухэтажного дворца Г.А. Демидова в Санкт-Петербурге.

Первоначальный вид усадьбы Демидовых в Кыштыме

Маловато будет…

В 1809 году новым владельцем Кыштымских заводов стал Лев Иванович Расторгуев. Купец, приверженец старой веры, он поднялся за счет торговли спиртным, открыв только на Среднем Урале сто кабаков и нажив миллионное состояние. Новый хозяин бывал в Кыштыме наездами, предпочитая жизнь в деловом Екатеринбурге, где на Вознесенской горке велось строительство большого расторгуевского дворца. Естественно, что Л.И. Расторгуев счел кыштымский «барский дом» слишком скромным, не соответствующим статусу, и занялся его перестройкой.

Л.И. Расторгуев

В 1823 году после смерти Л.И. Расторгуева заводское хозяйство и прииски, дававшие свыше 30 пудов золота в год, перешли жене Анне Федотовне и двум дочерям, которые в свое время вышли замуж: Мария - за Петра Харитонова, а Екатерина - за Александра Зотова. Отец последнего – Григорий Федотович Зотов – с помощью солидной взятки добился должности попечителя Кыштымских заводов, став по существу единовластным хозяином: с 1823 по 1837 годы.

Именно Григорий Зотов и завершит капитальную реконструкцию демидовской усадьбы, предпочтя классический стиль в архитектуре. После перестройки значительно увеличилась площадь особняка: дом стал на этаж выше, расширился, к южному и северному фасадам были пристроены ризалиты, над центральной частью появился мезонин, а усадьбу украсили колонны и лепнина.

Г.Ф. Зотов

В поисках архитектора

О демидовской усадьбе написано немало, но по-прежнему «белым пятном» остается имя автора реконструкции. Дело в том, что пожар 1830 года уничтожил все документы. Ученые называют нескольких зодчих, которые могли быть причастны к рождению кыштымского шедевра. Так, по мнению искусствоведа М. Зыковой, его замысел мог принадлежать «архитектурному ученику» кыштымского завода тех лет Блинову-Михайлову или хорошо известному на Урале выпускнику императорской академии художеств зодчему Чеботаеву.

Бывший директор Кыштымского музея Л.М. Кузнецова называет имя зодчего Матвея Казакова: «Он много строил по заказу Демидовых в Москве. Вполне возможно, что кыштымский дом проектировал кто-либо из учеников Казакова, используя его работы в качестве основы. В ряде построек на Урале прослеживается именно казаковский стиль».

Наконец, существует легенда, что новый дом строился по замыслу и чертежам безвестного архитектора-каторжника, сосланного за критику царской власти, которого Лев Расторгуев, якобы за большую взятку, вызволил из острога для составления проекта и строительства дворца. После окончания работ зодчего жестоко обманули и снова отправили в Тобольскую тюрьму, хотя ему было обещано досрочное освобождение.

Усадьба Белый дом в Кыштыме

Малаховский аккорд

Зато в отношении человека, который уже завершал реконструкцию Белого дома, придав ему современный вид, мнения исследователей сходятся. Им был известный архитектор Михаил Малахов, выстроивший половину екатеринбургских особняков – возможно, он и «доводил до ума» прежнюю демидовскую усадьбу по аналогии с усадьбой Харитоновых-Расторгуевых в Екатеринбурге.

Об этом рассказывал А.М. Раскин в книге о М.М. Малахове: «Между главным домом екатеринбургской усадьбы и Белым домом немало общего. Четырехколонные портики их боковых фасадов почти идентичны, очень близки по пропорциям аркады над центральными портиками. Многие формы Белого дома роднят его и с другими малаховскими постройками, в которых использованы любимые мотивы: двухчастные антаблементы, ступенчатые аттики портиков, лучковые арки, невысокий парапет над карнизом, на который опирается кровля. Ясно, что своим обликом Белый дом обязан Малахову».

Усадьба Белый дом в Кыштыме

Усадьба Харитоновых-Расторгуевых в Екатеринбурге

Сторожевые башни

В истории реконструкции есть еще одна загадка, на которую указывает уральский исследователь В.М. Слукин. Новые хозяева, перекраивая особняк, практически не тронули дворовые службы – например, оставили лабаз под хранение продуктов – большой деревянный «сарай», долгое время напоминавший о Демидовых, и каменные башни, фланкировавшие дом.

Фасады башен, 1840 г.

Башни – северную и южную – называют сторожевыми. Н.Н. Демидов строил не просто дом, а крепость, что во времена пугачевского бунта и башкирских набегов было вполне оправдано. Но «проводить по бумагам» башни как фортификационные сооружения было накладно и муторно - для строительства даже простейших деревянных укреплений было необходимо получение специального разрешения Горного ведомства.

Чтобы обойти эту волокиту, Демидов использовал хитрый прием. Изначально на месте башен стояли прямоугольные в один этаж конюшня и заводская контора, какими и значились в описях. Затем, используя принцип «восьмерика на четверике», над конторскими стенами был достроен восьмигранник, оштукатурен и сверху крыт железом. То же произошло с бывшей конюшней.

Новые владельцы оставили демидовские башни еще по одной важной причине. Суть в том, что под ними были подземные тайники – вещь весьма ценная и полезная. Расторгуев, а за ним и Зотов не только сохранят и приведут тайники в порядок, но и добавят свои подземелья…

Южная башня

Прятать концы

Подземелий без тайн не бывает – такова природа человеческого восприятия. Вся кыштымская усадьба, по словам спелеоархеолога В.И. Юрина, оказалась пронизана сетью подземелий: от башен к центральному зданию, заводским цехам и даже под заводским прудом. Рассказывали, что заводчик Григорий Зотов мог нежданно-негаданно появляться на заводе – словно из-под земли вырастал.

Заводчикам было что скрывать. Например, они весьма умело обходили законы, занижая, как сказали бы сегодня, налогооблагаемую базу. Часть продукции оставалась неучтенной. Кроме того, Л.И. Расторгуев в обход строжайшего запрета правительства на добычу золота, что являлось государственной монополией, стал добывать его в районе таежной речки Сак-Елги. В 1812 году частным лицам все же разрешили добычу – под строгим правительственным контролем. Но сколько «левого» золота прошло через руки заводчиков, вряд ли кто сможет сказать.

Также есть легенда, что в тайных подвалах (и показывали на подвалы демидовских «сараев») заводчики завели чеканку фальшивой монеты и держали там взаперти, на цепях опытных фальшивомонетчиков. Естественно, свидетели в таких делах не приветствовались…

Подземное царство

В.М. Слукин в книге «Тайны уральских подземелий» писал, что подвалы Белого дома имели массивные стены, обложенные кирпичом, а в местах, где пол подвала понижался, открывались подземные переходы. В частности, из господского дома подземелья тянулись к башням и заводскому пруду. Ходы были выложены массивной кладкой из красного кирпича в человеческий рост и имели цилиндрические своды.

Любители подземных приключений, попадая в подвалы, натыкались на разные инструменты, горняцкие каёлки, ветхое тряпье, кости, или на вросшие в землю обрубки мощных стволов с железными кольцами, намертво вделанными в дерево – это одно из немногих сохранившихся орудий пыток. «В глубоком подвале Белого дома жертвы сидели на цепях, дожидаясь своей участи. В кряжистой башне у пруда в подвалах с мощными цилиндрическими сводами была главная пыточная. Отсюда живыми не выходили, а мертвых, зашитых в рогожные кули, бросали в люк. По особому желобу скользили страшные рогожные кули в воду…»

Причины «попадания в подвал» могли быть самыми разными. Еще со времен Демидовых ловили и сажали на цепь, к примеру, рудознатцев, работавших на «чужих», чтобы выведать тайны месторождений. Позднее к ним добавились лица, подозреваемые в промышленном шпионаже в пользу конкурентов. В подземелья попадали и реальные преступники, и тем более отступники от дела, которые «много знали…»

Северная башня

«Кыштымский зверь»

У каждого времени своя жестокость. Для заводского люда богатство заводчиков стоило очень дорого: жестокость по отношению к ним была обыденной, а за Г.Ф. Зотовым, с легкой руки писателя Е.А. Федорова, закрепилось прозвище «кыштымского зверя». Рассказывают, что когда в 1827 году в Кыштым приехал флигель-адъютант граф А.С. Строганов, возглавлявший правительственную комиссию по расследованию причин рабочих волнений и приказавший спустить воду из заводского пруда, то открылась ужасная картина: на дне белели человеческие кости и черепа.

Граф провел целый ряд допросов, на которых мастеровые Кыштымских заводов показали, что и управляющий, и его приближенные «жестоко наказывают, и за маловажные проступки секут розгами и кнутьями, бьют по лицу, топчут и содержат в железах по нескольку недель». Граф «снял» и следы побоев - засохшие черные полосы и рубцы на спинах. Вывод А.С. Строганова был неутешителен: «Нигде не заметно следа отеческого христианского попечения о благосостоянии людей, которых здесь можно смело сравнить по скудным платам за работы с каторжными, а по изнурениям - с неграми африканских берегов...»

В 1837 году по распоряжению Николая I «кыштымские управители Харитонов и Зотов» были преданы суду, а затем сосланы в Финляндию в город Кексгольм, где их след и оборвался…

Усадьба Демидовых зимой

В.Л.

Читать дальше: Кыштым (часть третья)