«Производственная программа и различные оперативные задания выдавались бессистемно и необоснованно, без учета производственных возможностей и без увязки с фактической загрузкой. Неоднократные обращения завода с просьбой упорядочить планирование производственной программы ни к чему не привели... Испытывая значительные трудности в обеспечении производства материалами, инструментами, завод в большинстве случаев реальной помощи не получал. Это ставит завод в ряды невыполняющих производственное задание и вносит дезорганизацию в производство».

В письме чувствуется, насколько сильным было именно директорское напряжение. От производства «катюш» отвлекало многое. Те же самые глубинные бомбы были исключены из программы завода лишь в феврале 1942 года. Зато в нее включили прицелы и… элеваторные ящики, «несмотря на очевидную невозможность их производства».

«Из-за отсутствия необходимых транспортных средств завод лишен возможности обеспечить нормальную подвозку местных материалов, внутризаводскую транспортировку материалов, полуфабрикатов и деталей. Положение еще более усугубилось в связи с изъятием по распоряжению Облвоенкомата 24 лошадей…»

Но, пожалуй, самым острым был вопрос с кадрами – с кем работать?

«С завода им. Колющенко переведены на завод «Челябкомпрессор» («московский куст») 130 квалифицированных токарей, что еще более усугубило положение с рабочей силой и послужило тормозом в освоении производства 120-мм мин. На другие заводы были переданы 4 квалифицированных технолога… /Затем/ завод должен был откомандировать еще 6 квалифицированных специалистов, в том числе Главного металлурга, инженера кузнечно-прессового цеха, инженера электроцеха…»

Но даже при таком «раскладе» завод им. Колющенко освоил изделие М-13 – под этим индексом шло производство деталей и узлов к легендарным «катюшам»

Работа по М-13 началась практически сразу же, как только в Челябинск прибыли первые чертежи. Бывший главный конструктор завода им. Колющенко Семен Михайлович Тарасов вспоминал:

«Вызвали меня к директору завода Сергею Алексеевичу Полянцеву. Зашел я в кабинет, а там кроме директора – заместитель наркома Николай Иванович Кочнов и еще несколько незнакомых мне людей. Рассматривают чертежи. Озабоченные, хмурые лица, чувствуется, чем-то взволнованы. Полянцев обращается ко мне: «Взгляни, Семен Михайлович, на эти чертежи». Подошел, внимательно вглядываюсь в один чертеж, другой, третий… Все молчат, ждут. Спрашиваю: «Что от меня требуется?» Заместитель наркома говорит: «Товарищ Тарасов, дело архиважное, сверхсрочное и абсолютно секретное. Это – наше новое реактивное оружие. От вас требуется вот что: собрать очень узкий круг людей, крайне необходимых, составить спецификации, нормы расхода материалов. Понятно?». А Полянцев добавляет: «Чертежи из комнаты не выносить ни под каким видом. Сборочный чертеж сдать в спецчасть немедленно».

С.М.Тарасов вспоминал, что он с помощниками просидел над чертежами полтора суток. Когда закончили работу, только-только начало светать. Устроились на несколько часов передохнуть, легли на столах в кабинете, а с началом нового рабочего дня вновь закипела работа. Выдали все заявки на сырье, материалы, приступили к подготовке инструмента, технологических инструкций.

Установка М-13 состояла из подвижной фермы, восьми направляющих-лонжеронов и довольно несложной электрической системы. Направляющие-лонжероны заменяли стволы орудий. В них по всей длине с двух сторон (сверху и снизу по отношению к ферме) шли Т-образные пазы. В этих пазах и удерживались реактивные снаряды – 16 штук.

Вся конструкция монтировалась на тракторах, а чаще автомашинах, первое время на отечественных ЗИС-5, а во вторую половину войны – на американских машинах большой проходимости «студебеккер».

Сборка «катюш» проводилась уже силами «московского куста» – в гараже на улице Труда. Кстати, как вспоминали ветераны завода, собранную «катюшу» видели совсем немногие.

Самым сложным в ее производстве оказалось изготовление фермы. При сварке ее тонкостенные трубы могло «повести», они деформировались. Над решением этой проблемы бились одновременно и на заводе № 78 – на «Станкомаше». С огромным трудом усилиями двух заводов было поставлено на поток не только изготовление фермы, но и снарядов. Фронт поглощал то и другое в огромном количестве. Ежемесячно колющенцы выпускал примерно 45 реактивных установок, этого было достаточно для формирования одного дивизиона.

Люди трудились беззаветно. Даже совсем молодые ребята и девчата – С.А.Полянцев в письме к Н.С.Патоличеву указывал, что завод уделяет большое внимание к ученикам ремесленных училищ, помогая им в быстрейшем получении квалификации. Ветеран завода В.Шеина вспоминала:

«В шестнадцать лет я освоила специальность сварщицы, и мне поручили сваривать стабилизаторы к снарядам «катюш». Искры электросварки с раскаленными кусочками металла часто падали на ноги. От ожогов – жуткая боль. Однажды, когда я была дома на «больничном», ко мне пришел мастер и попросил прийти в цех. Я пошла. Уложив забинтованную ногу на табурет, присела на другой, принялась за работу. От искр болели глаза, но мы тогда работали, ни с чем не считались…»

В процессе производства возникали и решались многие сложные задачи. Так, в 1942 году от создателей реактивных снарядов потребовали добиться того, чтобы те при залпе ложились кучно. Конструкторы додумались: нужно придать снарядам вращательное движение, для чего следовало просверлить в каждом крохотные, менее трех миллиметров в диаметре, отверстия. Для современных точных станков это, конечно, не составило бы проблем, но тогда…

Вспоминает начальник цеха № 8 Г.В.Дворников:

«Промучившись со старыми кадровыми рабочими, мы решили поручить это дело юным девушкам, что еще недавно занимались уборкой стружки. По просьбе мастера я закрыл участок от случайных посетителей и никого не пускал туда, чтобы не смущать девчат. А им сказал: «Не бойтесь, на первой поре ломайте сверла, хотя это и дефицит, главное – научиться сверлить. Расходы потом окупятся».

И вот, наконец, настал радостный день – Зоя Черноскулова сделала первую годную деталь. По этому поводу у нас собрали митинг. Зою очень хвалили и вручили ей ценный подарок. Вас интересует какой? Пять пачек мыла и талоны на спецпитание. Через месяц все 12 девушек у нас уже выполняли норму».

Кстати, за успешное выполнение важного оборонного задания Зою Черноскулову наградили орденом Трудового Красного Знамени, а ее подруги получили медали.

Начиная с зимы 1941 года, все партийные собрания на заводе стали проходить по одной схеме. С докладом-сообщением выступал директор Полянцев. Он делал отчет за минувший месяц, ставил задачи на предстоящий. А затем отчитывались и ставили перед руководством вопросы начальники цехов и служб. Собрания стали напоминать оперативки. Только это никого не смущало.

Записи выступлений директора на этих собраниях могут показаться сдержанными и сухими. Он всегда был немногословен. Не умел и не считал нужным кого-то запугивать. Однажды Сергей Алексеевич снял с должности заместителя начальника цеха, и тот принародно пообещал директора… убить. Сергей Алексеевич простил и эту горячность.

Первый квартал 1942 года для завода вышел неудачным, о чем Полянцев и сообщал Патоличеву. И следом писал:

«Прошу Вашего ходатайства перед вышестоящими организациями о решительном изменении руководства заводом им. Колющенко со стороны Наркомата Минометного вооружения и Главсельмаша в части планирования производственной программы и оказания практической помощи».

Талантливый организатор, взвешенный, вдумчивый и вместе с тем решительный человек, Николай Семенович Патоличев колющенцев поддержал. Уже в мае 1942 года завод – впервые за долгое время – выполнил производственную программу на 103 процента. Выступая перед колющенцами, секретарь Кировского райкома партии Куликов отметил: «Майский приказ вождя вызвал у всех исключительный подъем. Итоги работы в мае показали, что командиры завода выполняют приказ Сталина».

В июне завод также выполнил план и, как говорится, вошел в ритм. На очередном партийно-хозяйственном активе секретарь горкома партии Панкрушев теперь сказал так:

«По работе видно, что коллектив старается. Товарищу Полянцеву очень много попадало. Мы думали, что он не сможет работать. Сейчас мнение областного, городского и районного комитетов партии о Полянцеве хорошее. Пора вашему коллективу бороться за переходящее Красное знамя…»

В августе вышел в передовые ранее отстававший литейный цех. Он выполнил план на 110 процентов. В постановлении собрания от 18 августа записали:

«Каждый день приносит нам новые испытания. Озверелый и обнаглевший враг рвется на Юг. Кровавые фашистские орды топчут грязными сапогами вольные донские степи. Узнали горе станицы Кубани. Враг рвется в низовье Волги. Собрав все резервы, резервы своих вассалов, людоед Гитлер создал превосходство в силах и стремится захватить кавказскую нефть.

В грозные дни опасности члены и кандидаты в члены партии завода им. Колющенко должны с удвоенной энергией работать на своих местах, мобилизовать трудящихся завода и ежедневно, ежечасно увеличивать выпуск боеприпасов для фронта».

Следом коллектив завода принял повышенные обязательства и справился с ними. План августа, возросший на 32 процента, был также перевыполнен.

Поднялось и настроение у людей. К тому же, несмотря на все трудности, дирекция, партком и профком стали больше заботиться о быте трудящихся. У завода теперь были две столовые, появилось собственное хранилище на 350 тонн овощей, при нем засолочное отделение. Была налажена заготовка дров. В октябре 1942 года на собрании заслушали вопрос: «Об улучшении культурно-бытовых условий молодых рабочих». Доклад сделал Полянцев. В нем Сергей Алексеевич сообщил, что приобретено 650 комплектов постельного белья для общежитий, несколько сот метров ткани для пошива платьев и костюмов…

Кстати, выступая на очередном собрании, Полянцев, между прочим, заметил: «Лаврентий Павлович Берия мне сказал: «Ваш коллектив дружный и с задачами справится. А мы наградим товарищей по заслугам».

Л.П.Берия свое слово сдержал. За выполнение исключительно важных заданий Государственного Комитета Обороны – а именно: за организацию производства «катюш» в Челябинске – директор завода им. Колющенко Сергей Алексеевич Полянцев в 1942 году был награжден орденом Ленина.

Выписка из трудовой книжки о награждении орденом Ленина

В Артиллерийском музее в Ленинграде после войны была выставлена для обозрения одна из «катюш». Ею было выпущено по врагу 3700 снарядов. На боевой счет расчета, отмеченного многими боевыми наградами, было записано 600 уничтоженных гитлеровцев, два танка, 22 автомашины, много другой техники. Это была одна из многих сотен «катюш», выпущенных «под директорским присмотром» Сергея Полянцева…

Между тем, осенью 1943 года, судьба сделает новый поворот – его назначат директором завода «Коммунар» в Запорожье, на берегах Днепра. Скорее всего, это назначение было сделано спешно и неожиданно для С.А.Полянцева. Причины этого мы еще увидим.

Сергей Алексеевич приедет в Запорожье 19 октября, когда там еще все дымилось – не прошло еще и недели, как город был освобожден от фашистов. Была отчетлива фронтовая канонада. Лишь 26 октября гвардейские стрелковые дивизии форсировали Днепр в районе ГЭС и спасли легендарную станцию, гордость молодой Страны Советов, от полного разрушения.

«Оставив на Урале отлаженное, как командирские часы, военное производство, Полянцев очутился на коммунаровской «площадке», засыпанной горами горелой щебенки, – рассказывает в книге «Вы не исчезли, словно тени», посвященной истории завода «Коммунар», запорожский литератор и краевед Марк Шевелев, которому мы и доверяемся. – Большая часть цехов была разрушена полностью. Требовалось расчистить 50 тысяч квадратных метров территории и 80 тысяч квадратных метров площадей. Нужды были рабсила, грузовики, телеги, теплые казармы, питание…»

Запорожье в 1943 году

Не так, совсем не так представлял себе Сергей Алексеевич один из старейших на Украине заводов сельскохозяйственного машиностроения! До войны, в 1930-е годы завод «Коммунар» гремел на весь Советский Союз – именно здесь одновременно со строительством ДнепроГЭС, был выстроен первый на Украине конвейер по сборке сложной уборочной техники, выдававший за смену 200 жаток: одну жатку в две минуты!

С первых дней Великой Отечественной войны завод «Коммунар», как и Челябинский завод им. Колющенко, оказался в Наркомате минометного вооружения. Под натиском врага, завод был эвакуирован – его цеха демонтировали и развезли по разным углам необъятной страны. «Собрать» его снова воедино было невозможно – пришлось все начинать с чистого листа.

М.П.Шевелев приводит несколько телеграмм «высокому министерскому начальству» за подписью С.А.Полянцева 1943–1944 годов:

«Председателю Совнаркома Украины Н.С.Хрущеву. Прошу лично вмешаться в дело расселения сорока трех семей, проживающих на территории завода. Полянцев».

«Замнаркома минометного вооружения Н.И.Кочнову. Восстановлено сто единиц оборудования, но нет электромоторов. Необходимо сто электромоторов. Сможем организовать производство запчастей. Полянцев».

«Секретарю обкома КП Украины Ф.С.Матюшину. Изготовлена пробная тракторная молотилка, восстановлено сто тридцать единиц оборудования. Для дальнейшего развития заводу необходима производственная база – восемьсот гектаров для огородничества и испытания сельхозмашин. Полянцев».

С.А. Полянцев в рабочем кабинете

Осмелимся предположить, что в Запорожье С.А.Полянцев приехал не просто так. И приехал не один. В практике военных лет было нормой, что специалисты заводов, производящих военную технику – прежде всего, самолеты, танки, артиллерийские установки – выезжали целыми бригадами на фронт, чтобы организовать ремонтные цеха на базе действующих, а затем и освобожденных предприятий. Постоянные командировки в «западном направлении» были у инженеров Танкограда, челябинского завода «Электромашина» и других заводов. Здравый смысл и логика войны диктовали – проще привести механика из тыла, чтобы он организовал работу по ремонту в прифронтовой зоне, чем в тыл гнать неисправную тяжелую технику.

«Катюши», ставшие настоящим оружием прорыва, наводившем на врага ужас, тоже выходили из строя – подрывались на минах, в них попадали снаряды, узлы и конструкции не всегда выдерживали боевой нагрузки. Направление С.А.Полянцева практически в самый разгар битвы на Днепре – под пули и бомбы – вряд ли было обусловлено необходимостью производить сеялки и молотилки. В телеграмме на имя Н.И.Кочнова указано на возможность производства запчастей. Запчасти – к чему?

Косвенное подтверждение нашей версии – в самом тоне направляемых телеграмм. Полянцев не просит – Полянцев требует. Он защищен своей спецзадачей, и на местах это прекрасно понимают. Запорожский завод становился базовой ремонтной площадкой «катюш» для всех украинских фронтов, базовым предприятием, который обеспечивал фронт минометными запчастями при минимальном «транспортном плече».

В начале 1944 года Наркомат минометного вооружения уже «набрасывал план» заводу «Коммунар». М.Шевелев искренне возмутится: «Где ж это видано – спускать план разрушенному заводу!» Стоит думать, что речь опять-таки шла не о плугах и молотилках.

Хотя... Завод «Коммунар» восстанавливался сразу в двух направлениях: по «военной» и «мирной» тематике. Здравый смысл подсказывал, что весной 1944 года на освобожденных территориях нужно элементарно начинать посевную кампанию, а затем собирать урожай. Кстати, на Челябинском заводе им. Колющенко сразу после Сталинградской битвы – коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны – наряду с выпуском «катюш» вернулись к производству тракторных плугов и культиваторов. Первая пробная молотилка завода «Коммунар» – из этой же истории.

Старания С.А.Полянцева не окажутся не замеченными. За три года коммунаровцы подняли завод из руин. В 1946 году Полянцев был отмечен в числе других орденом «Знак Почета».

«Но вскоре в жизни директора началась полоса невезения, – пишет М.П.Шевелев. – От первой тракторной молотилки, которую умельцы во главе с конструктором Останковичем собрали полукустарным способом, пора было переходить к серийному выпуску нового зерноуборочного комбайна «Сталинец-6». Дело не ладилось: стены цехов поднимались черепашьими темпами, не было оборудования, оснастки...

Дважды в год на завод наведывался Н.С.Хрущев. Поставки временно налаживались. Но в основном начальство «помогало» разносами. Участилась критика в адрес завода с местных партийных трибун, ее услужливо подхватывали областные газеты: «На «Коммунаре» все еще раскачиваются», «Завод в долгу перед Родиной».

Визиты Председателя Совнаркома Украины Н.С.Хрущева на завод, надо полагать, проходили на «высоких тонах». Скорее всего, С.А.Полянцев не сдерживался, считая, что в Запорожском индустриальном комплексе его завод оказался в роли «пасынка». Все внимание властей, все основные капиталовложения шли на восстановление энергетики в лице ДнепроГЭСа и металлургии в лице «Запорожстали» – на этой площадке даже был устроен рабочий кабинет первого секретаря обкома партии. Деньги и материалы обходили коммунарцев стороной.

К слову, много позднее, в 1960 году, благодаря «волюнтаризму» Н.С.Хрущева, возглавившего страну после смерти И.В.Сталина, завод «Коммунар» сменит свой сельскохозяйственный профиль – на его базе решено было строить малолитражные автомобили, прототипом которых были модели компании «Фиат». Именно тогда, в начале 1960-х годов, появился на свет знаменитый «Запорожец»...

А пока «директор «Коммунара» мотался по городам и весям, как соленый заяц, «выбивая» шарикоподшипники, томленый чугун, электромоторы. Вернувшись домой, находил на письменном столе ворох брюзжащих в его адрес газет: «Полянцев не представляет, как работать завтра...», «Безответственное отношение к работе...», «Много времени проводит в кабинетах...»

Завод спасло Постановление ЦК ВКП(б) от 1946 года, в котором была поставлена задача Минсельхозмашу поставлять ежегодно как минимум семь тысяч комбайнов. Под это постановление заводу «Коммунар» были выделены средства и закреплены мощные поставщики. «В адрес завода пошли эшелоны с грузами. За несколько месяцев /1947 года/ завод получил в три раза больше оборудования, чем за все послевоенные годы».

Можно сказать, что С.А.Полянцев буквально выбил это постановление. Первые четыре комбайна «Сталинец-6» вышли из стен завода в день рождения Ленина – 22 апреля 1947 года. Зерноуборочные «шестерки» – его рук дело. Но следом за этим важнейшим событием в жизни завода Сергей Алексеевич подал заявление об уходе – и переводе на Урал.

М.П.Шевелев дает примечательную оценку: «Проявил ли Полянцев слабохарактерность? Вряд ли. Сергей Алексеевич был сильным человеком. Перед войной он мужественно перенес смерть отца в застенках НКВД, несправедливое партвзыскание «за притупление политической бдительности». Пример стойкости старшего брата был перед глазами шестерых младших Полянцевых...»

По словам Георгия Алексеевича Полянцева, период работы на Украине был самым сложным в жизни брата. Он был в постоянном напряжении из-за всевозможных «подстав», склочности, непорядочности. Здесь он с семьей прожил ровно четыре года и осенью 1947 года вернулся на Урал, в Челябинск. Вот только семья оказалась разрушенной…

О личной жизни Сергея Алексеевича известно немного. Его жена Анна была подругой сестры Лидии – через нее, собственно, и познакомились. Несколько негативных оценок дает его сестра Клавдия в письме брату Георгию – создается впечатление, что это была интересная собой, но весьма честолюбивая и эгоистичная особа. Однако муж любит ее и уступает женским прихотям…

С.А. Полянцев с женой Анной Федоровной

Осенью 1937 года Анна уехала на учебу в Томск – «поразвлечься», как написано в письме, – оставив на руках мужа и свекрови трехлетнего сына. Если убрать в сторону эмоции, то вряд ли Анна Федоровна была «демоном в юбке». У нее был достаточно волевой характер, о чем свидетельствует и выбор профессии – хирург. В Томске еще в 1930 году было открыт медицинский институт, продолживший традиции медицинского факультета Императорского Томского университета. Чтобы учиться там, одного желания было мало.

Возможно, что Анну не устраивало положение домохозяйки и жизни «в тени мужа». Напряжение Великой Отечественной войны накалило ситуацию в семье, где уже было двое детей: старший сын Юрий и младший Сергей. В 1947 году в Запорожье пути разойдутся окончательно. Анна Федоровна, забрав с собой Сергея, уедет в Одессу, где со временем станет ведущим хирургом, о котором чуть ли не слагали легенды. Ее сын, Сергей Полянцев, после окончания института в Одессе, станет юристом. А ее внук Алексей Сергеевич Полянцев будет работать под началом Аркадия Вольского в структурах Российского союза промышленников и предпринимателей. Род Полянцевых по этой линии не прервется…

С.А. Полянцев с сыном Сергеем

У старшего сына Юрия, который в 1947 году приехал вместе с отцом в Челябинск, судьба сложится не очень удачно. Он отслужит срочную службу на Дальнем Востоке, в Хабаровске, затем вернется в родной город, но так и не найдет себе подходящего занятия. Помыкавшись по Челябинску, он уедет на Украину. Детей у Юрия не будет.

С.А. Полянцев с сыном Юрием

Впрочем, это все «потом», а пока Сергею Алексеевичу пришлось делать выбор. Ему предлагали возглавить завод «Серп и Молот» в Москве или вернуться в Челябинск директором Челябинского автоматно-механического завода – в ту бытность завода № 62. Казалось бы, выбор очевиден. Но он счел, что на столичных московских просторах склок и завистников будет еще больше, чем на Украине, и вспомнил старую поговорку: «Уж лучше быть первым парнем на деревне, чем последним в городе…»

Он вернулся в Челябинск и 8 сентября 1947 года приступил к исполнению директорских обязанностей.

Этот завод по изготовлению пресс-штампов и пресс-форм был небольшим – с самого момента своего рождения в 1831 году в Ярославле. В октябре 1941 года предприятие перебазировали на Урал. На дорогу ушло 18 суток. В Челябинске оказалось очень трудно найти помещения, заводы прибывали один за другим. И, откровенно говоря, более нужные для обороны. Так что пришлось ярославцам на первой поре притулиться в нескольких местах, не в самом городе, а в поселках: Сосновке, Смолино, Исаково, Сухомесово. Несмотря на это уже с декабря 1941 года ярославцы приступили к выпуску продукции.

Интересно отметить, что своих еще недавно земляков неоднократно посещал первый секретарь Челябинского обкома партии Н.С.Патоличев. В его книге «Испытание на зрелость» об этом можно прочесть:

«Завод, выпускавший боеприпасы, разместился на окраине Челябинска в складах Заготзерна. И вот в условиях уральской зимы, в неотапливаемых помещениях люди налаживали и увеличивали производство боеприпасов. Я часто ездил на этот завод, видел, как работали люди. Мы, может быть, попривыкли к словам «подвиг», «героизм», но нельзя обойтись без них, рассказывая о военных временах. И многие, вспоминая их, могут спросить: «Как же мы все это выдержали?» Как можно работать с металлом в не отапливаемых помещениях? Кажется, выше всяких человеческих возможностей, особенно для женщин и подростков…»

За время войны для тружеников завода, позже названного АМЗ, выстроили 30 бараков, клуб, баню. А вот в первые послевоенные годы…

Завершение любой войны для любого народа оборачивается сложным психологическим испытанием. Тяжелейшее напряжение и массовый трудовой героизм не могли быть вечным двигателем экономики. Кризис, спад производства становились неизбежны. Вдобавок начиналась реэвакуация – процесс не менее сложный и болезненный. Большинство эвакуированных предприятий буквально «сидело на чемоданах». Людей можно понять. Главным событием для них становилось долгожданное разрешение вернуться на родину, вернуться к прежней жизни, к своим родным. Вернуться в Москву, Ленинград, Харьков, Ярославль…

У Сергея Алексеевича Полянцева, скорее всего, возникло ощущение дежавю – он словно «проваливался» в прошлое, в середину 1930-х годов, на завод им. Колющенко. В книге Семена Бунькова «Этапы большого пути», посвященной истории Челябинского автоматно-механического завода, можно прочесть, как выглядело предприятие в те годы:

«Предприятие чем-то напоминало довоенную промартель. Выпуск «военки» был прекращен. Завод выпускал поршневые кольца, клапаны для двигателей внутреннего сгорания, валики рессорные, свечи для автомобильных и тракторных двигателей, клапаны для железнодорожных локомотивов и даже… орденские колодки, наперстки и настольные лампы. Все это была так называемая «мелочевка» – ни производственной гордости, ни особых доходов».

Сергей Алексеевич понимал, что первая и главная задача – загрузить завод гражданской продукцией, «ввязаться» в производство чего-то более значимого, большого, что объединило бы людей и придало новые силы.

«Мыслящий руководитель, отличный организатор производства, С.А.Полянцев трезво оценил обстановку, посоветовался с ведущими специалистами и выступил с ходатайством перед министерством о том, чтобы поставить на производство зерноочистительную машину. На селе ждали такую машину. Она была универсальна, предназначена для очистки и сортировки различных культур: зерновых, злаковых, бобовых, травянистых и масличных. Получив такое задание, на заводе отнеслись к нему со всей ответственностью…»

Первые пять зерноочистительных машин завод выпустил на октябрьские праздники 1948 года. Дальше объемы будут только возрастать.

Впрочем, добиться хорошей производственной программы – это еще полдела. Нужно, чтобы завод изнутри ей соответствовал: мощности, технологии, цеха, оснастка, оборудование, люди…

Один из первых приказов С.А.Полянцева по вверенному заводу, датированный 23 декабря 1947 года, практически полностью повторил времена его директорской молодости и касался «расчистки расчетно-платежного баланса» – того самого бухгалтерского и оперативного учета:

«Отмечая неудовлетворенное состояние финансового хозяйства завода предлагаю:

– оформить всю необходимую документацию порядком и в свете требований, предъявляемых банками…

– проверить все наличие товарно-материальных ценностей, и те из них, которые могут быть использованы в основной деятельности, передать на баланс завода…

– составить инвентаризационные описи дебиторской задолженности с четким и ясным указанием, что сделано по каждому дебитору, независимо от суммы долга…

– установить причины, порождающие случаи недостач запчастей при отгрузке и провести самую тщательную проверку группы вспомогательных материалов.

Порядок составления описей согласовать с главным бухгалтером завода».

Приказы директора хорошо показывают, чем ему приходилось заниматься помимо организации производства, увеличения его рентабельности или организации мероприятий по технике безопасности. Например, один из приказов от 29 марта 1948 года посвящен… лошадям:

«Проверкой установлена крайняя бесхозяйственность на конном дворе… В течение трех месяцев несколько лошадей болели чесоткой. Ветеринарное обслуживание из рук вон плохо. Один из жеребят ушиблен. Сено не огораживается, расхищается. Лошади кормов не получают…

Считаю подобное впредь неприемлемым и приказываю привести в должный порядок все конское поголовье и сам конный двор в течение 12 дней. Установить повседневный контроль за выполнением настоящего приказа и работой конного двора вообще».

Расчищать «авгиевы конюшни» ему придется в прямом смысле. Завод буквально тонул в грязи и нечистотах, выгребные ямы были полностью забиты. В апреле 1949 года С.А.Полянцев мобилизует работников предприятия на расчистку завалов и мусора, выделит для этого автотранспорт и лошадей. Весь состав комендантов будет закреплен по участкам завода и поселка, а своему заместителю директор поручит «ежедневно суммировать рапорта по очистке по отдельным участкам, докладывая мне о ходе работ…»

Производство и быт взаимно упорядочивают друг друга – этот принцип С.А.Полянцеву был хорошо понятен. 1950 год завод завершал четырехкратным увеличением выпуска продукции в сравнении с прошлогодним, «выгребным» – почти 90 новеньких машин, сияющих свежей краской, были погружены на железнодорожные платформы.

С подачи С.А.Полянцева в самом начале 1950-х годов начинает меняться производственная программа завода – в нее включается электротехническая продукция и первая промышленная автоматика, которая, собственно, и составит будущую трудовую славу автоматно-механического завода.

С.А. Полянцев, 1953 год

Увы, колоссальные перегрузки на протяжении многих лет все чаще стали напоминать о себе. Это вообще было свойственно директорскому корпусу военных лет. Директорами заводов были в основном молодые еще люди, которые дневали и ночевали в заводских корпусах. И сгорали, не достигая пятидесяти лет. В 1951 году, например, умер легендарный директор Магнитогорского металлургического комбината Григорий Иванович Носов – не бывавший в отпуске десять лет, он поехал в Кисловодск, где и скончался. Было ему 45 лет.

Сергей Алексеевич все чаще чувствовал себя плохо, ложился в больницу. В последние годы он жил в доме с аркой на углу улиц Тимирязева и Пушкина – там, где на месте старого городского кладбища с могилой его деда еще в 1937 году к столетию со дня смерти поэта был построен кинотеатр.

18 ноября 1952 года С.А.Полянцев в последний раз участвовал в работе заводского партийного собрания. Установленный диагноз его болезни оказался страшным – рак.

Из письма сыну за месяц до смерти, 1953 год

В 1953 году его отправили в хорошую столичную больницу, но и там медицина оказалась бессильной. На больничной койке Сергей Алексеевич узнал о смерти И.В.Сталина и его возможном преемнике: Н.С.Хрущеве. Как он отреагировал на эти известия, мы не узнаем. Все эти дни его навещала сестра Агния Алексеевна – в своих письмах к ней он с любовь называет имена своих сыновей.

Сергей Алексеевич Полянцев умер 14 апреля 1953 года. Ему было 50 лет…

Спустя два десятилетия после его смерти, в Челябинске произойдет важное событие. По предложению архитектора Е.В.Александрова, который в Великую Отечественную войну воевал на «катюше», возле Дворца культуры завода им. Колющенко 19 ноября 1973 года на гранитном постаменте встала боевая машина БМ-13 с укрепленными на направляющих макетами снарядов. На постаменте было написано:

«Создателям гвардейских минометов –

Оружия отмщения и побед –

С великой благодарностью».

Это и ему, Сергею Полянцеву, памятник…

Читать дальше: Петр Алексеевич

Вепрев О.В., Лютов В.В., Полянцев О.Г. Полянцевы: История семьи. - Екатеринбург: Банк культурной информации, 2018.