Главная » Статьи » Южноуральский биограф » Современники (XX-XXI вв.)

ТЮМЕНСКИЙ ГОД И ВСЯ ЖИЗНЬ ВЛАДИМИРА ПИОНТЕКА (1)
* * *
Жизнь человеческая случайна по определению. Настолько случайна, что начинаешь думать о «произволе Божьем», где судьбоносные повороты – просто повороты на автомобильной дороге. Вынесет – хорошо, не вынесет – ну и так бывает.
 
На берега Туры судьба вынесла одного из первых признанных российских спортсменов и тренеров, Владимира Фомича Пионтека, всего на год-полтора – с 1928 по 1930-ый. Время «по длительности» смешное – и в масштабах советской эпохи, да и просто человеческой жизни. Год – мелочь; промчится – не заметишь. И что можно сделать за год? Так, безделицы…
 
 Пионтек в Тюмени – не просто особая тема. Переломать мир, изменить его, преобразить – слишком много для одной человеческой судьбы. Но о Пионтеке в Тюмени вспоминают – с уважением и благодарностью. За то, что научил выживать там, где другие не выживают; научил чувствовать тело, как надежный инструмент, а не как мешок с ливером; научил сталкиваться – нет, не лбами в традиционной русской драке, но в олимпийском состязании, азарте. Многие его ученики вышли в люди, добились успеха, прожили долгую и интересную жизнь, переплелись с южноуральцами, воспитанниками мастера, со свердловчанами, которые были благодарны ему за поднятый практически с нуля техникум физической культуры.
 
 
Он был настоящей спортивной легендой Урала. Участвовал в первых уральских спартакиадах, ставил рекорды. Челябинская «губерния», по меньшей мере, на своей спортивной заре буквально пестрит его достижениями: рекорды в беге, прыжках в высоту, в десятиборье, в метании ядра. Но главный его рекорд – организаторский. Где бы он ни появлялся, зарождалась или оживала спортивная жизнь. Тюмень не была – да и не могла быть - исключением из «пионтековского списка»…
 
 * * *
 Пионтек, поляк по крови, родился в 1900 году на Нижегородчине. О его родителях известно немногое. Отец занимался коммерцией – торговал мелкосортным товаром, железом; не был против изделий из серебра и золота. Католики, очень набожные, они придерживались строгих правил, не позволяя никакой расхлябанности в поведении, характере, поступках. Религиозность должна ходить в ежовых рукавицах – чтобы соблазны мира не царапали душу. Но и пренебрежения к телу, желания «запостить его до смерти» в семье не наблюдалось.
 
 
Фома Пионтек и сам был хорошо сложен, любил спорт и передал эту любовь сыну. К слову, по тем временам «акт передачи» - вполне аристократический. Спорт в дореволюционной России, да и не только в ней, был уделом избранных. Это своего рода культурный маркер интеллектуальных сословий, людей, имевших деньги и определенный статус в обществе. Английский клуб, секта, масонская ложа. Оно и понятно – прежняя «избяная Русь» ни в профессиональном, ни массовом спорте особо не нуждалась. Зачем? И своей безумной удали хватало с лихвой, а физкультуры было достаточно на полях и покосах.
 
В детстве, как рассказывал сам Владимир Фомич, отец, между работой и молитвами, нашел время для «таинства посвящения» - рассказал сыну об олимпийских играх, рассказал подробно, понятно, в красках и деталях. Идея олимпийского движения не просто запала в душу – она стала одним из главных «предметов воображения». Профессиональный спорт, прописанный в ту пору на цирковой арене, компенсировал притязания лишь отчасти. Хотелось большего. Как сказал бы философ, «чего-то главного не достает».
 
* * *
«Спортсмен – человек эклектичный». По-иному в серебряном веке быть не могло. Это характер той эпохи, синкретичной, переплетенной, где «узкий профиль» не особо-то ценился. Поэтому спорт отождествлялся с классическим многоборьем. Здесь и бег на разные дистанции, и прыжки в длину и в высоту, и толкание ядра, и метание диска и копья. Здесь и оценка в очках за выступление в каждом виде, и выявление победителя по лучшей их сумме.
 
 
В 1926 году Пионтек поставит уральский рекорд в десятиборье – 5628 очков. Для тех лет – результат более чем значительный. К слову, миру потребуется еще полвека, чтобы преодолеть планку в 8 тысяч. Десятиборье станет стихией Пионтека. Станет, кстати, и притчей во языцех в гимназической истории Нижнего Новгорода. Красивый, крепко сбитый, спортивный паренек запомнился своей строптивостью, упорством и… бесконечными прогулами уроков. Ну не отдавал он предпочтение классной доске прыжкам с шестом! Да еще сам организовал этот спортивный кружок – так что не до синтаксиса, не до алгебры. Казалось бы…
 
 Удивительно, но самый известный «прогульщик» Нижегородчины легко справлялся с учебной нагрузкой. В годы Первой мировой войны слава Пионтека вышла далеко за пределы Новгорода. Его первыми заметили москвичи, отметили его способность показывать ровные результаты в различных спортивных дисциплинах: в прыжках, в метании диска, ядра. Одновременно несомненные способности он показывал в тяжелой атлетике, особенно в технике жима и рывка. Наконец, кроме легкой атлетики он всерьез увлекся лыжами. К слову, звание судьи всесоюзной категории в 1940 году он получит именно по этому виду спорта…
 
* * *
«Праздник смерти» - Первая мировая война, которую в России восприняли с пафосом (давно, видно, не дрались) – внесет в жизнь молодого Пионтека особую идею. Первые иллюзии, «дым отечества», бой барабанов – все это быстро улетучилось, как только с Запада на Восток, к семьям и родителям, стали возвращаться солдаты: перекалеченные, контуженные, убогие.
 
Шестнадцатилетний гимназист, кружковец и спортсмен Пионтек начинает не просто задумываться, но разрабатывать свои первые программы реабилитации раненых солдат. Главный акцент – на восстановление опорно-двигательной системы, на возвращении человека в строй. По большому счету, это все и изменит. Тривиальная, с позиции сегодняшнего дня, идея реабилитации через физическую культуру для Пионтека станет поворотом в судьбе – на многие годы вперед он окажется приставлен к «человеку с ружьем», будет «инструктором по выживанию». И польскую присказку вспомнит: «Умри молодым, но как можно позже…»
 
 
* * *
А время все делало для того, чтобы «как можно раньше». В революционном экстазе Пионтек не бился – и не потому, что предполагал катастрофические последствия революции. Была определенная инерция в понимании спорта как самоценного процесса, который не подчиняется идеологии и менее всего готов стать инструментом классовой борьбы. Да и старые спецы утверждали, что спортсмены – это особая «внеклассовая корпорация», которой политика не интересна.
 
Конечно, заблуждение, поза. Политические катаклизмы не считаются ни с личными убеждениями, ни с самой личностью. Циничное топтание мира стряхивает с подошв остатки гуманизма – и ничего с этим не поделаешь. Пионтек не стал перешибать плетью обуха, поступил по-сократовски: «если так произошло, значит так угодно богам». Революцию он не воспринял никак – нейтрально. Ни в каких партиях не светился, был «политически близорук», а спортивная закалка давала иммунитет к революционным вирусам.
 
 Тем не менее – инстинктивно, «по выживанию» - выбрал «красных». Волей случая, он попадает летом 1919 года в Челябинск, и сразу - в 5-ую армию М.П. Тухачевского, освобождавшей Челябинск, а затем и Сибирь от колчаковцев. Здесь опыт выживания пригодился ему как никогда. Ему даже удалось избежать ранений и увечий в страшном и кровавом месиве под Челябинском, близ поселка Першино. Это не осталось незамеченным. Пионтек, как говорится, «попал в обойму»…
 
 * * *
И попал в самое сложное и противоречивое время. В стране не просто шла гражданская война, которая одновременно деморализовала и мобилизовала население – «выжить в неизвестности», непредсказуемости того времени можно было лишь вооружившись. Шло стремительное укрепление Красной Армии, что требовало немалых сил, в том числе организационных.
 
 
 
В 1918-19 годах были сформированы главные военные округа, в том числе и Приуральский, в состав которого входили Пермская, Екатеринбургская, Уфимская, Тобольская губернии и Челябинский район. Учреждение военных округов сыграло важную роль в сведении войск Красной Армии в так называемые «завесы» - оперативное объединение войск, способное выполнять сложные боевые задачи.
 
Но боеспособность оставляла желать лучшего. Причиной всему – пресловутый человеческий фактор, неподготовленность бойцов, мобилизованных «под одну гребенку и на скорую руку» в пафосе большевистского «превращения всех граждан в боевой резерв Красной Армии». Прав Н.А. Бердяев, говоривший, что «большевизм вошел в русскую жизнь как в высшей степени милитаризованная сила», и гражданская война, как порождение революции, ничего иного и не могла оставить после себя, кроме оружия – в огромных количествах и случайных руках.
 
В итоге бойцы Красной Армии (к слову, как и сотрудники тогдашней ЧК) напоминали собой некий «сброд». В донесениях уездных комиссариатах рассказывалось, что красноармейцы представляли из себя жалкое зрелище – безобразничали, шлялись со срамными женщинами, «ездили вооруженные по деревням и пили самогонку», загоняли лошадей, собирали милостыню и попросту дезертировали. Основная их масса не была «годна к строевой».
 
«Катастрофизм боеспособности», конечно, ни для кого не был секретом. Еще в марте 1918 года Чрезвычайный Всероссийский Съезд Советов принял постановление о защите социалистического отечества «на началах социалистической милиции и всеобщего обучения всех подростков и взрослых граждан обоего пола военным знаниям и военному делу». А уже в апреле был принял декрет ВЦИК, вводивший Всевобуч – всеобщее военное обучение трудящихся – от школьного возраста до 40 лет.
 
 Местные газеты, естественно, стали разъяснять суть нововведений. Челябинская газета «Советская правда», например, писала: «Борьба с мировой буржуазией, начатая в 1918 году, показала всю необходимость знания военного дела трудящимися и подготовки молодежи в духе революционного бойца. Почин этому большому делу положили рабочие кружки пролетарских центров Петрограда и Москвы. По декрету ВЦИК от августа 1918 года, все площади и улицы заполнились обучающимися под руководством своих же товарищей… Отряды Всевобуча подкрепили фронт, дали возможность крепнуть РККА в самый трудный период ее организации…»
 
Тогда, собственно, и была сформулирована здравая и ясная мысль – достойная военная подготовка невозможна без подготовки физической. Это базовое единство не раз подчеркивал основатель Всевобуча Николай Ильич Подвойский. Хотя текущее положение дел не давало особой надежды – страна была разорена, затем повергнута в настоящий голодомор. В волостях и уездах свирепствовал тиф, подрывая и без того ослабленное здоровье людей. Всеобщее военное обучение, как говорится, стартовало «через не могу». Но совершенно четко определило место физкультуры и массового спорта в будущей советской системе координат.
 
 В отличие от профессионального, массовый спорт – а история его становления и развития в России свидетельствует однозначно – ничего не имел общего с моделью олимпийского движения или личной, духовной потребностью граждан. Массовый спорт плоть от плоти был порождением милитаризованного сознания. Его главная цель – постоянная готовность к войне, постоянная мобилизация человеческого ресурса.
 
Владимир Пионтек понимал это прекрасно и разводил по разные стороны античную красоту олимпийских соревнований и обыденную красноармейскую реальность. Массовый спорт носил сугубо утилитарный военизированный характер. Плохо это или хорошо? В нашем случае лучше все же склониться к последнему – потребность Красной Армии в натренированных бойцах дала мощнейший толчок к развитию спортивного движения в стране. Именно тогда, в начале 1920-х годов, была заложена основа всего советского спорта.
 
 
* * *
 Идеолог Всевобуча Н.И. Подвойский решить свою задачу мог лишь одним способом – привлечь в качестве армейских инструкторов профессиональных спортсменов и одновременно использовать ресурсы прежней, пусть и слаборазвитой клубной системы – для профессионального роста самих инструкторов. Что, собственно, и было сделано.
 
Подвойскому во многом помогли личные «спортивные связи». Можно сказать, что Всевобуч буквально вкатился на коньках в историю молодой Страны Советов. Хорошим другом Подвойского был выдающийся спортсмен, чемпион России 1915 года по конькобежному спорту Яков Федорович Мельников (к слову, с 1917 по 1935 год он десять раз выигрывал титул лучшего конькобежца страны). Было и другое «плечо» - конькобежец Василий Ипполитов, чемпион Европы 1913 года.
 
Они и начали формировать инструкторскую «команду». В ее составе оказался и Пионтек. Здесь тоже сказались личные связи. И с Мельниковым, и с Ипполитовым Пионтек познакомился еще 16-летним. Молодого нижегородского спортсмена тогда заметили многие, что позволило ему «прижиться в революции». Скорее всего, и в 5-ую Армию Тухачевского он попал инструктором не без рекомендации.
 
 
 
В армии он обучал бойцов навыкам рукопашного боя, самообороны и владением холодным оружием – обучал «правильно колоть штыком». Согласно устным легендам и воспоминаниям, мог без применения винтовки и холодного оружия обезоружить любого. Некоторые красноармейцы его недолюбливали - Пионтек ставил во главу угла, что бойцы должны быть всегда наготове, а потому никаких расслаблений и вольностей. Он и сам всю жизнь не допускал такого. Стоит ли удивляться, что помимо мобилизационной работы, он был инструктором по подготовке бойцов для выполнения особо сложных задач – своеобразный «красноармейский спецназ» тех лет. Авторитет Пионтека в Приуральском военном округе рос стремительно.
 
Осенью 1919 года судьба его впервые сводит с легендарным «устроителем» Красной Армии на Урале Василием Константиновичем Блюхером. Затем, в 1920 году, в самый канун Западно-Сибирского мятежа, Пионтека командируют в столицу, где его, двадцатилетнего паренька, вместе с именитыми спортсменами принимает Подвойский. Как бы сказали сейчас, все это давало серьезный «политический вес», давало более широкие полномочия. На Южный Урал он вернется окрыленным…
 
* * *
Здесь он развернется в полную силу, с азартом, с энтузиазмом. Первым делом, что Пионтек затеял, было невиданное для Челябинска мероприятие – в июне 1920 года здесь прошла первая губернская олимпиада.
 
В специальном выпуске газеты Челябинского полкового округа «Вооруженный народ» - каково название! – отмечалось: «Результаты работы инструкторов и инспекторов по обучению спорту молодежи Челябинской губернии ярко сказались на губернских состязаниях по легкой и тяжелой атлетике, состоявшихся 26-27 июня… В программу первой губернской олимпиады был включен 21 вид спорта, в том числе толкание ядра, метание копья, прыжки с шестом, перетягивание каната, упражнения на брусьях, французская борьба… Олимпиада закончилась семейным вечером в помещении военного округа, на котором и произошла выдача призов и наград».
 
Этот «семейный вечер», по сути, стал первым заслуг Пионтека и как спортсмена, который стал победителем олимпиады в метании копья, и как талантливого организатора. К слову, из числа победителей соревнований была укомплектована первая сборная команда Челябинской губернии по легкой атлетике и борьбе для участия в Приуральской олимпиаде.
 
 
Владимир Пионтек (в центре)
 
«В Екатеринбург кроме южноуральцев, съехались представители Пермской, Екатеринбургской и Вятской губернии, - пишет челябинский историк В.Н. Новоселов. - В связи с отсутствием стадиона, состязания проводились на ипподроме с 100-метровой грунтовой дорожкой. Спортивную обувь с шипами челябинские легкоатлеты увидели там впервые, а бегали и прыгали босиком…»
 
Лиха беда начало! С этого времени южноуральцы будут участвовать во всех региональных олимпиадах, в том числе и на Урало-Кузбасской олимпиаде, проходившей в Свердловске и объединявшей представителей Урала, Зауралья, Западной Сибири.
 
* * *
Сборная Челябинска оказалась весьма дееспособной и дружной. Вообще, именно на дружбе была завязана добрая часть организационной работы. Это позднее появится система массового спорта, которая и «будет воспитывать», будет по накатанной выводить человека на новые орбиты. Но пока, в «бессистемное время», дружба была единственным объединяющим фактором.
 
 
А люди вокруг Пионтека собрались замечательные. Например, его близкий друг, тезка и погодок Владимир Азаров – рекордсмен Челябинского округа по бегу, метанию копья, первый чемпион Челябинска по футболу, рекордсмен по штанге. К слову, он, уже будучи 80-летним стариком, до последнего дня тягал двухпудовую гирю. Многое сделал для становления массового спорта Петр Измоденов, победитель региональных олимпиад по бегу. Рука об руку шли с Пионтеком тяжелоатлеты Николай Меньщиков, Петр Карпов и Владимир Ширяев, гимнаст Владимир Гереин, конькобежец Иван Стрельцов.
 
 А какие женщины были! – конькобежка Зинаида Сурнина, метательница диска Елена Хилова, рекордсменка по метанию мяча Зоя Колмогорцева. Настоящей легендой южноуральского спорта была Надежда Жебрун. Ей принадлежат первые рекорды Челябинска по метанию диска. Легкоатлетка, участница первой спартакиады народов СССР, она проживет долгую жизнь, не утратит ясность мысли и в свои 80 лет будет читать без очков.
 
* * *
Но главным человеком для Пионтека станет Елена Бланкфельд, рекордсменка Челябинского округа в прыжках в высоту, беге и тройном прыжке. Судьба их соединила в 1922 году. Она – дочь известного врача из Верхнего Уфалея, хирурга по сложнейшим операциям и осколочным ранениям Ивана Михайловича Бланкфельда.
 
Это была легендарная личность. Бланкфельд, польский еврей с немецкими корнями по линии матери, перед переводом в Челябинск в 1914 году получил благодарственное письмо от жителей Верхнего Уфалея за достойное медицинское обеспечение. В частности, отмечалась его бескорыстное отношение к вернувшимся солдатам и офицерам русско-японской войны. Многих и многих он поставил на ноги, в том числе и тех, кто казались безнадежными.
 
В общем, был хирургом от Бога. В период колчаковского правления Иван Михайлович состоял на службе Челябинской уездной земской управы в должности заведующего медицинским отделом. Занимался лечением раненых солдат и офицеров. Безусловно, такой послужной список вряд ли сошел бы ему с рук в годы репрессий. До 58-ой статьи он не дожил…
 
Детей благословил. Можно сказать, что Владимир Пионтек и Елена Бланкфельд были созданы друг для друга. По меньшей мере, главный интерес жизни – спорт – у них был общим. Эта семья – одна из немногих в стране долговечных пар. Они до конца были вместе.
 
 
Природа наделила Елену прекрасными внешними данными. Ухажеров у нее было предостаточно. Даже сохранилась байка о том, что по приезду в Тюмень главе семейства Пионтеку буквально силой приходилось оберегать покой семьи, «отшибая» не в меру навязчивых поклонников. Да и сама Елена имела жесткий, волевой характер. Так что воздыхатели не имели никаких шансов. Семья была дороже. И в Челябинске, и затем в Тюмени и Екатеринбурге об этой чете ходили легенды. Это был образец семейной пары и верности выбранной профессии. Все поколение спортсменов их считало не просто наставниками, а своими «духовными водителями».
 
Вячеслав ЛЮТОВ, Олег ВЕПРЕВ
Категория: Современники (XX-XXI вв.) | Добавил: кузнец (22.09.2010)
Просмотров: 1944 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: