Любая, даже самая идеальная распределительная система народных благ грешит одним – когда есть, что делить, всегда сильно искушение поделить не поровну, а «по справедливости». Сегодня уже ушли глубоко в прошлое советские «нетрудовые будни спекулятивных элементов», уступив место здравому и нормальному рынку, где все можно купить, а не «достать из-под полы».

 

Ушли, вслед за вынутыми из Уголовного кодекса статьями, и герои распределительной эпохи, тем более далеких 1920-х годов, когда из революционной глины еще только-только приступали лепить советского человека. Но память осталась. Да и привычка, грешным делом, тоже…

 

Эпоха установления различных советских государственных монополий, и прежде всего, монопольное право на реализацию (распределение) продуктов питания, не могло не обернуться чрезвычайно пестрой «спекулятивной мозаикой». Это, впрочем, легко объяснимо - на фоне сворачивания производства и голодного, вследствие засухи, 1921 года каждый выживал, как мог.

 

Основное количество спекулянтов (правда, спекулянтами их можно назвать с большой натяжкой) составляли крестьяне, которые в обход продналогов и продразверсток, торговали на базаре мукой, хлебом, солью, табаком, лошадьми. Разношерстный рынок, естественно, был стихийным, неспособным поставить спекуляцию на широкую ногу. С ним пытались бороться, изымали кошелки и тюки, проверяли железнодорожные составы, но в целом смотрели на царивший базар сквозь пальцы. К тому же на рынке питались не только крестьяне, обиженные тем, что им за сданное зерно ничего, в отличие от горожан, от пролетарского государства не перепадает. Но и горожане очень быстро привыкли что-либо доставать – благо, было и предложение.

 

Базарная площадь в Челябинске

 

В сводках Челябинской губернской ЧК того времени примеров всевозможных «товарных махинаций» было множество. Одним из основных «серых поставщиков» товаров на рынок, памятуя о военно-революционном положении, оказалось «военное ведомство», к слову, весьма и весьма изобретательное. К примеру, в Миасском Военном Комиссариате было замечено, что некоторые красноармейцы местной караульной роты высыпают порох из патронов и насыпают туда песок. Таких патронов было обнаружено 185 штук. Кроме того, некоторые патроны имеют деревянные пули - настоящие, стало быть, ушли на продажу.

 

Это цветочки. С гораздо большим размахом действовали «высокие представители» военного ведомства, получавшие по низким ценам продукты питания для снабжения частей Красной армии. Чекист 1920-х годов Василий Маланов вспоминал, как в апреле 1923 года в Челябинске им была раскрыта и ликвидирована группировка, возглавляемая начальником Управления снабжения армии Базилевичем, его заместителем Кутузовым и комиссаром Новиковым, которая сбывала вагонами дефицитные продовольственные товары, в частный торговый сектор за счет снабжения войсковых подразделений Челябинского и Курганского гарнизонов.

 

«После соответствующей проверки все руководящие работники Управления снабжения армии во главе с Базилевичем были арестованы. Одновременно были арестованы в Челябинске владельцы продовольственных магазинов, пойманные с поличным в момент транспортировки с баз военведа на квартиры и склады торговцев больших партий дефицитных товаров. Преступники были преданы суду Окружного военного трибунала. Судебный процесс проходил в Челябинске в течение двенадцати суток. Основные виновники - Базилевич, Кутузов и Новиков были приговорены к расстрелу, другие к разным срокам наказания, в том числе и торговцы. У последних было конфисковано все имущество, несколько домов и одна водяная мельница...»

 

Иногда отличалась и милиция, работа которой, согласно сводкам губчека, была поставлена слабо «из-за отсутствия опытных в отделе или хотя бы честных сотрудников». Так, в сводках отмечалось, что хищения народного имущества с целью спекуляции были обнаружены в Курганской милиции. Милиционер Варушенко и милиционер Воложанин достаточно успешно «экономили» продукты питания, такие, как мука, сахар, картофель, табак, спички и прочее, и всем этим спекулировали. На чистую воду вывести их удалось только посредством сотрудников чека, которые «в подставном порядке» («контролируемая закупка») приобрели у них 28 фунтов сахара за 16 тысяч рублей.

 

Иной разговор, что, «раскручивая» дела, подобные делу Базилевича, у оперативников всегда существовал риск попасть на партийную номенклатуру. Ведущая роль партии никогда не оспаривалась, и «несанкционированное» вмешательство в дела того же губкома могло выйти боком. В этом смысле мы никогда не встретим в сводках имена коммунистов – по ним велась персональная переписка. «Грехи» же были известны.

 

Самым распространенным, пожалуй, являлось пьянство - различные губернские комитеты партии, как на Урале, так и в Сибири, даже вынуждены были призвать ЧК для выявления и оповещения о подобных фактах. Затем секретный список «пьяных фамилий» корректировался, и часть неугодно-виновных попадала сначала в официальные сводки, а затем под трибунал. Такая участь, к примеру, постигла военкома Обнинской волости Челябинского уезда Григория Шулегина и секретаря исполкома той же волости Александра Пастухова, которые оказались не только уличены в пьянстве, но и во взяточничестве и укрывательстве кулаков от выполнения разверстки…

 

Сотрудники Челябинской ЧК

 

Впрочем, неугодных или провинившихся коммунистов чаще всего отправляли в «почетную ссылку» - на хозяйственную должность. Подобный перевод для любого члена губкома, по сути, означал конец его карьеры. Народно-хозяйственные органы курировались чекистами «от души».

 

«Служащие советских учреждений, - сообщал начальник Челябинской губчека Андрей Коростин в своем докладе на президиуме губкома, - по-прежнему пассивны: работой не интересуются, а служат лишь из-за приобретения средств к существованию. Во многих учреждениях царит хаос, полнейшая запутанность в делах, хроническое запаздывание отчетности… Среди служащих наблюдается полнейшее разгильдяйство, а некоторые из них определенно занимаются частными разговорами, ругают власть, занимаются какой-то перепиской, не имеющей отношения к работе, портят бумагу, бланки…»

 

Не только бумагу. Например, отмечался возмутительный факт – «В Губсовнархозе в отделе кож преступно халатное отношение к делу заведующего складом сырья Вольфсона, который благодаря своему разгильдяйству, а может быть, злому умыслу, сгноил более 500 кож и нарушив в целом проведение в жизнь кожевенной монополии. Вообще в Челябинском Губсовнархозе царит хаос..."

 

Там, где мутная вода, всегда найдутся желающие половить в ней рыбку. Так, отмечается в сводках ЧК, один из заведующих складом «при передаче склада в отдел металлов скрыл от описи 800 метров провода и 8 штук ламп». Его дело было передано в ревтрибунал. «При Губсовнархозе младшими чинами была открыта целая торговля спиртом, причем, спирт переходил через десятые руки, прежде чем попасть к потребителю. Продавцом оказался шофер автоотдела; арестованы и его сообщники с уголовным прошлым, числом в 10 человек…»

 

Встречаем и прообраз «голубого воришки», только детского: «Заведующий детским приютом имени тов. Троцкого учитель Федор Карелин вместе с другими лицами из администрации приюта просто объедал детей, совершенно не заботясь о них. Дети были голодные, разутые, и жили в невероятно антигигиенических условиях и видели по отношению к себе со стороны воспитателей только грубость». В преступлении по должности подозревалась и администрация губздравотдела в лице нескольких врачей, которые отправляли на курорты Виктория и Тургояк больных помимо отборочной комиссии и, главным образом, из числа своих знакомых. «Было выяснено, что из 200 больных, прошедших курс лечения на курорте Виктория, было красноармейцев только человек двадцать, остальные же больные принадлежали к числу буржуазии…»

 

Подобную административную мозаику можно множить до бесконечности. Мы уже не говорим о советской застойной действительности, где долгом чести любой ежедневной газеты было пригвоздить к полосе каких-нибудь спекулянтов, бюрократов и взяточников. Впрочем, последние популярны и сегодня, как бессмертные призраки гоголевских героев. Вот только масштабы другие – и деревянных пуль взамен свинцовых на современные суммы точить не переточить…

 

Вячеслав ЛЮТОВ, Олег ВЕПРЕВ