Осенью 1956 года произошло примечательное событие: крупная промышленная Челябинская область, оплот советской металлургии и машиностроения, «ядерный щит России», получила свою первую высшую награду – орден Ленина. И не за заводской характер, а за «большой хлеб», полученный с целинных земель.

 

 Это событие и вправду было парадоксальным. За два десятилетия с момента образования Челябинская область прошла мощную волну индустриализации, совершенно изменившую ее облик. В годы войны только в Челябинск было эвакуировано свыше 60 предприятий, область приняла свыше полумиллиона человек. Это было второе промышленное рождение, за которое следовало бы наградить. И вдруг…

 

 Целинный хлеб на Южном Урале имеет свою предысторию, и весьма существенную. Челябинская область с момента своего образования обладала значительным аграрным потенциалом. При разделе громоздкой Уральской области к нам перешло более половины ее посевных площадей, 70 процентов совхозов и 80 процентов тракторного парка. За три года почти вдвое увеличилось количество тракторов и комбайнов. Это был хороший задел и своего рода компенсация за коллективизацию и раскулачивание, переломавшие хребет русскому крестьянству.

 

 «Много еще у нас ленивой землицы. Начиная от Волги на восток, и чем дальше, тем больше и больше этих неосвоенных земель», - писали еще довоенные авторы. В середине 1930-х годов в Челябинском облисполкоме, благодаря стараниям первого председателя Михаила Советникова, стали появляться первые планы освоения южных районов.

 

Как оказалось – вовремя. За два года до войны нерешенный крестьянский вопрос стал серьезным экономическим препятствием. В мае 1939 года ЦК ВКП(б) вынес специальное постановление по селу. Суть его сводилась к двум принципиальным вещам. С одной стороны, ужесточалась ответственность за «разбазаривание» земель, выведение их из сельхозоборота или неэффективное использование. С другой, предлагалось переселить «избыточную часть колхозников» из средней полосы в многоземельные районы – прежде всего, на Урал, в Западную Сибирь, Казахстан. Для этого при Совнаркоме СССР было образовано Переселенческое управление, предоставлявшее желающим «наделы на вечное пользование» на новых местах.

 

Челябинская область в этот эксперимент, естественно, включилась – было, что осваивать. Первые целинные запашки провели уже весной 1940 года, а по осени на новых землях получили хороший урожай: от 18 до 30 центнеров с гектара. Закрепить эту аграрную победу помешала Великая Отечественная война…

 

«Целинная революция» произойдет позднее – в хрущевские времена. Слегка приперченная «кукурузными перегибами», она, тем не менее, окажется настолько масштабной и глубокой по существу, что до сих пор будет восприниматься счастливым «сельским временем». Иван Никандрович Шундеев, бессменный председатель знаменитого «Коелгинского» совхоза, вспоминает, что в целинные годы село в буквальном смысле преобразилось. Ничего подобного не было ни до, ни после. Это были перемены, совершенно изменившие облик села.

 

К ним тоже пришли не сразу. К слову, в Челябинской области во многом сработали на опережение. В 1950-53 годах ряд хозяйств уже получил на новых землях высокий урожай зерновых. Так, пионер южноуральской целины совхоз «Петропавловский» Вернеуральского района в 1953 году с 10 тысяч гектар целинных земель получил по 22 центнера пшеницы с га вместо обычных для тех лет 6-10 центнеров.

 

 Естественно, без партийной патетики этот успех не обошелся. И слава богу. В сентябре 1953 года состоялся Пленум ЦК КПСС, признавший несоответствие между уровнем развития сельского хозяйства и потребностями страны в зерне. А уже в феврале 1954 года было принято знаменитое постановление «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель», которое открыло шлюзы в преобразовании села.

 

Сельскохозяйственные отчеты тех лет оказались потрясающими. Можно сказать, что современный национальный проект развития АПК – лишь бледная тень и далекое эхо того прорыва. Судите сами: к 1956 году колхозы и совхозы Челябинской области подняли 724 тысячи гектаров целинных земель вместо первоначально запланированных 440 тысяч. В 1956 году южноуральцы дали «большой хлеб» - 150 млн. пудов при средней урожайности в 14 центнеров с гектара. Государственные запасы хлеба были сделаны на четыре года вперед – подобных прецедентов больше не будет.

 

Принципиально изменилась и сельскохозяйственная география Южного Урала. Целине обязаны своим рождением целый ряд крупных хозяйств: совхозы «Гогинский», «Андреевский», «Южный» в Брединском районе, «Заозерный» в Варненском, «Победа», «Богдановский» в Кизильском, «Северный» в Нагайбакском, «имени Горького» в Чесменском, «Кособродский» в Троицком районах. Без преувеличения – именно в середине 1950-х годов сформировалась в целом современная аграрная карта Челябинской области.

 

Как говорится, не хлебом единым. Целинная эпоха не просто распахивала залежные земли – она активно строилась.

- Это был естественный процесс, - вспоминал Герой Социалистического Труда Алексей Федорович Лубнин. – Во всех центральных усадьбах целинных совхозов появились школы, интернаты, детские сады. На отделениях – восьмилетние и начальные школы, дворцы культуры, библиотеки.

 

Шутка ли – в кратчайшие сроки было введено более 200 тысяч кв. метров жилья! Кстати, при личном и активном участии А.Ф. Лубнина только в Брединском районе было отстроено 11 новых поселков.

 

Целинные годы в полной мере можно назвать и механизированным прорывом в сельском хозяйстве. В Челябинской области немалую роль сыграл в «смычке» города и деревни Михаил Сергеевич Соломенцев, второй секретарь обкома.

- У нас не было и недели, чтобы что-нибудь – трактор, сеялка, жатка – не приходили в колхоз, - вспоминает И.Н. Шундеев. – Это было объяснимо: заводы перешли на мирные рельсы, стали производить трактора, оборудование, технику. Хотя и сельскохозяйственное направление в промышленности тоже нужно было организовать.

 

В Бредах, этой своеобразной столице южноуральской целины, не случайно увековечен трактор С-80 – «целинная лошадка», как его называли селяне. Только в 1954 году Челябинский тракторный завод поставил целинным совхозам более полутора тысяч «восьмидесяток».

 

Свои сельскохозяйственные программы имели и другие предприятия. Так, на заводе им. С. Орджоникидзе было изготовлено и поставлено на село 25 тысяч плугов. Завод им. Колющенко под целину в два с половиной раза увеличил выпуск скреперов. Копейский машиностроительный завод высылал на целину насосы и моторы для поливальных установок.

 

В порядке вещей оказалось и шефство предприятий над сельскими территориями. Магнитогорский металлургический комбинат, к примеру, взял шефство над четырьмя районами, Южно-Уральская железная дорога – над двумя.

 

Но, пожалуй, самым уникальным «целинным явлением» стал массовый энтузиазм людей, ехавших осваивать новые земли. И дело даже не в советской идеологической машине, «подогревавшей» интерес к таким проектам. Целина затронула в людях другие психологические струны. Молодежь, естественно, ехала в степные края за романтикой. Только областная комсомольская организация сформировала 300 комсомольско-молодежных тракторных бригад. Целина стала и началом истории студенческих строительных отрядов.

 

- Трудности людей не останавливали, - рассказывает А.Ф. Лубнин. – Начинали мы действительно тяжело. Приходилось ютиться в палатках, землянках, вагончиках, глиняных мазанках. Бывали стычки с местным населением – не без этого. Иногда возникали проблемы с амнистированными, которые после 1953 года также искали пристанища и приложения своих сил. Вдобавок, дело усугублялось плохими дорогами или их полным отсутствием, нехваткой элеваторов и еще целым ворохом различных проблем.

 

Тем не менее, тысячи добровольцев из Челябинска, Магнитогорска, Златоуста, Миасса и других городов к началу весенней страды 1954 года выехали в целинные районы. Состав был достаточно пестрым и в большинстве своем неприспособленным. Например, из Магнитогорска в тот год на целину выехало 955 человек – подали заявление, изъявив желание осваивать новые земли. Из них только 149 человек были подготовлены к работе на целине: ремонтники, трактористы, шоферы. Из 250 миасцев лишь 15 человек были трактористами, 3 – комбайнерами, 9 – шоферами. Целина притягивала – откуда-то из глубины.

 

Возможно, после всех индустриальных прорывов, которые пережила страна за два десятилетия, целинная эпоха возвращала утраченную крестьянскую благодать, обнажала архетип и корни человека, утоляла жажду прикоснуться к истокам. Это и был, пожалуй, самый важный мотив, который двигал людьми, заставлял преодолевать страх перед очередным поворотом судьбы.

 

Целинные годы, конечно, оказались эмоциональными – иного и быть не могло. И – как эмоции – недолговечными. К концу 1950-х годов темпы освоения целины заметно снизились, равно как и урожайность. Сказывались промахи в агротехнике, в стране отсутствовала долгосрочная программа развития сельского хозяйства, экстенсивный путь заводил в тупики больших материальных и трудовых затрат, убыточности совхозов и их финансовой несостоятельности.

 

Конечно, вины первопроходцев-целинников в этом не было. Зато был созидательный порыв, сформировавший нынешний потенциал южноуральского села. И был яркий сон, пропахший степными травами, сон целого поколения – и так не хотелось просыпаться…

 

Вячеслав ЛЮТОВ, Олег ВЕПРЕВ