Среди многочисленных встреч есть пересечения судеб, которые становятся поворотными в жизни целой страны и определяют ход ее истории на десятилетия вперед.

 

…Летом 1917 года в пронизанном революционной неразберихой и приправленном беспомощностью Временного правительства Петрограде встретились два человека.

 

Один уже при жизни был настоящей легендой – знаменитый русский доменщик М.К. Курако, убежденный американист, увлеченный конструирование доменных печей с форсированным ходом плавки, друг изобретателя Вальтера Кеннеди, технического эксперта американской фирмы Мак-Ки, которая будет позднее проектировать Магнитогорский комбинат.

 

С 1905 года Курако был одержим идеей создания новой металлургической базы на востоке России - в его планах брезжит строительство Кузнецкого металлургического завода. При царском правительстве эту идею «продавить» не получилось, да и теперь через правительство Керенского пока никак не удается добиться разрешения стать руководителем проектного бюро доменного цеха треста «Копикуз». Тогда же, в 1917 году, Курако знакомил со своей знаменитого профессора Грум-Гржимайло, «отца металлургической науки в России»

 

Второй – никому неизвестный тогда Артур Артузов, молодой инженер-металлург, только что окончивший Петроградский политехнический институт, но уже получивший предложение поработать в металлургическом бюро все того же профессора Грум-Гржимайло. Говорили они о многом – благо, политический кризис в России подбрасывал в изобилие темы для разговоров. Но главное – о будущем российской металлургии.

 

Сложно сказать, почему выбор Курако пал именно на Артузова, но, как рассказывали старые доменщики, именно его Курако посвятил в свою любимую идею Урало-Кузнецкого проекта и рассказал о методах плавки Мак-Ки.

 

Курако умрет в 1920 году от тифа. Его молодой знакомый перейдет на работу в ВЧК…

 

М.К. Курако

 

Урало-Кузбасский проект, ставший грандиозным прологом новейшей индустриальной истории России, появился не в одночасье. Он вызревал долго, наливаясь соком. Завязанный когда-то первым оренбургским губернатором И.И. Неплюевым в виде лесо-степной заводской металлургической зоны, в силу многих причин он был законсервирован на полтора века, пока не появился несколькими строками в ленинском плане ГОЭЛРО в 1920 году.

 

Спустя год он уже получил более детальную разработку - по поручению ВСНХ Сибирское общество инженеров во главе с профессором И.В. Гутовским разработало и сделало предварительные расчеты «Урало-Кузнецкого проекта». Предполагалось строительство четырех крупнейших металлургических заводов: Магнитогорского, на запасах руд горы Магнитной, Бакальского, на базе Бакальского месторождения ценных руд, Алапаевского и Кузнецкого, на местных запасах тельбесского железняка и ценных коксующих углей. Производительность каждого завода по первоначальному проекту - 820 тысяч тонн металла в год - мощность по тем временам фантастическая, перекрывавшая дореволюционные общероссийские показатели в семь раз.

 

Осуществление столь грандиозного и стратегического проекта, естественно, стояло на контроле органов ВЧК-ОГПУ. Единому централизованному контролю способствовало и образование в 1923 году Уральской области с центром в Екатеринбурге, сопровожденное своеобразной "экономической описью" всех ключевых районов (экономические аналитические материалы в 1923-24 годах составляли основу региональной партийной переписки).

 

Одновременно шло усиление окружных отделов ОГПУ - Челябинского (по контролю за угольными разрезами - Челябинские угольные копи занимали тогда четвертое место в России по добыче угля, несмотря на общий спад производства и скудное техническое оснащение), Златоустовского (именно Златоустовский горный округ занимал второе место в области по уровню промышленного производства), Троицкого и Магнитогорского (тогда еще Магнитного района). Последний курировался непосредственно Ф.Э. Дзержинским…

 

Тот факт, что Дзержинский совмещал работу в ГПУ с председательством в ВСНХ, много позднее со страниц прессы стал ему упреком – мол, отошел от непосредственной чекистской работы. Между тем, именно экономические вопросы, как тогда, так и сегодня, всегда являлись первостатейными в работе спецслужб любых развитых стран.

 

Поэтому вполне логичным шагом стало образование в январе 1921 года решением президиума ВЧК особого Экономического управления, отвечающего за промышленность, внешнюю и внутреннюю торговлю, сельскохозяйственное производство. На местах появились Экономические отделы; «штатное расписание», кстати, еще раз доказывало, что промышленная ставка в 1921 году делалась на Урал. Так, число сотрудников ЭКО в различных губерниях было фиксированным - от двух до восьми человек. Исключение же в виде «внекатегорийных штатов» составляли только Москва, Петроград, Украина, Донбасс и Урал.

 

Урало-Кузнецкий проект, в целом, и идею строительства Магнитогорского комбината, в частности, можно назвать завещанием Дзержинского. С Магнитки он вообще «не спускал глаз». По меньшей мере, все результаты магнитометрических исследований рудных месторождений попадали ему на стол. Показательно, на ХIV конференции РКП(б) в апреле 1925 года именно Дзержинский выступил с докладом о перспективном строительстве нового металлопромышленного комплекса; указал и три основных металлургических центра - Запорожье, Урал и Кузбасс.

 

Сразу же после конференции для Дзержинского и для специального совещания при Уралплане был подготовлен доклад профессора А.Н. Заварицкого, подытоживший все геолого-разведческие данные по району Магнитки. А уже следующей весной под его же руководством на Магнитную гору выехала расширенная геологическая экспедиция, регулярно высылавшая свои отчеты как по линии Уральского областного СНХ, так и по линии ОГПУ.

 

Между тем, Урало-Кузнецкий промышленный доклад Дзержинского имел своего «тайного соавтора». Им был тот самый Артур Артузов, бывший инженер, правая рука Дзержинского, единственный из высокопоставленных чекистов, кто имел не просто высшее инженерное образования, но именно металлургическое. Как раз Артузов, в силу своей специальности, готовил Дзержинскому все пояснения к Урало-Кузбасскому проекту, а также составлял все необходимые аналитические записки по состоянию горнозаводского Урала.

 

А.А. Артузов

 

Смерть Дзержинского после рокового совместного заседания ЦК и ЦИК 10 июля 1926 года, которое вошло в историю как «теоретический разгром» троцкистско-зиновьевской оппозиции, смешала многие карты, в том числе «поставила под сомнение» целесообразность строительства Магнитогорского и Кузнецкого комбинатов.

 

На смену Дзержинскому пришел Вячеслав Менжинский. Бывший барин и сын крупного финансиста, эстет и даже литератор, отличный знаток более десяти иностранных языков, Менжинский, выходец с Украины, в отличие от благосклонно настроенного к Уралу основателя ВЧК, «лоббировал» ее интересы (в частности, харьковские) и был противником Урало-Кузбасского проекта.

 

Впрочем, противником не слишком настойчивым. К тому же хороший аналитический ум был определенной гарантией от скоропалительных решений и принимал в расчет доводы того же Артузова, работавшего с середины 1920-х годов в Иностранном отделе ОГПУ в области промышленной контрразведки. Именно Артузову удалось тогда доказать необходимость полномасштабного металлургического строительства в открытой уральской лесостепной зоне и смещения центра тяжести, центра внимания с горных заводов.

 

Итогом стало то, что сегодня всем известно – 1 июля 1930 года была заложена первая домна Магнитогорского комбината, гордости российской металлургии…

 

Вячеслав ЛЮТОВ, Олег ВЕПРЕВ