Небо в алмазах

Еще раз о деле "Голден АДА" и пасхальных яйцах в стиле Фаберже...

Об этой "величайшей алмазной афере ХХ века", ущерб от которой превышает 180 млн. долларов, написано столько, что впору издавать отдельную книгу, а не ограничиваться главой в новом издательском проекте "Государственная безопасность: три века на Южном Урале", который увидит свет в конце июля 2002 года. Тем более рамками одной статьи, чтобы рассказать всю алмазную историю. Впрочем, эту цель мы сейчас и не преследуем. Но... за державу обидно, и за безответную работу южноуральских сотрудников госбезопасности, о которой в столичных публикациях сказано всего несколько слов: "если бы не тамошние чекисты".

Если бы не они, то наивные американцы до сих пор бы удивлялись тому, как крупнейшая российская сокровищница - от  мешков с сибирскими алмазами и ящиками с аметистами до пяти тонн золотых монет и коробок с пасхальными яйцами в стиле Фаберже - превращается в... часы за 50 тысяч долларов на руке главы фирмы Андрея Козленка, в офис "Голден АДА" за 11 млн. долларов, в два "Астон-Мартина" и "Роллс-Ройса", в пять участков с роскошными дачами на озере Тахо, в несколько яхт ценой в 1,2 млн. долларов, в реактивный самолет "Гольфстрим", в сеть представительств "Голден АДА" по всему миру и даже в сеть бензоколонок в Сан-Франциско! Да и в самой Москве в списке арестованного имущества "Голден АДА" оказались 13 квартир, обставленных в основном антикварной мебелью, 5-этажный дом в Глазовском переулке, предназначенный для представительства алмазной фирмы, дорогие станки для огранки алмазов, оргтехника, более 20 автомобилей, в том числе "БМВ", "Мерседесы" и "Шевроле", а также драгоценности из коллекции Николая П и 44 картины, среди которых были полотна Бенуа, Поленова и Коровина...

Мы осознанно ставим во всем этом блеске многоточие. Уже хотя бы потому, что лица, занимавшие высокие посты в Правительстве РФ и одним росчерком пера решившие судьбу значительной части золотовалютных запасов страны, в суде проходили лишь в качестве свидетелей либо попали под амнистию в связи с "малозначительностью" их преступных деяний. "Зато сегодня в России по приговорам судов отбывают наказания сотни тысяч российских граждан, совершивших экономические преступления, ущерб от которых в тысячи и десятки тысяч раз меньше, чем установлено по делу "Голден АДА", - писал в своей работе "Челябинский след алмазной аферы" нынешний руководитель отдела экономической безопасности Управления ФСБ РФ по челябинской области полковник Александр Рябченко, который тогда, в 1994 году, начинал алмазное дело старшим оперуполномоченным.

Распродажа в начале 1990-х годов драгоценных металлов и камней, накопленных в Гохране СССР, потребовала "надежных людей" с точки зрения "драгоценных московских чиновников" во главе с председателем Роскомдрагмета (РКДМ) Е.М. Бычковым. То там, то здесь по всей России в спешном порядке стали возникать предприятия и фирмы (числом более 150-ти), мгновенно получавшие лицензии и разрешения. В число "избранных" попал тогда и мелкий предприниматель Николай Федоров, уроженец города Чебаркуля...

Его "алмазный взлет" древние мудрецы вполне бы назвали "ногой судьбы" -- смутные времена всегда отличались своим авантюризмом. В Гохране Федоров никогда не работал (равно как и Козленок с товарищами), но случайно познакомился с С., директором одного из крупнейших хранилищ Гохрана на Южном Урале. Тот, в свою очередь, познакомил Федорова со своим непосредственным начальством.

Начало "сотрудничеству" было положено в 1992 году, когда через федоровскую фирму "Росрыбсервис" была реализована первая небольшая партия драгоценностей. Однако использование сибирской фирмы не в полной мере устраивало руководителей РКДМ. Требовалось придать всей операции хотя бы видимость законности и при этом жестко контролировать процессы реализации, не забывая о собственных интересах. Так в Миассе появилось АОЗТ "Южуралимпекс". Это уже была более солидная фирма, по крайней мере, в глазах руководителей РКДМ, поскольку одним из ее учредителей стало одно из хранилищ Гохрана.

Вскоре председатель РКДМ Бычков подписывает с Федоровым кредитный договор, согласно которому "Южуралимпекс" получает из Гохрана драгоценности на сумму 200 млн. рублей под 10% годовых. Банковская ставка к тому времени зашкаливала за 150%. Так появились на Южном Урале десятки килограммов гохрановских ювелирных изделий по самым бросовым ценам. Естественно, слава о богатом купце с мешками золота сразу же покатилась по Уралу, привлекая внимание к нему предпринимателей, бандитов и правоохранительных органов.

"Одними из первых заинтересовались происхождением у Федорова в больших объемах ювелирного золота с доперестроечными ценами оперативники ФСК Миасса. В 1993 году для провинциального городка хлынувшее золотое изобилие из Гохрана оказалось слишком заметным. Настораживала легкость, с которой Н. Федоров распоряжался драгоценностями, часто передавая их в торговые организации без документального оформления. В своем окружении он не скрывал их происхождение, хвастался связями с чиновниками главной кладовой России и имеющимися у него неограниченными возможностями по получению из Гохрана специфического товара. Одно время им даже прорабатывался вопрос о реализации нескольких тонн золотых монет..."

Впрочем, когда в 1994 году оперативные работники Челябинского управления ФСК, имея на руках ордер на обыск офиса этой фирмы, прибыли на гохрановское предприятие, по месту расположения которого зарегистрирован "Южуралимпекс", то обнаружили лишь полуразвалившийся стол с пустыми ящиками, стоящий "по-спартански" в одной из комнат административного здания.

"В марте 1994 года в руки сотрудников ФСК попала копия письма некоей фирмы под названием "Звезда Урала" за подписью генерального директора Н. Федорова в адрес председателя РКДМ Бычкова Е.М. Оперативников удивил не факт обращения рядового предпринимателя к государственному руководителю, находящемуся в ранге федерального министра, с необычной просьбой о выделении малоизвестной фирме на реализацию из Гохрана 16 тонн золота. Удивила сама реакция на документ - ответственный чиновник уверенно начертал на документе "Согласиться" и фактически приказал подчиненным начать процедуру оформления и выдачи ценностей из хранилищ Гохрана".

Информация из Челябинской области в центральном аппарате ФСК была принята без энтузиазма. Естественно, смущали и легенды о связях председателя РКДМ с президентом - подобные чиновники к уголовной ответственности не привлекаются...

От южноуральских сотрудников потребовались решительность и неординарность. С целью в процессуальном порядке документировать факты должностных злоупотреблений руководителей Роскомдрагмета, Н. Федорова решено было привлечь к ответственности за... уклонение от уплаты налогов.

Подобное решение можно было бы назвать уникальным. Сотрудники Челябинского УФСБ поясняли: "Это сегодня уголовные дела по налоговым преступлениям возбуждаются тысячами, а в 1994 году у правоохранительных органов не было опыта расследования таких преступлений. Тем не менее, оперативникам удалось убедить прокуратуру Челябинской области начать официальное расследование. Фактически это было первое уголовное дело, возбужденное правоохранительными органами Челябинской области по этой статье..."

24 июня 1994 года, как только старший следователь по особо важным делам прокуратуры Челябинской области Е.Ф. Поляков возбудил уголовное дело, Федоров чекистами был задержан. Уже в первой беседе оперативники обратили внимание на его нервозность, причем меньше всего связанную с объяснениями по поводу реализации ювелирных изделий. Его пугало нечто другое.

С ним стали работать профессионалы. "На второй день после задержания он стал говорить, но, к изумлению допрашивающих, совсем не о том, о чем они предполагали услышать". И удивляться было чему - Федоров подробно рассказал, как двумя партиями в феврале и апреле 1994 года в США через "Звезду Урала" в адрес компании "Голден АДА" было вывезено в общей сумме 87 тысяч карат отборного алмазного сырья...

Допрос в тот день затянулся до позднего вечера. Федоров рассказывал, как Бычков познакомил его с Козленком, как последний предложил участвовать в совместном бизнесе "под крышей "Голден АДА" и даже придумал новой фирме название - "Звезда Урала". Рассказывал, как был заворожен масштабами планируемых операций, как перед ним услужливо открывали любые двери закрытого от посторонних глаз ведомства, как все документы "Звезды Урала" рассматривались в РКДМ немедленно и имели только положительные резолюции. Пояснил, что все документы готовились либо в представительстве "Голден АДА", либо непосредственно в Роскомдрагмете, он же подписывал их, часто даже не читая.

Подобные откровения Федорова объяснялись достаточно просто - к середине апреля 1994 года он неожиданно ощутил себя в роли зиц-председателя Фунта из знаменитого романа Ильфа и Петрова: партнеры и покровители сделали вид, что незнакомы с ним; в РКДМ его стали упрекать, что он всех ввел в заблуждение; кроме того, по всем договорам выходило, что "Звезда Урала" -- самый что ни на есть козел отпущения. С начала июня 1994 года Федоров практически ушел на нелегальное положение - его "исчезновение" сняло бы многие проблемы у организаторов аферы (кстати, "самоубийства" по этому делу были). Скорее всего, арест попросту спас ему жизнь. Следствию же помогла его привычка копировать документы, проходящие через его руки - фактически весь пакет документов по алмазным сделкам имелся у него в ксерокопиях, которые он спрятал в надежном месте...

Имея на руках столь неопровержимые документы, челябинская следственно-оперативная группа немедленно вылетела в Москву. Работа в столице стала своеобразной эпопеей, слишком многое объясняющей в психологии переходного периода в России.

"На следующий день после прилета в Москву в представительстве "Голден АДА" нами был произведен обыск. В офисе американской корпорации гостей не ждали и даже не готовились. Изъятые в представительстве документы в совокупности с документами, полученными от Н. Федорова, в дальнейшем составили основу расследования уголовного дела. В течении последующих трех месяцев шла обычная рутинная работа: обыски, выемки, допросы. Следственно-оперативная группа почти не покидала столицы. В РКДМ нарастала паника: там никак не могли найти рычагов влияния на "отмороженных челябинских следаков и оперов" (на следователей управления, кстати, совершались покушения, не говоря уже о постоянном давлении). Допрашивали и первых руководителей, и исполнителей, изымали документы, о которых даже в самом РКДМ знали единицы. Постепенно вырисовывалась картина и по алмазному направлению, и в отношении ювелирки. То и другое виделось перспективным..."

О сложной работе следственной группы в Москве рассказывали и подполковник ФСБ Юрий Тарасов, и депутат Государственной думы Михаил Гришанков, тогда еще молодой оперуполномоченный, проводивший вместе со следователем Поляковым допрос Козленка: "В Москве нужно было действовать с особой настойчивостью - там все держится на связях и авторитетах, и добиться чего-либо там достаточно тяжело..."

Челябинские чекисты убедились в этом в полной мере, когда осенью 1994 года уголовное дело приняла в свое производство Генеральная прокуратура. "Для членов Челябинской следственно-оперативной группы, почти в полном составе вошедшей в следственно-оперативную бригаду Генеральной прокуратуры, стало неожиданным постепенное изменение направлений работы. Если до этого главная цель состояла во вскрытии злоупотреблений в системе РКДМ, то с осени 1994 года все чаще о Роскомдрагмете вспоминали в основном только как о потерпевшей стороне. По сделкам с ювелиркой следствие стало рассматривать только уклонение от налогов и, естественно, обвиняемым в этом проходил только Н. Федоров, хотя были уже показания работников РКДМ о системе создания излишков валютных ценностей в Гохране. В Комитете РФ по драгоценным металлам и драгоценным камням нужна была ревизия, однако решения об этом руководитель следственной бригады так и не принял. До сегодняшнего дня на вопросы, поставленные миасскими чекистами еще в 1994 году, не найдено ответов. Их с осени того же года просто никто не искал..."

В этом, пожалуй, самая безысходная печаль того времени - "гора родила мышь"; и это чувство было одним из ключевых в начале 1990-х годов. В алмазной истории осталось много белых пятен - даже до сих пор не ясно, какой именно ущерб нанесен России этой аферой. А. Рябченко, завершая рассказ о "челябинском следе алмазной аферы", писал с горечью: "Дело закончено тем, чем закончено. И только оперативники ФСБ, участвовавшие в далеком 1994 году в расследовании того громкого дела, на вопрос о мягкости вынесенного вердикта суда молча усмехаются и пожимают плечами..."

Их вряд ли удивит, если на очередную Пасху "там, за туманами", появятся "старые-новые" яйца Фаберже...

Вячеслав ЛЮТОВ

Олег ВЕПРЕВ