| Главная » Статьи » Южноуральские путевые заметки » По Бродокалмацкому тракту |
Алабуга
Тесно стало в деревне
Теченские и Бродокалмацкие земли заселялись быстро – плодородные земли и сенокосные угодья решали дело, да к тому же под военной казачьей защитой. Единственной неприятностью, правда, стало отсутствие строевого леса: в округе растет, в основном, береза да осина, к тому же тонкая.
«Тонкий лес зимою прозябает, изба внутри отсыревает и мокнет, а чрез то делается небезвредной для здоровья живущих в ней, особенно же для многосемейных, - рассказывал в своем описании «Бродокалмацкой страны» Василий Соколов. - Есть строение домов и из красного уральского леса, но строение таковое недешево и для самых богатых крестьян, каждое стеновое бревно обходится от одного до полутора рублей серебром. В нужде и богатые крестьяне строят дома из своего березового и осинового леса…»
Казачьи и крестьянские дворы росли повсеместно, что даже становилось тесновато. Вовремя подошло разрешение обустраивать заимки и переселяться туда целыми семьями.
Начало Алабуги
Этим в 1750 году воспользовались два жителя Беликульской деревни Никифор Комельков и Терентий Брюханов, написавшие прошение в Исетскую канцелярию – мол, «имеют де они в той Беликульской деревне исстари жительство и весьма де облюдели, и пашенных земель весьма стало быть скудно; а есть де той же Теченской слободы в чертежу озеро, называемое Алабугой; и около де его пашенные земли и сенные покосы имеются свободные; и просят чтобы их... из той Беликульской деревни уволить для поселения на помянутое озеро Алабугу…»
Сказано – сделано. А уже к концу XVIII века в Алабуге было почти 500 душ и 45 дворов. Кроме основателей села, здесь закрепились фамилии Балдиных, Пановых, Овсянниковых, Уфимцевых, Дегтяревых…
Пестрый бык
Алабуга – очень красивое, хотя и неглубокое озеро; оно словно укутано березовыми лесами, поросло черемухой и ивой. На хороший клев вокруг всего озера поблескивают автомобили; зимой это одно из излюбленных озер для подледного лова.
Главное богатство озера – окунь. От него, собственно, и пошло само название. Дословный перевод слова «Ала-буга» - «пестрый бык». Именно так называли окуня татары.
 На берегу Алабуги
Пограничная протока
Лет 15 назад на центральной улице села построили весьма основательный мост через маленький ручей – протоку Безымянную, которая впадает в озеро. В засушливые годы этого ручья словно и нет вовсе. Но в большую воду протока несет в себе весь «заряд» с южных болот. Весной 2000 года, к примеру, натиска воды не выдержала даже дамба объездного меридиана.
Безымянный ручей разделил село исторически. Как пишет В.В. Поздеев, заселение Алабуги началось с той её части, которая именуется - «Закурья»: земли здесь были богатые, да и берег повыше. Лишь через столетие деревня в своем строительстве «перешла за речку».
В 1781 году по речке прошел и административный карандаш: на одном берегу числилась Алабужская волость Челябинского уезда, на другом – Теченская волость уезда Далматовского.
Бор на болоте…
Кстати, о болотах. В Алабужских краях их особенно много: Климинское, Микулинское, Моховое. Покрытые густым травостоем, поросшие по краям ивой и березой, судя по названиям, они «прячут» не только заблудившихся крестьян.
 Недалеко от села Тавранкуль, к примеру, среди болот запрятался от человека самый настоящий сосновый бор, пропитанный запахом цветущего багульника, – Васильевский. В таких илистых местах сосны, обычно, не растут. Но здесь всему «виной»: мощный пласт торфяника и мох, растущий тут в изобилии. Васильевский бор – достаточно редкий случай в природе и мало изучен. Хотя, может быть, это и к лучшему: меньше знают – меньше сорят.
…и лабда на нем же
Вместе с переселенцами из Пермской губернии прижилось на новых местах и слово «лабда», отдающее болотным запахом и весьма неприятными ощущениями. Суть в том, что в переводе с коми лабда – это плавающие острова на болоте, сплетенные из корней вывернутых деревьев.
Попасть на лабду можно только на лодке. В ветреную погоду на лабде страшновато – она плывет, и можно провалиться. Но неуверенность компенсируется отличной клюквой или грибами. В Алабужских краях лабды встречаются на Урлаповском болоте близь деревни Феклино.
Алабуга в «Ведомостях»
«Каков поп, таков и приход». Если переиначить эту поговорку, то именно от приходского батюшки вело начало сельское краеведение – священникам «вменялось в обязанность» описывать события, быт и нравы вверенных сел. По Алабуге такой очерк появится в 1875 году в Оренбургских епархиальных ведомостях.
«Климат в селе Алабуге здоровый, чему много способствуют леса, почти со всех сторон окружающие село, которые защищают его от ветров и освежают воздух», - писал автор. А затем рассказывал, что алабужские крестьяне засевали преимущественно пшеницу и овес, которые сбывали в Уральских заводах: в Кыштыме, Каслях, Каменске.
Писал и о нравах. «Пьянство, можно сказать, - всеобщий порок крестьян, но и его нельзя приписать большинству. Конечно в селении на 450 душ муж. пола есть два питейных заведения; но и их большинство не желает иметь; и только несколько ведер даровой водки с придачею ста рублей заставляют охмелевших крестьян принимать эти заведения. Преимущественное же пьянство бывает только в храмовые праздники…»
Дмитриевская церковь
Долгое время в Алабуге не было «церкви соборного типа», и Алабуга считалась деревней. Статус села она получила лишь в 1858 году, когда на деньги местных жителей уже была построена церковь Дмитрия Донского. По преданиям, особой гордостью церкви была полутораметровая икона в серебряном окладе с ликом святого князя, которая висела в самом центре иконостаса.
В советские годы храм закрыли и перестроили под склад. К счастью, не все иконы оказались утраченными. Некоторые лики спрятали селяне в своих сараях. Уже в наше время «вернулись из небытия» старинные деревянные иконы с ликом Дмитрия Солунского и Божьей Матери.
 Дом у озера
К началу ХХ века Алабуга – это большое и красивое село. В нем насчитывалось 244 двора и свыше 1700 селян. В селе был фельдшерский пункт, две лавки, кредитное общество, волостное правление, одноклассная школа и вечернее министерское училище. По четвергам в селе шумел базар…
Подворья тоже были крепкими. Интересно строились дома – «связкой». Ставились два сруба: один – непосредственно под избу, где жило все семейство; другой – под клеть, где хранилась домашняя утварь, имущество, сундуки, одежда. «Вообще в домах наблюдается чистота и опрятность, - рассказывали «Ведомости». - Стены белены, во многих домах крашены голубой или красной масляной краской с разными цветами. В переднем углу божница. Направо от дверей помещается печь челом на юг, над дверьми полати, кругом стен лавки для сиденья». Не ускользнуло от взгляда, что алабужцы хорошо одевались и питались. Село славилось своими калачами, а почти в каждом доме можно было увидеть самовар.
В одном из таких домов в ноябре 1903 года родился человек, ставший легендой челябинского краеведения, - Иван Васильевич Дегтярев…
Человек, нашедший Челябинск
Об И.В. Дегтяреве рассказывать можно много – в определенной мере он создал свою «школу краеведения», к которой оказались сопричастны многие современные исследователи.
Многое в нем поражало. По глубине и качеству исторического исследования, как пишет А.И. Скориков, Иван Васильевич ассоциировался с образом древнерусского богатыря Ильей Муромцем. Хотя сам в начале 1990-х годов был маленьким, сухоньким старичком в заношенном костюме, с громким, немного скрипучим голосом, компенсировавшим наступающую глухоту. Был человеком, мало отличавшимся от «краеведческих пенсионеров», приходивших в публичную библиотеку для общения и укладывавших текст доклада в обычную сетку-авоську. Ничего героического…
Но именно он словно открыл Челябинск заново. Краевед «проснулся» в Дегтяреве, когда ему было уже за сорок – будут многочисленные статьи в «Челябинском рабочем» и «Вечерке»; будут выступления на Бирюковских чтениях; будет спор за Александровскую слободу, предшественницу Челябинска, которой Дегтярев всячески отказывал в «рождении»; будут биографо-краеведческие записки, где он подробно опишет жизнь зауральской деревни.
Судьба
В Алабуге Дегтяревы жили испокон. Большая семья Дегтяревых обосновалась здесь еще во времена Екатерины Великой, была крепкой и зажиточной, благодаря деду Степану Еремеевичу. Крестьянский сын со страстью к образованию, И.В. Дегтярев свои первые статьи посвятит именно истории Калмацкого брода и «Калмацким воинским людям», введет в оборот найденные в архивах уникальные данные переписи 1719 года.
 Иван Васильевич Дегтярев
За свою долгую жизнь – 93 года – в статусе «ровесника века» Дегтярев пережил все то, что происходило со страной. В первые годы после революции Дегтярев – писарь в волостном военкомате, но с большими мечтами об учительстве. Затем – уполномоченный по организации колхозов, который был вынужден, по его рассказам, силой загонять крестьян в колхозы и вспоминать этот драматический отрезок своей жизни как «кошмарный сон наяву».
Своими мыслями о скоропалительной коллективизации он поделился с сокурсниками по Уралкомвузу – в узком кругу, настолько «узком», что без сексота не обошлось. Полгода провел в тюрьме, потом три года – в Средней Азии. Вернувшись, проучительствовал недолго – ушел на фронт в декабре 1941 года, а демобилизовался лишь после Победы. Был награжден двумя орденами Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За победу над фашистской Германией».
Наследие
Бродокалмацкая Алабуга точно ждала его – память об учителе Дегтяреве будет всемерной. До сих пор растут под окнами сельской школы два сада, посаженные им с учениками. Односельчане передавали из уст в уста легенду, что Иван Васильевич знает об Алабуге совершенно все и готовит большую книгу по истории села.
Нет, книги не было. Зато на протяжении трех десятилетий – а в 1963 году он перебрался в Челябинск – он соберет огромное количество фотокопий исторических документов. Их Иван Васильевич заказывал повсюду: в Московском центральном архиве древних актов, в архивах Ленинграда, Перми, Свердловска, Оренбурга, Уфы, Тобольска, Шадринска. В какую копеечку обошелся ему «фотокопийный фонд», который сейчас хранится в Челябинском областном краеведческом музее, можно только догадываться…
Иван Васильевич Дегтярев ушел из жизни 18 октября 1996 года и согласно завещанию был похоронен в Алабуге, на своей малой родине…
Былое величие
Путешествовать по российским селам и интересно, и грустно – былое величие почти повсеместно сменяется библейской мерзостью запустения. Старинные теченские села – не исключение. В Алабуге, к примеру, в середине ХХ века был большой колхоз «Красный пахарь», машинотракторная станция, больница, школа-десятилетка, библиотека, клуб, почтовое отделение и целых пять магазинов – просто роскошь для советских сельповских времен.
Теперь это осталось в прошлом. В пореформенные годы многие уехали в областной центр в поисках работы и перспективы. А в новом веке что Бродокалмак, что Алабуга, что Русская Теча стали своего рода челябинскими «выселками», куда «черные риэлтеры» отправляли нищих, запойных, беспомощных, одиноких владельцев челябинских квартир. Что ж, у нового времени вполне «маргинальный» характер.
Тавранкуль
Беглого взгляда по селам вокруг Алабуги достаточно, чтобы понять – мало кто ими занимается. В Тавранкуле, к примеру, недавно наконец-то заменили старый, ржавый водопровод. Это было, пожалуй, самым ярким событием для жителей села, которые год за годом набирали воду из скважин или носили коромыслами из озера.
Выживали как могли. В том числе и за счет церкви в честь Преображения Господня. Выстроенный полтора века назад храм постигла все та же советская участь – церковь распустили, сделав в ней тракторную мастерскую. В новое время к полуразрушенной церкви потянулись сборщики металла. «Подъехали, сваркой срезали металлические воздушные связи свода, погрузили их в машину и уехали, - рассказывает В.Д. Оленьков, директор центра «Наследие». - А наутро рухнул мощный цилиндрический свод, который с тяжами мог простоять еще сто лет…»  Вокруг Алабуги
Несколько больше «повезло» Михайловской церкви в деревне Феклино – возведенная на высоком берегу озера, церковь в честь Архангела Михаила сохранила кирпичную кладку, утратив только внутреннюю отделку стен и свода.
Фрески на лазоревом фоне канули в небытие и в одном из старинных храмов Южного Урала – церкви в честь Пресвятой Богородицы в селе Беликуль. Том самом селе, откуда вышли алабужские первопоселенцы. Богородицкая церковь разрушается буквально на глазах, и вряд ли ее увидят будущие путешественники.
 В одном из рассказов об алабужских селах мне попался на глаза красивый стереотип: «заповедные места». Все верно: когда человек уходит, его место занимает природа. Теперь тянутся вверх молодые березовые леса, смотрятся в водную гладь горького озера Алчикуль, славятся Феклинскими глухарями, куропатками, косулями и зайцами…
| |
| Просмотров: 2277 | |
| Всего комментариев: 0 | |