В своем знаменитом Курсе русской истории В.О. Ключевский назвал Урал настоящим «открытием Петра Первого». Это справедливо не только для горного дела и металлургии. Уральское железо переломило политику России, до этого находившейся в «чугунной зависимости» от Швеции; оно изменило экономический уклад, выдвинув в фавориты судьбы заводчиков и фабрикантов, чьим капиталам стала завидовать дворянская знать; в нем наряду с рудой переплавлялись безвестно тысячи крестьянских «приписных» жизней; и все же оно было той стратегической продукцией, которая делала Россию сильной.

 

Эпоху становления горнозаводского Урала можно в полной мере назвать великой. Это был крупнейший «промышленный прорыв», сродни масштабной индустриализации в Советской России. Начавшись в петровскую эпоху в Пермском крае и на Среднем Урале, благодаря стараниям Строгановых и Демидовых, эта первая индустриальная волна достигла своего пика в середине XVIII века на Южном Урале. Только за два десятилетия (начиная с 1745 года) здесь было построено более двадцати крупных по тем масштабам заводов - подобную динамику развития региона можно считать уникальной в российской истории.

 

 

Именно тогда, во второй половине XVIII века, практически полностью сформировалась современная горнозаводская карта Челябинской области, все ее базовые горнозаводские округа: Кыштымский, Златоустовский, Катавский. И слава основателей горных заводов здесь принадлежала не только знаменитым Демидовым, но и Твердышевым, Масаловым, Лугининым.

 

Динамика развития южноуральских заводов, в сравнении со Средним Уралом, была более интенсивной и более яркой. В силу географических особенностей «южные заводы», особенно медные, располагались гораздо дальше от своих рудных баз – на «северных» так было не принято: нормой считался «рудник за углом». Средний Урал специализировался на железе, Южный стал медным краем. «Казенное участие» в строительстве северных заводов совершенно сошло на нет на юге, предоставив простор частному капиталу. Отсюда непохожесть южноуральских округов друг на друга, в отличие от «фамильных» демидовских или строгановских заводских вотчин. Стоит учитывать, что на Южном Урале оказалась пресечена, вполне в антимонопольном духе, «тульская экспансия» горного и металлургического дела.

 

Наконец, свой колорит добавляла определенная смелость южноуральских заводчиков в решении «кадровой проблемы». Рабочие руки к южноуральским заводам уже не приписывались, приходилось привлекать рабочую силу издалека и пользоваться, главным образом, вольнонаемным трудом, в отличие от крепостного характера Севера. Горнозаводские округа Южного Урала складывались «многоголосыми», колоритными, разношерстными, яркими. История металлургических заводов на Южном Урале подчеркнет это не раз.

 

Наиболее близким по характеру к Среднему Уралу, к Невьянским и Тагильским образчикам металлургических заводов был Кыштымский горный округ. Оно и понятно: демидовская «вотчина», демидовский архетип. Хотя прославленные уральские заводчики не всегда были основателями здешних заводов.

 

Каслинский завод был заложен выходцами из Тулы Тимофеем Коробковым и его внуком Яковом. Заводское дело – сложное, затратное и при отсутствии «протекции» легко сходит на нет. За Коробковыми, скорее всего, стоял влиятельный князь П.И. Репнин, имя которого упоминается в исторических материалах относительно завода. Коробковы попали на Урал в 1745 году; тогда же и было начато строительство завода. Бумаги на завод оформлялись уже задним числом - в 1746 году подписан контракт с Оренбургской канцелярией, затем совершена земельная сделка - все земли Коробковы купили у башкир всего за 150 рублей.

 

О Коробковых известно совсем немного – никаких документальных свидетельств о происхождении и социальном положении основателей Каслинского завода не сохранилось. Впрочем, в родовой росписи Демидовых упоминается, что первой женой Акинфия Никитича была Евдокия Тарасовна Коробкова – возможно, сестра Тимофея Тарасовича.

 

Коробковы строили завод на свои деньги, хотя и не без помощи государства, через того же Репнина. Строили медленно: почти четыре года. И то завод вышел неказистым – всего одна домна и кричная фабрика с весьма низкой производительностью. Недалеко от завода поставили деревянную церковь, через дорогу от нее срубили просторный господский дом из трех комнат. Сами Коробковы имели каменный дом в Екатеринбурге, и в Каслинском заводе бывали наездами.

 

В целом, заводское дело у Коробковых не пошло. В 1751 году, окончательно оформив документы относительно завода, Коробковы продадут его Никите Никитичу Демидову.

 

«Тульская экспансия» выйдет за пределы Среднего Урала и благодаря Ивану Осокину. Хотя его роль в южноуральской «индустриальной волне» XVIII века не слишком значительна, он был одним из первых, кто осваивал северный горнозаводской «куст» нашего края. Осокин, направившийся на Южный Урал, был далеко не новичком в горнозаводском деле. Так, в конце 1720-х годов он выстроил медеплавильный Иргинский завод в среднем течении Сылвы. Медь вообще оказалась «осокинской специализацией», редкой для заводов Среднего Урала. В 1750-х годах Осокин выстроил три медеплавильных завода в районе рек Ика и Демы; кроме того, обеспечил себя и долей в знаменитых медных Каргалинских рудниках.

 

На Южном Урале в 1755 году, одновременно с основанием Каслинского завода, на слиянии речки Нязи и Уфы Осокин заложил Нязепетровский завод. Завод был весьма небольшим и не сулил каких-либо особых перспектив. Развивать его Осокин не стал и, как свидетельствует реестр заводов П.И. Рычкова, продал завод «на корню» братьям Масаловым. Те в свою очередь перепродали завод тому же Никите Демидову.

 

Бывший осокинский завод Демидов сделает важным «транспортным узлом» Каслинского Урала. При Нязепетровском заводе появятся склады, куда будут свозить все сортовое кыштымское железо, и пристань на реке Уфе, реке, которая была единственной транспортной артерией – через Белую и Каму к Волге…

 

Умерший в 1725 году «друг Петра Первого» Никита Демидов все свои основные и лучшие заводы передал во владение сыну Акинфию и практически ничего не оставил двум другим: Григорию и Никите (они были «отделены» еще при его жизни). Григорию вообще «не повезло» - он был убит своим собственным же сыном Иваном, впоследствии казненном.

 

 

 

Никите же (о нем самом и его потомках мало что известно, в отличие от «росписи» линии Акинфия) пришлось немало потрудиться, чтобы самому стать крупным заводчиком. Именно он и его сын, также Никита Никитич, обратили внимание на озерный край южнее Екатеринбурга - на Каслинский Урал.

 

Водораздельный хребет Теплые горы и удобная система рек получили свой особый «статус» еще в древнейшие времена - здесь проходил караванный путь из Азии в Европу. Подыскивая места для заводов, рудознатцы ХVIII века не раз натыкались на остатки древних городищ, уже разработанные рудники и даже остатки домен. Заводчики, транспортируя железо из Зауралья до самой Балтики, не изобретали ничего нового - просто воспользовались старым маршрутом и тащили барки по уральским рекам волоком.

 

Другая природная особенность Каслинского Урала - одна из уникальных в России озерных систем. Все основные озера: Силач, Сунгуль, Киреты, Большие и Малые Касли, Иртяш - соединены между собой как природными протоками, так и возникшими в процессе строительства заводов каналами и запрудами. Система озер, острова, горные хребты, поросшие тайгой, прекрасно умели хранить секреты, защищая от постороннего взгляда.

 

«Ущемленный в наследственных правах», Никита Никитич с покупкой Каслинского завода взялся за дело основательно. Так, всего за четыре года к двум коробковским молотам Демидов прибавил девять новых, поставил дополнительно две кричных фабрики, выстроил заводскую лесопилку и даже попробовал завод в медеплавильном производстве.

 

Он начал решать важнейшую для Каслинского и Кыштымских заводов производственную проблему – недостаток воды в заводских прудах, что подчас приводило к остановке заводов. В итоге весь демидовский Кыштымский округ получил систему провода воды через естественные озера, реки обросли многочисленными плотинами.

 

Динамика развития только одного Каслинского завода впечатляла – за десять лет почти в 5 раз увеличилось производство чугуна, вплотную подобравшись к отметке в 100 тысяч пудов.

 

В 1755 году Никита Никитич, обжившись в Каслях, присмотрелся к хорошей площадке в 30 верстах южнее – для «умножения заводов» - и повел переговоры с башкирскими старейшинами о покупке земли. Договорились «на глазок»: «Начав с первого пункта подле озера Капштол, идти логом текущего ключика Кузькина, смежного по прикосновенности с землей Метлино, по меже последнего до реки Бижеляк… далее до деревни Амеевой и от нее берегом по генеральной линии, разделяющей Пермское и Уфимское наместничество, прямо в болото, лежащее между озерами Волком и Аргазями…»

 

Оговоренный участок составил полторы тысячи квадратных верст и обошелся Демидову в сущую «безделицу» - в 72 рубля. Правда, был и компромисс – согласно договору, башкиры могли «невозбранно» ставить свои стоянки, «кошевать каждолетно», ловить рыбу, собирать травы, гонять зверей и рубить лес для постройки юрт и на дрова.

 

В этих местах в том же году началось строительство Верхнего, а затем и Нижнего Кыштымского завода. Под строительство Демидовым были куплены калужские, нижегородские и тверские крестьяне. Заводы возвели быстро – в течение двух лет.

 

 Во многом смешал планы 1758 год – год смерти Н.Н. Демидова и год страшного пожара в Кыштымском заводе. Вести дело и восстанавливать заводы пришлось Никите Никитичу-младшему. Он не только заново их отстроил, но и довел до совершенства, сделав их центром всего округа. Здесь, в Кыштыме, был выстроен и просторный господский дом - резиденция Демидова. Между тем, главная канцелярия всех демидовских заводов пока оставалась в Каслях.

 

С основанием двух Сергинских заводов и позднее Уфалейского, Кыштымский промышленный горный округ оформился окончательно. Он принадлежал Демидовым до 1804 года, когда был продан «оптом» купцу и промышленнику Расторгуеву.

 

 

Вячеслав ЛЮТОВ, Олег ВЕПРЕВ