Главная » Статьи » Южноуральский биограф » Классики (XVII-XX вв.)

СУДЬБА И КАПИТАЛЫ МИХАИЛА КРАШЕНИННИКОВА (часть первая)
Среди исторических параллелей, которые связывают современный день Южного Урала с его историей, особенно интересна мысль о том, что мы, нынешние, гораздо ближе стоим к своим предшественникам времен пореформенной дореволюционной России, чем это было бы три-четыре десятилетия назад. Реформа 1861 года с отменой крепостного права, последующие экономические преобразования и административные перемены выпустили, как пар, энергию деловой инициативы. 1870-80-е года в полной мере можно назвать временем self-made man – эпохой людей, сделавших самих себя с чистого листа. Затем, окрепнув и сколотив капиталы, они начали широкое жизнестроительство – по всем фронтам. Банковское дело не было здесь исключением и велось оно основательно, крепко, чему доказательством является полувековая история Челябинского городского общественного банка, а затем и история Челябинского отделения Госбанка.
 
Мы долго искали «человека из прошлого», который смог бы преодолеть парадоксальную безымянность этой истории. Пока не перешли на уровень заместителей – «товарищей директора банка». «Умный, развитый, интеллигентный человек, очень энергичный и деловой, пользующийся общим уважением и большим доверием в торгово-промышленных кругах», - так отзывались современники о Михаиле Николаевиче Крашенинникове. Успешный предприниматель, купец, Потомственный почетный гражданин Челябинска, он включил банковское дело в сферу своих деловых интересов и, оставаясь на вторых ролях, «опекал» его до самой революционной смуты 1917 года…
 
ОТЦОВСКИЕ ГЕНЫ
 
Сложился ряд стереотипов, которые массовое сознание всякий раз вытаскивает на поверку, едва речь заходит об истории старого Челябинска, еще не разбуженного паровозным гудком. Сонная уездная провинция, глухой сибирский городок, невообразимо пыльный в жаркую пору и вязнущий в грязи по осенней распутице – ничего интересного…
 
Да, Челябинск был маленький городишко, непричесанный, тривиальный, символически уездный. Вот только в пореформенную эпоху Александра II в нем зарождались совсем непростые начинания, словно здесь решили доказать уральскому миру мысль Ф.М. Достоевского, что «мы маленькие, но мы не ничтожества». Была в этом своя особая гордость, а главное – непременное желание расти.
 
Тому примером стал Челябинский городской общественный банк, не пожелавший остаться в истории маленькой, пыльной, захолустной, убогой «сберкассой» с покосившимися окнами на сельской завалинке. Как раз у истоков этого банка и стоял отец Михаила Крашенинникова Николай Петрович.
 
Челябинский взлет Крашенинниковых начинался весьма скромно – мещанское сословие, крепкие торговые середнячки. Николай Петрович Крашенинников, в отличие от сына, имел в Челябинске один небольшой деревянный дом – собственно, другими архитектурными изысками Челябинск на пороге александровских реформ вряд ли мог похвастаться.
 
Николай Петрович родился в 1816 году – сразу после российского триумфа в наполеоновских войнах. Хотя где родился и куда уходили его корни, установить не удалось. Образование получил домашнее, был женат на вдове поручика Олимпиаде Егоровой, растил сына Михаила, который родился в 1848 году, и двух дочерей: Анну (1849) и Евдокию (1855).
 
Гильдейский капитал также был небольшим – 2400 рублей, - но и не незаметным. Войти в купечество было далеко не просто. В середине XIX века купеческую иерархию определяла «Грамота на права и выгоды городам Российской империи». До 1863 года купечество делилось на три гильдии по размеру объявленного капитала, освобождалось от ряда прямых налогов (подушной подати), рекрутской повинности, опеки посадской общины. Закон предоставлял право купечеству демонстрировать и внешние признаки привилегированности. К примеру, купцам 1-ой гильдии надлежало ездить в карете, 2-ой – в коляске, запряженной парой лошадей, 3-ей – в экипаже, запряженной одной лошадью.
 
Такой экипаж и был у Николая Петровича Крашенинникова…
 
В исторические страницы Челябинска его имя будет вписано осенью 1856 года – Н.П. Крашенинникова выберут челябинским городским головой. Выберут, несмотря на то, что Николай Петрович «состоял под взысканием» якобы за растрату опекунских средств и теперь ждал апелляцию; выберут, несмотря на то, что у него было весьма слабое здоровье, и ему приходилось часто брать отпуска по болезни.
 
Конечно, это изменило «вес» Крашенинникова в челябинском деловом мире. Но уездный характер города все равно сказывался. Николай Петрович весьма туманно оценивал перспективы роста – как свои собственные, так и сына Михаила. Успех или неудача дела во многом зависели от купцов 1-ой гильдии и их желания «терпеть конкурентов». В те годы в Челябинске заправляли купцы 1-ой гильдии С.И. Ахматов и его сын Максим, купцы Мотовиловы, Плотниковы, Смолины, Шиховы. Да и самая богатая и влиятельная купеческая династия Боровинских, ставшая на ноги еще во времена Екатерины Великой, не собиралась уступать своих завоеванных позиций и «законного» места в купеческой иерархии.
 
Впрочем, дело было за «малым» - за временем…
 
РОЖДЕНИЕ ГОРОДСКОГО БАНКА
 
И оно подходило – медленно, но верно, со своим новым миропорядком и отношением к делу.
 
 В середине XIX века челябинскому купечеству и городскому руководству – шестигласной городской думе – уже было очевидно, что без дополнительных финансовых инструментов справиться с возраставшим торговым оборотом будет крайне трудно, а каждый раз в «губернские столицы» не наездишься. Челябинцам приходилось занимать у ростовщиков, в ломбардах, за крайне высокие проценты. Иногда городская общественность (в лице городской думы) шла купцам навстречу и выделяла незначительные средства из городского «запасного 30-тысячного капитала», который, естественно, не мог удовлетворить всех желающих.
 
Идея своего – челябинского – банка буквально вызревала, наливалась соком, как яблоко. Аргументов в его пользу было более чем предостаточно: возможность на месте получать ссуды под залог процентных бумаг, товаров, драгоценностей и недвижимости, вести учет векселей, открывать вклады. К тому же разрешение открывать в России городские банки содержалось еще в «Жалованной грамоте городам» 1785 года, в которой определялась и роль местного самоуправления.
Поэтому челябинская дума, чтобы избавить население от «кабалы ростовщиков» и дать благонадежным горожанам близкий, доступный кредит, в апреле 1866 года обратилась с «общественным приговором» в губернский адрес с просьбой «возбудить через Оренбургского генерал-губернатора ходатайство об открытии в Челябинске городского общественного банка». В качестве начального капитала по решению думы было «зафрахтовано» 15 тысяч рублей.
 
С этим губернским разрешением выйдет своя история – да такая, что в Челябинске зазвучат нотки «административного бунта» и неподчинения Оренбургу.
 
5 октября 1866 года Челябинская дума на правах соучредителя общественного банка внесла предложения по списку руководителей банка. Согласно нему, директором банка предлагалось избрать купца 1-ой гильдии Петра Ивановича Перцева, кандидатом директора был заявлен Н.П. Крашенинников, товарищами директора – Н.А. Мотовилов и А.Д. Рылов, а кандидатами к ним – Я.А. Смолин и Д.П. Никулин. Список для утверждения отправили в Оренбургское губернское правление.
 
26 ноября 1866 года руководящий список был «губернски утвержден», за исключением одного человека. «Камнем преткновения» стала кандидатура директора банка П.И. Перцева. Выходец из ярославских купцов, Потомственный почетный гражданин, имевший «посередные» связи и с Москвой, и с Петербургом, он, скорее всего, не слишком жаловал оренбургское начальство и вряд ли скрывал свое отношение. Он и в Челябинске был словно наособицу, в силу природного нрава не принимая некоторые сложившиеся «уездные» правила. Но именно такой человек и должен был «толкнуть банк к развитию». Челябинская дума единогласно избрала его директором общественного банка – в противовес губернскому решению.
 
Чем завершился этот конфликт уезда с губернией – не принципиально важно. Главное, что Челябинский городской общественный банк еще накануне своего появления получил хорошую «прививку» самостоятельности и избежал впоследствии «излишнего административного давления». Банк торжественно открыл все тот же П.И. Перцев 8 февраля 1867 года – в общественном городском доме, известном как доме купца Ефима Сапожникова (здание располагалось за магазином «Военная книга» по ул. Кирова).
 
И все же справедливости ради заметим: будущее городского общественного банка не будет безоблачным. Невозможно все время находиться на подъеме, и финансовые сложности банк испытает не раз, в принципе, повторяя судьбу любой коммерческой организации. Тем не менее, когда в 1893 году в Челябинске открывалось отделение Государственного банка, обучать горожан азам банковского дела уже не пришлось – они имели свой опыт и, в целом, достаточно успешный.
 
ЗОЛОТОЙ САМОРОДОК
 
Был ли молодой двадцатилетний Михаил Крашенинников на банкете в доме купца Сапожникова по случаю открытия первого в Челябинске банка – не известно. Хотя вполне мог быть. Свои первые крупные торговые операции хлебом Михаил провел еще в 1865 году, когда ему едва исполнилось 17 лет – благо, было у кого учиться предпринимательству.
 
Многое в судьбе Михаила Крашенинникова искренне удивляет. Даже личное дело, формулярные списки, предоставляемые в банк, вызывают неподдельный интерес. К примеру, один из богатейших людей Челябинска не имел, как мы сказали бы сейчас, высшего образования. Это тоже один из стереотипов, который часто затеняет исторические обстоятельства или характер эпохи. У Михаила Николаевича образование было домашним, и в истории Челябинска середины XIX века найдется немало имен тех, кто такое образование смог бы предоставить на самом высоком уровне. Возможно, сказалась позиция отца, Николая Петровича, который не стал настаивать на университетском образовании – «сын сам прекрасно знает, что ему нужно».
 
Михаил, действительно, знал. Будучи еще молодым человеком, он включился в коммерческую промышленную добычу золота и самостоятельно изучает, в том числе и на практике, основы банковского дела – пусть пока в качестве заемщика.
 
Золотодобыча требовала оборотных средств, да и благородный металл легко в руки не давался. О Васильевском прииске, который разрабатывал Михаил Крашенинников, расскажет позднее писатель и путешественник Даниил Лукич Мордовцев: «Добывание из скупых недр земли драгоценного металла – это действительно каторга. При мне огромными ушатами, при помощи воротов выкачивали воду, и в этой глубине словно заживо погребенные, работали вольные каторжники. Затем нагруженные рудою телеги одна за другою тянулись к промывочному зданию, /где стоял/ невообразимый грохот. Это толчея, наподобие тех, которые на мельницах толкут просо. Еще ниже идут желоба, выложенные войлоками. Сюда стекает та вода, которая уносит с собой легчайшие частицы золота, золотую пыль, и эта пыль в силу своего удельного веса цепляется за шероховатости войлока и остается на нем… Ад, чистый ад – решил я, уходя из этого чистилища…»
 
На приисках
 
Однако из этого «ада», который был повсеместно на Южном Урале, писатель ушел не с пустыми руками – Михаил Крашенинников преподнес ему в подарок небольшой самородок со свидетельством на специальном бланке главного начальника уральских горных заводов: «Дано челябинскому купцу Михаилу Николаевичу Крашенинникову в том, что на арендуемых им у купца Андрея Шихова Васильевском прииске, находящемся на землях Оренбургского казачьего войска, в числе прочего золота… получен камень с золотом весом Пятьдесят семь золотников и шестьдесят долей…»
 
Крашенинников мог позволить себе такие «статусные» подарки, хотя о «пыльной роскоши в глаза» здесь речи не идет. Во всем был четкий расчет - люди что тогда, что сейчас тяготеют к внешнему проявлению состоятельности и видят в этом доказательство своих деловых качеств.
 
Предпринимательские и торговые возможности оцениваются по-разному: например, по той же недвижимости, ее качеству и функциональности. У Михаила Крашенинникова было четыре дома, в том числе на улице Большой (ныне Цвиллинга) общей стоимостью в 100 тысяч рублей. Дома по тем временам добротные, с хорошим подворьем и выездом. Они не пустовали и приносили вполне реальный доход. К примеру, один из домов Крашенинников сдал в аренду городской думе – «под тюремную больницу сроком на 6 лет за 500 рублей». К сожалению, ни один его дом до настоящего времени не сохранился.
 
В качестве оценки возможностей выступало и наличие паев в том или ином товариществе. Во второй половине XIX века это была одна из самых распространенных форм собственности в предприятии и ведения бизнеса. В частности, за Крашенинниковым значились треть паев в Челябинском мукомольном товариществе (189 тысяч рублей), половина паев в дачах поселка Полетаевского (20 тысяч рублей) и многое другое.
 
Средства позволяли заниматься благотворительностью, а главное – войти в «золотое сечение» городского сообщества, которое отличалось высоким уровнем самосознания. Так, челябинский учитель М.Н. Ястребов писал: «Вряд ли в здешней губернии найдется другой город, где было бы больше единодушия или согласия между членами общества, где бы чаще запросто, как и должно быть в уездных городках, сходились и делили между собою досуги…»
 
Здесь, «на досуге», и принимались ключевые для города решения. А Челябинский городской общественный банк изыскивал средства для их исполнения…
 
ТОВАРИЩ ДИРЕКТОРА
 
В мае 1879 года Михаил Крашенинников напишет свою первую клятву: «Я, нижеподписавшийся, вступая в должность товарища директора правления Челябинского городского общественного банка, согласно 9-ой статьи Положения о банках, сим обязываюсь действовать в своих делах по совести и без лицеприятия, хранить в тайне все, касающееся вверенных банку частных коммерческих дел и счетов, и неуклонно исполнять все возложенные на меня обязательства…»
 
Эту клятвенную расписку удалось обнаружить не сразу – она оказалась запрятанной в одном из архивных фондов со «скучным» названием «Баланс, счет прибыли и убытков по банку и отчет банка за 1870 год». Кроме клятвы Крашенинникова, сюда были аккуратно вклеены разные по годам обязательства и других работников банка, которые подписывались при поступлении на службу.
 
Челябинский общественный банк, действительно, был городским. Его капитал формировался как из денежных средств, принадлежавших городу как юридическому лицу, так и частных вкладов граждан. По вкладам срок хранения мог быть сколь угодно большим, но не менее одного года. Ссуды давались под шесть процентов годовых, причем проценты вычитались сразу – при выдаче денег на руки. Залоги банк принимал в половину или треть оценочной стоимости. Если в течение трех месяцев после установленного срока заемщик не вносил денег, банк начислял штраф, а еще через три месяца приступал к продаже залога.
 
Из чистой годовой прибыли банка, за покрытием необходимых расходов по содержанию аппарата, от 10 до 20 процентов отчислялось на составление резервного капитала. От оставшейся суммы прибыли две трети отчислялось «на городские нужды» - в городскую казну – «на удовлетворение хозяйственных расходов и на предметы благотворения и воспитания», а остальная треть присоединялась к основным капиталам. Кроме того, общественному банку вменялось в обязанность по Уставу перечислять средства на содержание детского городского приюта.
 
Учреждение Челябинского городского общественного банка по своей сути являлось той самой формой частно-государственного партнерства, о которой так много говорят в нынешние дни. Само собой, городская дума получила в руки инструмент, с помощью которого можно было решать самые разнообразные городские задачи: следить за чистотой и порядком, за «исправностью мер и весов», разбирать споры горожан об очередности несения повинностей, собирать пожертвования для помощи погорельцам, устранять последствия ледохода, содержать чины магистрата.
 
Став товарищем – заместителем – директора банка, Михаил Крашенинников почувствовал цену городскому пространству: той общности людей, которая, искря в спорах, рука об руку добивается результата. Был в этом и молодой азарт целого поколения освобожденной пореформенной эпохи.
 
Безусловно, яркой личностью той эпохи стал сын челябинского врача, предпринимателя и золотопромышленника Корнилия Ивановича Покровского – Владимир. В 1876 году он будет избран городским головой. В этом же году гласным городской думы станет Михаил Николаевич Крашенинников. В.К. Покровский сойдется с ним сразу и надолго – это была настоящая, глубокая дружба. Крашенинников станет одним из его надежных партнеров в делах. Они вместе загорятся идеей проведения в Челябинск железной дороги, вместе реализуют проект «челябинского тарифного перелома», вместе будут участвовать в общественной и благотворительной жизни города.
 
 
За Челябинск молодежь возьмется основательно. Именно на рубеже 1870-80-х годов, несмотря на финансовый кризис в стране, появятся серьезные перемены в благоустройстве и развитии челябинского городского хозяйства. На эти цели расходовались значительные средства, в том числе и по линии городского общественного банка. Определенный риск был: в отдельные годы расходы Челябинска превышали его доходы – поэтому под взаимные гарантии приходилось «чередовать дефицит с профицитом».
 
Эта работа не осталась незамеченной. Так, оренбургский губернатор во всеподданнейшем отчете за 1885 год отмечал: «Особого внимания заслуживает деятельность городского общественного управления в Челябинске, выразившаяся в улучшении состояния городских улиц, в укреплении берегов реки Миасс, в постройке обширной, хорошо устроенной больницы и каменного здания для воинской команды…»
 
Кстати, решение о строительстве казарм имело для города огромное социальное значение. Дело в том, что на протяжении многих десятилетий Челябинск воспринимался как обычный пункт для расквартирования воинских частей. Этот постой был для челябинцев крайне обременительной повинностью – «со сдачей помещений, столованием и прочими неудобствами быта». В избавлении горожан от этой повинности участвовал и городской общественный банк, предоставивший часть необходимых средств на строительство.
 
На губернаторском отчете была поставлена высочайшая резолюция: «Весьма утешительный и редкий пример». Получив известие о такой императорской оценке своей работы, городская дума постановила «сделать в честь данного события мраморную доску и поместить ее на стене зала заседаний», а также «напечатать текст сообщения с похвалой Его Императорского Величества и разослать его гласным как действующим, так и трех предыдущих четырехлетий (созывов)».
 
В этом же – 1885 году – персональные поздравления будет принимать и Михаил Крашенинников: высочайшим указом он будет «приписан» к привилегированному сословию – личным почетным гражданам Челябинска…
 
Вячеслав ЛЮТОВ, Олег ВЕПРЕВ
Категория: Классики (XVII-XX вв.) | Добавил: кузнец (17.01.2013)
Просмотров: 1253 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: