Эта крылатая пушкинская фраза известна каждому со школьной скамьи. Назвался Дубровским – полезай в герои. Именно так и случилось в 1774 году с неким Иваном Трофимовым.

 

Каким ветром занесло сына мценского купца на Урал, сейчас уже установить невозможно. Известно, что он работал сначала на южноуральских винокуренных заводах Тимашева, затем на Златоустовском заводе, пока за свой строптивый нрав не оказался на медных рудниках, куда обычно отправляли работный заводской люд за провинности. В одном из донесений сохранились и его приметы: «Росту высокого, лицом чист и бел, волосы русые, борода беловата и маленькая, от роду казалось тридцати лет, грамотный человек».

 

Эта грамотность и решит все дело – в январе 1774 года, когда в Брединской станице Иван Трофимов присоединится к самозванцу и смутьяну Пугачеву. А летом 1774 года он войдет в историю - подписавшись за Пугачева секретарем его военной коллегии Алексеем Дубровским, «издаст» знаменитый указ крестьянам: «Повелеваем сим нашим имянным указом: кои прежде были дворяне в своих поместиях и водчинах, оных противников нашей власти и возмутителей империи и раззорителей крестьян ловить, казнить и вешать, и поступать равным образом так, как они, не имея в себе христианства, чинили с вами, крестьянами… Жалуем сим имянным указом с монаршим и отеческим нашим милосердием всех находившихся прежде в крестьянстве и в подданстве помещиков, быть верноподдаными рабами собственной нашей короне и награждаем древним крестом и молитвою, головами и бородами, волностью и свободою и вечно казаками, не требуя рекрутских наборов, подушных и протчих денежных податей, владением землями, лесными, сенокосными угодьями и рыбными ловлями, и соляными озерами без покупки и без аброку…»

 

 

Столь ясный слог открывал и станицы, и города, как это было с Казанью или Саратовом. В следственном деле, к примеру, сказано: «Еще до входа в Саратов злодей приказал помянутому названному секретарю Дубровскому написать имянной указ к донским казакам… Жители не противились, но встречая везде с хлебом, солью, давали… вооруженных людей, хлеб и фураж, по силе злодейских указов…»

 

Впрочем, за Дубровским числится не только написание указов. Скромная запись в следственном деле, что Дубровский вел «всякое производство письменных дел», на самом деле значит очень многое. По меньшей мере, наш герой вел всю переписку Пугачева. Вопрос в том, кто являлся тайным адресатом этих писем. Доказывая существование за Пугачевым неких тайных сил, современные исследователи чаще всего отмечают две составляющих бунтовского войска: во-первых, «смущало» само его устроительство с созданием «Государственной Военной Коллегии», в которой, как известно, все приближенные Пугачева получили «министерские посты». Во-вторых, отмечается создание не только Походной канцелярии (кстати, в ведении которой находились и судебные дела – все, как в настоящем государстве), но и полномасштабная «идеологическая» обработка населения.

 

 Для неграмотного и дикого Пугачева такое превращение в Петра III, продумавшего систему управления широкими массами, можно назвать волшебным – из грязи в князи. Впрочем, А. Бибиков отчасти проговорился, написав в одном из писем: «А Пугачев чучела, которою воры яицкие казаки играют...» Вот с этими тайными управителями Пугачева, скорее всего, и вел переписку Дубровский.

 

В последнее время все чаще говорят о том, что пугачевское восстание не было стихийным – его тщательно спланировали и совсем неплохо разыграли (отсюда, должно быть, современный политический «принцип» - чем хуже, тем лучше). Кто спланировал? Версий много – это вообще отдельная история для отдельной статьи. Говорилось, к примеру, что восстание вспыхнуло по «масонской указке» - в недрах масонских лож и родилась идея «оживить» императора Петра III. Был в пугачевском бунте и старообрядческий след, уводивший и в Австрию, и в Турцию.

 

Да и поддержка Пугачева старообрядцами уже давно является установленным историческим фактом – пугачевские письма уходили по старообрядческим общинам. Наш Дубровский (позволим себе это безумное предположение) мог переписываться и с братьями Паниным, еще в 1772 году затеявшими оппозиционную интригу вокруг престола. Известно, к примеру, что некогда хорунжий Петр Панин, когда разгром восстания уже казался неизбежным, буквально упросил Екатерину издать указ, по которому он назначался главнокомандующим войск, сражавшихся против Пугачева.

 

В современных исследованиях этот факт ставится во главу угла – в качестве решающего доказательства «спланированности» восстания. Именно Панин и пресечет жизненный путь нашего героя. Трофимова-Дубровского поймали под Царицином, перевезли в Саратов, допросили под пыткой и очень быстро казнили. Вообще, сама скорость показательна. Панин не стал дожидаться никаких «следственных мероприятий» и ликвидировал свидетеля – казнили и забыли…

 

 

В отношении Дубровского князь Потемкин позднее напишет Екатерине: «А допрос Дубровского, написанный его собственной рукой, и точно тою, какой были писаны все манифесты, доказывает ясно, что он был всех умнее». И добавлял уже с нескрываемой горечью и раздражением: «Извольте всемилостивейшая государыня усмотреть, сколько можно было из него изведать. Но к сожалению он умер в Саратове, и тайны нужные вместе с ним погребены…»

 

Вячеслав ЛЮТОВ, Олег ВЕПРЕВ