Главная » Статьи » Забытые тайны Южного Урала » На революционном переломе

И В ВОЗДУХ ЧЕПЧИКИ БРОСАЛИ

Когда-то философ Лев Шестов заметил, что главная задача философии – это научить человека жить в неизвестности. В истории провинциальной России, в том числе южноуральской, таким «учителем» станет 1917 год.

Это позднее он обрастет разными эпитетами: от величайшего события ХХ века до русской катастрофы, переломавшей тысячи человеческих жизней.

А пока в нем не было ничего революционного. На местах «революцию проспали» даже те, кто в свое время в порыве молодости участвовал в студенческих волнениях 1905 года – в том же купеческом Троицке, где было несколько средних учебных заведений. Теперь же местные обыватели обсуждали очередное повышение платы за обучение в гимназии.

О дороговизне жизни вследствие затянувшейся войны говорили и прежние революционные боевики, которые в 1907 - 1909 годах будоражили общественное мнение. Чего стоил один налет на станцию Миасс, где боевики «экспроприировали» целый состав с золотыми слитками с миасских приисков! В те годы газеты не успевали сообщать о «революционных проделках». К примеру, вполне обычным «развлечением» в Челябинске стало «разбрасывание листовок посредством коробок с бертолетовой солью». Один из южноуральских боевиков так красочно вспоминает: «В ближайший праздник городской сад, благодаря приезду какой-то знаменитости, был битком набит шатающейся публикой. Мы взорвали три такие коробки. Картина!.. Сначала смертельный испуг бывших в саду городских властей, а затем их глупое положение...».

Теперь и эти люди изменились – обзавелись семьями, понабрались ума, стали другими способами «сводить концы с концами»…

1917 год начинался липко, без огонька и особых надежд. Откуда им было взяться, надеждам? Например, в Кыштыме Первая мировая война, которая, казалось бы, должна была увеличить потребность в производстве железа, на деле оставила литейные заводы сначала без призванных на фронт рабочих, а затем и без работы для всех остальных. В 1916 году на Верхне-Кыштымском заводе потухнет первая домна, в 1917 году – вторая. Завод остановится – на десятилетие…

В 1916 году появились проблемы, прежде не слишком знакомые челябинцам. Например, возникли перебои с мукой и хлебом из-за срывов в поставках пшеницы. Как пишет известный челябинский историк Гаяз Самигулов, железная дорога обеспечивала, в первую очередь, перевозки, связанные с нуждами армии, и лишь затем гражданские перевозки. По этой же причине возникли проблемы с гречкой, чаем, рыбой. Из-за нехватки вагонов для погрузки Челябинск остался без дров, которые завозили со стороны Кургана и Кыштыма. Даже начальник Челябинской тюрьмы предупреждал в марте 1917 года свое начальство: «В связи с отсутствием дров, а также у лесопромышленников Лаптева и Манаева, Бормотова, Селезнева и Михайлова, – я завтра выпечку хлеба и варку пищи произвести для арестантов вверенной мне тюрьмы лишен возможности…».

В начале 1917 года из столиц в провинцию ползли невнятные слухи. Было немало пересудов вокруг декабрьского убийства Распутина – революция вкусила первую кровь. Философ Сергей Булгаков вспоминал, что этому убийству «все радовались, даже монахи».

Весной 1917 года из Москвы в Челябинск пришли сведения о мартовском перевороте, отречении императора от престола и образованном Временном правительстве. Сведения доходили достаточно радужные. «Слава Богу, все обошлось необычайно хорошо: ни кровопролития, ни грабежей, – писали респонденты. – Сейчас жизнь вошла уже в обычную колею: ходят трамваи, работают фабрики, в гимназиях учатся, в высших учебных заведениях читаются лекции, выходят газеты – никто бы и не догадался, что еще на прошлой неделе произошло такое великое мировое событие».

Была своего рода иллюзия «идеально спокойного переворота». Так, русский философ Лев Шестов писал: «Несколько месяцев подряд Россия представляла собой поразительную картину. Огромная страна, раскинувшаяся на сотни тысяч квадратных километров с почти двухсотмиллионным населением, – и без всякой власти… Во всем государстве была отменена полиция… В Москве шутили: мы живем теперь на честное слово…».

И снова – знакомые ноты: «Эти дни улицы были полны народом, который шел с революционными песнями на свои демонстрации. Временами слышались всплески – это долавливали городовых, – писал Сергей Булгаков. – Все радовались, все ликовали…».

Стоит думать, что и в провинции откупоривали шампанское и бросали в воздух чепчики – в честь избавления от тяжких оков царизма. Было ощущение свободы и радости, что вот сейчас и начнется новая прекрасная жизнь, но в чем будет ее красота – мало кто представлял. Между тем в Челябинске наиболее дальновидные предприниматели срочно изымали свои средства и переводили их за границу. Вскоре кредитные линии были закрыты, деловые связи расстроились, а перспективы ведения какого-либо дела потонули в неизвестности.

26 октября 1917 года в Челябинск пришли вести о падении Временного правительства, и в тот же день местный Совет взял всю власть в свои руки. Вот только политический и тем более исторический смысл переворота мало кому пока был понятен. Зато были очевидны перебои с продовольствием, введение хлебных карточек в начале осени, длинные очереди в лавках, отсутствие административного единоначалия (власть в Челябинске и уезде почти ежемесячно переходила то к различным советам, то к исполкомам, то к городской думе). Этого вполне хватало, чтобы не замечать петроградских событий.

А там, в конце 1917 года, будет создана Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК) для борьбы с контрреволюцией и саботажем. Одновременно с ней были образованы боевые части Красной армии и революционные трибуналы. Следом придет осознание, что время неизвестности, под знаком которой прошел весь 1917 год, вдруг исчезло, испарилось, а на смену пришла жестокая, напряженная реальность братоубийственной Гражданской войны. Но это уже другая история, другие даты…

Категория: На революционном переломе | Добавил: кузнец (22.03.2018)
Просмотров: 460 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: