Главная » Статьи » Забытые тайны Южного Урала » На заре Челябинской области

КТО ПРИДУМАЛ ЧЕЛЯБИНСКУЮ ОБЛАСТЬ?
Великая вещь – административное деление. Велико также искушение взять карандаш и линейку и перекроить бескрайные русские просторы. Ему поддавались многие реформаторы, меняя границы губерний, областей, районов.
 
Урал не стал исключением – и административный карандаш чертил по его карте многократно. Более того, в первые годы советской власти наш край называли не иначе как «опытным полем» для административных реформ. Такая судьба была предопределена многими причинами: и приграничное азиатское геополитическое положение Урала, и роль форпоста, и расцвет горной металлургии, и постоянный присмотр со стороны военных ведомств, и исключительное богатство недр, за которые стоило побороться.
 
Первым оценил стратегическое значение бывшей Исетской провинции оренбургский губернатор Иван Иванович Неплюев, буквально засыпавший Сенат прошениями об ускоренном строительстве южноуральских крепостей: Челябинской, Троицкой, Магнитной. В своих записках он впервые заговорил о промышленной перспективе Южного Урала и очертил контуры нашей области. Но в царственном Петербурге не слишком-то прислушивались к опальному губернатору. Статус Исетской провинции потерял свою исключительность, Челябинск превратился в обычный уездный город, а сам Южный Урал так и остался стоять на перекрестке трех губерний: Оренбургской, Уфимской и Пермской.
 
Проблем возникало много. По меньшей мере, чтобы решить какие-либо «уездные вопросы», приходилось ехать за тридевять земель. Об «эффективном управлении» оставалось только мечтать, да и провинциальный захудалый Челябинск пока не мог претендовать на звание столицы Южного Урала. Многое изменилось с приходом в город Самаро-Златоустовской железной дороги.
 
Железнодорожный бум буквально изменил облик Челябинска, сделав его одним из крупнейших на Урале перевалочных пунктов. Следом изменился и психологический настрой уездных властей, прочно вставших на ноги. В 1904 году впервые представители городского самоуправления обратились к оренбургскому губернатору с ходатайством о создании Челябинской губернии. Крупный узловой центр, «стратегический пункт с грандиозными военно-остановочными сооружениями», наличие таможни и крупной торговли, низкие цены на продукты питания – аргументов приводилось множество. Челябинцы обещали даже выстроить просторный губернаторский дом «в самом удобном месте». Челябинская губерния в весьма усеченном виде образовалась лишь в 1919 году…
 
Революция 1917 года сокрушительной волной прокатилась по России, выкорчевывая вековые устои и порядки. Ее следует воспринимать не только как трагедию, но и как величайшую творческую эпоху, аналогов которой в российской истории еще не было. Творчество, поэтический порыв, пафос обновления – этим жил Урал, пусть и на фоне кровавой красной жатвы. Старая одежа перекраивалась на новый лад.
 
Слово «районирование» вообще стало чрезвычайно модным в начале 1920-х годов. Если учитывать ленинскую мысль, что от Урала зависит «быть или не быть советской России», то можно предположить, какие страсти кипели вокруг южноуральских административных границ. Перспективы, в том числе и оборонные, будущей Челябинской области вырисовывались уже в 1923 году, в первых партийных докладах по районированию Урала. «Заводы военной обороны будут вынесены в глубь России, главной сырьевой базой которой является Урал. Великолепный чугун, железо и сталь, медь, кислоты, сода, свинец, цинк, никель и даже вольфрам и ванадий имеются на месте… Целый военный город-завод может быть основан около Челябинска…»
 
Не забывали и остальную инфраструктуру: «Великолепный гранит, известь, глины для кирпича, избыток хлеба, мяса и жиров обеспечат пришлому квалифицированному населению дешевую жизнь, а теплый, здоровый, сухой континентальный климат могут сделать из Челябинска один из лучших городов в России».
 
 
 
Но человек полагает, а партия располагает. В начале 1920-х годов Урал стал экспериментальной площадкой по административному укрупнению районов и волостей. В ноябре 1923 года в соответствии с постановлением Ш сессии ВЦИК в порядке эксперимента была образована Уральская область с центром в Екатеринбурге, объединившая 15 округов. Замысел был совершенно в духе современных неоглобалистов: область объединяла Свердловский, Златоустовский, Ирбитский, Ишимский, Курганский, Пермский, Сарапульский, Тобольский, Челябинский, Троицкий, Тюменский, Тагильский округа.
 
Весь Урал и Приуралье сходились в Свердловске, в Областном исполнительном комитете. В справках и отчетах тех времен чувствуется гордость и за устранение лишних административных структур, и за произведенное сокращение управленческого аппарата (почти в два раза), и за «приближение власти к народу».
 
Дружных оваций по поводу образования Уральской области, однако, не получилось. В «Уральском торгово-промышленном справочнике» 1925 года перечислены основные распри вокруг территорий. Так, только Аргаяшский кантон, в силу национальных особенностей, не раз кочевал из Уральской области в Башкирию и обратно. Обширная Киргизская республика заявляла свои права на Троицк с его окрестностями – видимо, не давал покоя архетип бескрайних киргизских степей, уткнувшихся в Троицкую крепость. Спорили вокруг Тобольска – куда его отнести: к Уралу или к Сибири?
 
Но главным камнем преткновения стал «вооруженный до зубов» Златоустовский округ с его бесценным Бакальским рудным месторождением. На протяжении всей десятилетней истории Уральской области власти так и не определились: либо отдать Златоуст Башкирии, либо, напротив, присоединить впридачу знаменитый Белорецкий завод. От административной неразберихи страдали прежде всего жители Златоустовского округа – откуда знать, какому чиновнику, уфимскому или свердловскому, кланяться ради той или иной необходимой справки.
 
Свое предназначение Уральская область выполнила – впервые была осознана целостность Уральского региона, его двойственность: металлургия и вооружение, с одной стороны, и изобилие продуктов питания, хлеба, причем с маслом, с другой.
 
И все же административное мышление породило монстра в духе прежних дореволюционных губерний. На поверку индустриализации с ее гигантами в виде ЧТЗ и ММК, Уральская область оказалась неповоротливой, нерасторопной в решении многих проблем. Бунтовали и округа – и Челябинск, и Златоуст, и тем более Магнитогорск, стройка века, искали прямой выход на Москву. С Магнитогорском вышла вообще примечательная история – всерьез поговаривали о создании Магнитогорской области, для которой весь старый Урал был не в счет.
 
В начале 1930-х годов центробежные тенденции сыграли свою роль. Идею выделения Челябинской области в отдельную административную единицу высказывали Иван Дмитриевич Кабаков, подчеркивавший в специальных докладах особое значение Южного Урала, и Даниил Егорович Сулимов, выходец из Миньяра, редактировавший основные доклады по районированию. Против подобных идей свердловчане выстроили тогда настоящую стену, в духе Берлинской. Заручились и поддержкой – В.Р. Менжинского, тогдашнего хозяина Лубянки…
 
И.Д. Кабаков
 
Итоговую и ныне юбилейную точку в административном споре поставил 17 января 1934 года Президиум ВЦИК. В постановлении о разделении Уральской области говорилось о создании трех областей: Свердловской, Обско-Иртышской (Тюменской) и Челябинской. Через год был уточнен состав районов – в нашей области их насчитывалось 64.
 
Из точки, по старой российской традиции, вышло многоточие. Челябинскую область перекраивали в конце 1930-х годов – несколько районов отошло соседям-свердловчанам. В 1943 году, политически памятуя об ишимском антисоветском бунте, была «отлучена» Курганская область. Позднее, в 1950-х годах, не раз перекраивались районы и границы.
 
Административное деление кроило не только территории, но и органы власти. Безумный творческий водоворот, закруживший молодое советское государство в 1920-30-е годы, обернулся не только новыми «муниципальными картами» на фоне кровавой жатвы, но и эпохой карьер и выдвижений с неизбежной неразберихой в полномочиях. Южный Урал начала 1930-х годов не был исключением.
 
Попытки реформировать органы власти, конечно, делались. Так, еще в 1929 году специальным постановлением правительства Челябинский округ был объявлен экспериментальной площадкой по реорганизации органов исполнительной власти. Тогда впервые многие властные полномочия передавались райсполкомам, а сельсоветы даже получили строчку в бюджете.
 
Члены бюро Челябинского окружкома ВКП(б)
 
Впрочем, советские органы в общей большевистской иерархии занимали весьма незавидное место. Они служили своеобразной ссылкой «провинившихся» партийцев: кого за левый или правых «уклон», кого за элементарное пьянство. «Чистили» исполкомы часто. Больше всего досталось Златоустовскому округу, имевшему богатое эсеровское прошлое. Не скрывал свою эсеровскую анкету даже начальник Златоустовского ОГПУ Андрей Клочков. Стоит ли удивляться тому, что причастность к социал-революционерам станет главной «темой» златоустовских расстрельных приговоров?
 
Накануне образования Челябинской области, Южный Урал представлял из себя гремучую смесь. Строительство крупных предприятий, модернизация старых горных заводов, создание оборонных промышленных площадок – все это внесло настоящую неразбериху в органах местной власти. Ситуация сложилась парадоксальная. Партийные органы, главенство которых никогда не оспаривалось, словно уступили место представителям ОГПУ-НКВД. Уступили даже в бытовых мелочах – к примеру, зарплата начальника городского отдела ОГПУ могла вдвое превышать заработок секретаря горкома партии. При такой «субординации» отчитываться чекистам перед местными партийными органами не имело смысла.
 
Не способствовала сближению с местными партийными органами и политика полномочного представительства ОГПУ по Уралу, «изымавшего» избранные округа в свое прямое подчинение. С мая 1930 года в оперативном подчинении аппарата полномочного представительства оказался Магнитогорск, с февраля 1933 года – Златоуст. В своих докладных записках приехавший в Челябинск «резидент центра» Карл Петрович Радецкий-Крумин, стоит думать, отмечал неразбериху в местных органах партийной и хозяйственной власти и отсутствие «оперативно-территориального единства». Восстанавливать это единство придется двум людям – первому начальнику УНКВД по Челябинской области А.М. Минаеву (Цикановскому) и первому секретарю обкома партии К.В. Рындину, выходцу из Уфимской ЧК…
 
Можно с определенной уверенностью сказать, что в январе 1934 года была образована не просто Челябинская область – формировался особый южноуральский стратегический центр, курировавший ключевые предприятия и непосредственно подчиненный Москве. Это ощущение значимости было сильным, оно сближало и объединяло.
 
На чистый лист истории молодой Челябинской области заносились многие противоречивые вехи: и раскулачивание по партийным разнарядкам, и первые дела о вредительстве на предприятиях, и контроль за строительством новых промышленных объектов, и проблемы санитарно-эпидемиологического состояния городов, и борьба с расхитителями зерна. Заново создавалась властная инфраструктура – нужно было преодолеть прежние центробежные силы, восстановить нормальные отношения с бывшими обособленными округами. Шла реорганизация партийных, советских и хозяйственных органов.
 
Удивительно, но эта сложная и напряженная работа была проведена в кратчайшие сроки – и уже к концу 1935 года Челябинская область представляла собой единый и слаженный организм, сумевший оправиться от прежних «властных» противоречий и «полномочной» неразберихи…
 
Вячеслав ЛЮТОВ, Олег ВЕПРЕВ
Категория: На заре Челябинской области | Добавил: кузнец (26.01.2012)
Просмотров: 1694 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: