Главная » Статьи » Отдельные проекты » К истории Советского РУВД

ВРЕМЯ ПЕРЕМЕН
Однажды, на заре перестройки, приключилась забавная история – так, мелочь, казус, который и не остался бы в истории Советского РОВД, если бы не его «пророческий смысл».
 
На перекрестке улиц Российской и Свободы памятнику «На новый путь» - знаменитому «стрелочнику» - сломали руку. Сотрудники милиции вместе председателем райисполкома Виталием Григорьевичем Егорченковым выехали на место ЧП и осмотрели гипсовый монумент. Никакого криминала не было – гипс не выдержал испытания дождем. Когда приделывали руку на место, Егорченков грустно пошутил: - Да, нелегко на новый путь рельсы переводить…
 
Но пришлось. Даже если мало кто представлял, какие крутые виражи предстоят впереди, какими будут последствия затеянных реформ. Вместе с тем, с середины 1980-х годов в обществе нарастает эйфория преобразований, жажда чего-то нового, особенного. Многие уже тогда почувствовали, как стремительно будет меняться привычный мир и уклад жизни. Стоит ли говорить, что на этом психологическом фоне, даже будучи достаточно консервативной по характеру, милиция также выходила на новые пути в своей работе.
 
Рабочих же преобразований оказалось немало. Конечно, перемены в работе милиции во многом зависят от позиции руководства. Мощным импульсом стала знаменитая «эпоха Щелокова». До сих пор сотрудники милиции убеждены, что именно он из всего списка руководителей МВД сделал для правоохранительных органов больше всего. Николай Анисимович Щелоков поднял престиж милицейской службы, материальное обеспечение, ввел доплату за звания. На его счету немало нововведений в милицейской работе.
 
Главным, конечно, является создание штабов. Этот шаг был направлен далеко в будущее. При всех райотделах, городских и областных управлениях возникла серьезная площадка для мозгового штурма, для анализа ситуации, для разработки новых методик оперативной работы.
 
Само собой, не каждому начальнику штаба удавалась эта сложнейшая работа. Человек мог быть замечательным оперативником или следователем, но в вопросах организационных и аналитических терялся. У многих не получалось. В Советском РОВД особый вклад в развитие штабной культуры внесли женщины – штабист от Бога старший инспектор штаба Любовь Матвеевна Чернова, на которой держалось буквально все, и Лидия Алексеевна Фадеева, работавшая секретарем РОВД.
 
- У нас в райотделе никогда не боялись экспериментировать, искать новые формы и методики работы, - вспоминают ветераны. - Да и новое время – время перемен – требовало определенного творческого подхода. Так, одной из форм работы участковых инспекторов стал отчет участкового на поселковом сходе, что лучше всего соответствовало характеру района. Аттестация участковых стала проходить через общественные советы – словом, среди людей.
 
- Это новшество имело самые неожиданные последствия, - говорит Валерий Давыдович Поротников. – Мы лучше узнавали своих же сотрудников. Такая история произошла, к примеру, с одним из участковых инспекторов, который у руководства был не на особо хорошем счету. На сходе жители поселка буквально встали за него горой и полностью поддержали все его начинания, характер общения с людьми, методику профилактической работы. Нам тогда пришлось по-иному взглянуть на инспектора и, в итоге, убедиться, что люди оказались правы.
 
Было и еще одно новшество. Каждый инспектор заводил на свой участок общую тетрадь, в которой каждая страница – отдельная квартира. Участковый ходил по домам, знакомился с людьми, узнавал – кто, как и чем живет. В конце концов, просто разговаривал о том, что людей волнует. А затем всю полученную информацию записывал в тетрадь. В итоге формировалась «человеческая панорама» - посемейно, попроблемно – целого участка.
 
Знать других – полдела. Нужно еще знать самих себя. В Советском РОВД первыми в 1987 году пошли на очень полезный эксперимент – анкетирование личного состава. Первая анкета была простенькая. Расставили фамилии начальников, расчертили на профессиональные, личные и другие качества, раздали сотрудникам и попросили их – анонимно, конечно, - оценить качества. Выводы по анкете во многом помогли выстроить хорошие и конструктивные взаимоотношения.
 
- Еще один эксперимент остался в памяти, - продолжает В.Д. Поротников. - Мы решили попробовать поставить на руководящие должности молодежь – активных, целеустремленных, заводных ребят. Но этот эксперимент все же завершился неудачно – камнем преткновения стало отсутствие опыта. Все же чтобы руководить отделами, нужно было произрасти из них. В целом, работа с кадрами была очень строгой, серьезной. Тем более в отношении к кадровому резерву – то, что сегодня во многом утрачено. У нас даже была очередь – по 3-4 человека на должность оперативника…
 
День 5 марта 1985 года может считаться одной из значимых дат в истории челябинской милиции. В этот день в Челябинске было раскрыто первое преступление с помощью компьютера.
 
- На территории обслуживания Советского РОВД по улице Омской была совершена кража из квартиры, - рассказывает Виктор Юрьевич Фадеев. - Единственный установленный сотрудниками Советского РОВД свидетель дал показания, что видел, как из обворованной квартиры выходил неизвестный рыжеволосый мужчина 45-50 лет. По нашему запросу компьютер дал список подозреваемых, в котором оказалось восемь человек. При проверке одного из них был установлен преступник, совершивший кражу. До логического конца уголовное дело по краже из квартиры довел в то время следователь Советского РОВД, впоследствии начальник УВД Металлургического района полковник милиции В.Н. Киселев.
 
Теперь такие истории исчисляются сотнями, но та была самая первая и потому врезалась в память. Начинать работу пришлось с допотопным, с сегодняшней точки зрения, антикварным компьютером ЭВМ «Искра-226». Немногие современные программисты вспомнят этот экспонат древности. Но в те годы сотрудники ОВД воспринимали эту электронную машину как чудо современной техники. Затем будет целый ряд технических новшеств. В первую голову, положительно сказалось то, что руководство городского УВД буквально горело техническими преобразованиями, пытаясь выстроить всю работу челябинской милиции в единую систему.
 
- Мы стали пионерами и в применении и развитии высоких технологий в криминалистике, - рассказывает Виктор Владимирович Эбингер. - Так, только в 1993 году мы открыли целый ряд направлений – это и создание дактилоскопической информационной системы, и внедрение современных технологий генетического исследования, и совершенствование методов экспертно-криминалистической деятельности. Немало пришлось потрудиться над повышением эффективности оперативных зон.
 
Для поселкового характера Советского района это было более чем актуально. Логика здесь проста: чем больше монстр, тем сложнее с ним совладать. Из отдаленных поселков оперативная информация приходила с крайним опозданием или не доходила вообще.
 
Проблема оказалась достаточно сложной, и в одночасье не решалась. Когда-то, еще в 1950-х годах, в Челябинске существовало более десяти отделений милиции, и город был поделен на пропорциональные территории, что позволяло более оперативно реагировать на происшествия. С укрупнением райотделов, как говорится, из купели воду вылили вместе с ребенком. В 1980-х годах снова пришлось вернуться к идее городских отделений милиции.
 
- Мысль была хорошей, но, главное, оказалась востребованной и сегодня, - рассказывает Игорь Владимирович Яковлев. - Специфика района, его большая площадь и разбросанность поселков заставила нас «пересмотреть прошлое», возродить идею. Когда мы предложили ГОМы – городские отделения милиции – этот шаг был вполне оправдан.
 
Эта идея в полной мере была отработана в поселке АМЗ. Здесь был создан своеобразный мини-райотдел – со своей дежурной частью, руководителем, дознавателями, оперативниками. Это городское отделение курировало и поселок Новосинеглазово. Таким образом, удалось создать единый боевой кулак по борьбе с преступностью на южной окраине Челябинска. Затем было укрупнено и Синеглазовское отделение. Эти меры уже в ближайшее время позволили повысить эффективность милицейской работы. Наконец, планировалось создать такое же отделение в Локомотивном поселке, которое могло бы «закрыть» Троицкий тракт, промышленную зону и бесконечные садовые товарищества. Кроме отделений, вводились и другие «стационарные формы». В частности, поставили милицейские посты на вокзале, на площади Революции. Пусть это была, как говорится, обычная будка, но здесь дежурила патрульно-постовая служба и, главное, была оперативная связь.
 
- В середине 1980-х годов Советский РОВД выступил еще с одной важной инициативой, - вспоминает В.Д. Поротников. - На нашей территории находятся автомобильные «ворота» Челябинска в южном и западном направлении. Именно здесь, на выездах, мы предложили организовать контрольно-пропускные пункты.
 
Поначалу эту идею не поддержало руководство области. Ситуацию переломил Валерий Павлович Пустовой, начальник городского управления. Реализация идеи КПП превзошла многие ожидания. Первоначально эти пункты должны были сыграть – и сыграли – важную роль в борьбе с угонами автотранспорта. А на посту можно было официально остановить и проверить всю машину.
 
Эффект оказался в другом. Преступники, зная, что центральные дороги заблокированы, и проскочить через пост можно было лишь на авось, стали искать объездные пути. Здесь-то, на разбитых автомобильных задворках, их и задерживали. Так что «ловушки» оказались весьма ценным приобретением.
 
Вообще, с середины 1980-х годов начинает неуклонно расти вверх уровень преступности. Одно время на эту кривую роста смотрели как на временное явление, вызванное перестроечной активностью, новыми формами экономической жизни и сопровождавшими их социальными неурядицами. Но уже к концу 1980-х рост преступности стал необратимой тенденцией. Увеличилось число преступлений против личности, значительно возросла бытовая преступность на почве пьянства.
 
Конец 1980-х годов ознаменовался и всплеском рецидивной преступности. В честь 70-летия Великого Октября была объявлена масштабная амнистия, освободившая тысячи людей. Как следствие, возросли все виды преступлений, и прежде всего кражи и грабежи. Лишь через два года после амнистии удалось хоть немного рецидивную преступность сбить.
 
Но основной процент давали экономические преступления. Наиболее криминогенными становились сфера государственной торговли и распределения продуктов питания. Страну буквально сковал в тиски пресловутый дефицит. В прошлое уходили облавы на жуликоватых завмагов, на второй план отошли различные подпольные «цеховики» и «разливальщики» 32-градусной «Пшеничной» по немытым бутылкам. Бичом той эпохи стали всевозможные несуны и «металлисты».
 
Как вспоминают «советские следователи» - спецы по экономическим преступлениям – еще в начале 1980-х годов никому и в голову бы не пришло выносить с завода всякий металлолом. А к концу 1980-х тащили кто что мог. Даже женщины в своих сумочках несли через проходные «от отчаяния» всякую мелочь.
 
В свою очередь изменились статьи о хищениях. На начало 1990-х годов самыми «популярными» оказались статья 92-я (хищение в крупных размерах) и 93-я (в особо крупных размерах). По воспоминаниям следователей, если до 1988 года по старому Уголовному Кодексу им приходилось вести до пяти дел одновременно, то потом вышло наоборот – одна преступная группировка творила столько, что сразу несколько человек занималось только ею.
 
Дела, между тем, были чрезвычайно сложными. Советскому РОВД, можно сказать, повезло, когда его возглавил Валерий Давыдович Поротников, проработавший в ОБХСС не один год.
 
Но и он чуть не стал «заложником партийных игр». Речь идет о ныне забытой, но тогда гремевшей на всех уровнях в последние дни уходящего 1990 года комплексной проверке баз Совпродторга на предмет хранения и реализации продуктов питания. Проверку проводили ОБХСС УВД Челябгорисполкома и горотдел УКГБ по Челябинской области. Именно в этот год острота дефицита товаров, повальная пустота магазинных полок достигли своего пика. Любой факт нарушений в сфере торговли моментально обострял социальную напряженность, вызывал негативную реакцию населения в отношении милиции и местной власти. Можно представить, каким был «разбор полетов», когда на базах нашли «без движения» множество мешков сахара – более 60 тонн, почти четыре тонны дефицитной вермишели, муку, рис, детское питание, масло, хозяйственное мыло. Соответственно, посыпались выговоры, кадровые ротации. На уровне области был поставлен вопрос о смене руководства местных органов, прокурора и начальника Советского РОВД, «просмотревшего преступное расточительство». К счастью, вмешалась Москва, и дело спустили на тормозах…
 
Еще одной «головной болью» руководителей районных отделов милиции стало отвлечение оперативных сотрудников на разные «мелочи» - например, милиционерам приходилось дежурить в винных очередях (сегодня такое даже представить невозможно). Запомнились многочисленные проверки сумок у горожан, когда они возвращались с массовых выездов на уборку урожая. Изымались морковь, картофель, капуста, которые люди везли с полей. Это неизбежно приводило к конфликтам. Тотальный дефицит провоцировал массу правонарушений – иначе и быть не могло.
 
Многие на излете советской эпохи запомнили стандартную ситуацию – вечерний поход за водкой к ближайшей машине такси, в эти «шинки на колесах». Для сотрудников милиции в те годы традиционными стали пятничные и субботние облавы – перекрывались дороги, проверялись автомобили. Как писали газеты, «улов» был основательный. Однажды всего за час работы в десяти проверенных машинах оказалось 180 бутылок водки, вина, шампанского. И стандартный аргумент продавцов – мол, завтра будет день рождения, друзей надо угостить…
 
В ходе таких проверок изымалось не только спиртное, но и оружие: всевозможные обрезы, пистолеты, кнопочные ножи. Попадались и незаполненные фирменные бланки с печатями разных организаций, липовые командировочные удостоверения и тому подобное.
 
Не сдавала своих позиций и уголовная преступность. Конечно, на памяти любого оперативника, любого сотрудника милиции немало раскрытых преступлений. И немало деталей, которые запоминаются надолго. Однажды возле 15-ой школы, что около танкового училища, зимним субботним вечером было совершено убийство. Мужчина был убит поставленным ударом ножа прямо в сердце. Сотрудники выехали на место преступления, осмотрели все вокруг гаража – мужчина, скорее всего, только поставил машину и собирался идти домой. Недалеко от гаража нашли красно-коричневую вязаную шапочку. И все. Других улик, зацепок не было.
 
- Утром на следующий день мы выехали на место преступления еще раз, - вспоминают сотрудники Советского РОВД. – Видимо, было какое-то предчувствие. Заново все осмотрели – никаких результатов. Только собрались уходить, как видим – идут два пацана, что-то бубнят между собой и рукой показывают на гараж. Остановили их, расспросили. Они рассказали, что в их доме появился новый жилец, который недавно освободился с зоны. Дальше, как говорится, дело техники.
 
Еще была одна весьма показательная история. В районе Синеглазово пропал без вести человек по фамилии Ж. Оперативники знали, что он убит, даже знали, кто его убил. Но трупа не находили. Как в той поговорке: «Нет тела – нет дела». Стали прочесывать синеглазовский лесной массив. Наконец, нашли обгоревшие останки, череп. Идентифицировать по ним человека в райотделе не представлялось возможным – специализированные лаборатории были в Москве.
 
- Тогда мне пригодились «академические связи», - рассказывает В.Д. Поротников. - Я позвонил замечательному криминалисту Ю.П. Дубягину, который читал у нас лекции, и попросил его помочь провести реконструкцию по черепу. Он согласился. Экспертизу проводили в двух лабораториях по разным методикам. В итоге все полученные фотографии сошлись. Преступление было раскрыто, убийца арестован…
 
Новое время привнесло и новые преступления – пресловутый рэкет, вымогательство и другие. Были и весьма опасные происшествия, с которыми справлялись лишь сообща, силами всего челябинского гарнизона милиции. В 1988 году такое происшествие произошло в 8-ой колонии, что на улице Российской. Там взбунтовались уголовники и захватили заложников.
 
- Нам позвонили из городского УВД, обрисовали ситуацию, - говорят ветераны. - Сказали, что помимо личного состава требуется мощный бульдозер, скрепер, который мог бы проломить часть стены и дать возможность группе захвата проникнуть в здание. Здесь и пригодились наши давние и очень хорошие связи с заводом им. Колющенко. Вскоре нам выделили бульдозер. Его водитель, мужчина уже в годах, согласился на участие в операции с добродушным интересом: надо сломать стену – сломаем. В сопровождении патрульной машины он подъехал к колонии, взвесил ситуацию и лихо, можно сказать, профессионально, вывалил полстены. Уголовников вернули в камеру, а наш герой-бульдозерист был поощрен…
 
Немало проблем доставляли «шапочники». С ними приходилось бороться традиционно – организовывать «подставы».
 
- Мы, к примеру, искали по всему РОВД самую хорошую, новую шапку, брали ее напрокат, - вспоминает Николай Александрович Пархоменко. - Затем выбирали сотрудника, снаряжали, и он фланировал по улицам. Каждый попавшийся на нашу удочку преступник «закрывал», как правило, целую серию грабежей.
 
Достаточно сложно было работать на бывшей Переселенке – в привокзальном районе, по улицам Овчинникова, Ширшова. Мало того, что район этот достаточно бедный, так еще и чаще всего подвергался грабежам и кражам.
 
- В этом районе мы проводили несколько серьезных операций по раскрытию серии краж. Например, ставили сотрудников в штатском по подъездам, которые смотрели: кто с чем входит и с чем выходит. Весьма серьезной была и проблема цыган, которые превратили подъезды к Челябинску в самый настоящий табор. Сейчас эта проблема во многом утихла, но тогда казалась очень сложной. Цыгане появлялись по весне, буквально рассаживались по всем улицам, а к ночи собирались в районе вокзала. Их палаточные городки были в районе поселка Федоровка. Сотрудники милиции совместно с администрацией района собирали цыган, садили в поезда, отправляли, а они опять возвращались. Организационных мероприятий тогда было проведено немало.
 
Особая забота - профилактическая работа по предупреждению преступности среди несовершеннолетних, которая всегда была одним из важнейших направлений деятельности милиции. Здесь тоже не обошлось без экспериментов. Когда в Советском РОВД купили первую видеокамеру, то стали в «ином формате» отрабатывать подростков, которые слонялись без дела. Каждого задержанного фотографировали, снимали, и вскоре в райотделе была сформирована приличная видеотека. Она не раз помогала в раскрытии преступлений, в работе со свидетелями, при опознании.
 
Энергии у подростков всегда хватало с избытком. Чего стоила старая русская забава – ходить стенка на стенку! Вот только в городских условиях она принимает далеко не забавный вид. Здесь в ход пускаются и деревянные колы, и арматура, и еще бог знает что. Последствия подобных драк всегда были плачевны. Поэтому на любую информацию о том, что в районе собирается ватага подростков, готовых идти «на смертный бой с чужаками», реагировать приходилось мгновенно.
 
На месте происшествия уже все зависит от опыта сотрудников милиции. Так, однажды на площади Революции решили схлестнуться подростки из Ленинского и Советского районов. С Советского райотдела бригаду возглавил Горобченко. На всякий случай взяли фотоаппарат. Когда машина буквально разделила готовых к драке подростков, вылез Горобченко, оглядел всех, достал фотоаппарат и громко, но по-отечески добродушно произнес:
 
- Ну что, ребята, будем фотографироваться? А потом мы вас всех переловим, даже из-за школьных парт вытащим…
 
Такое заявление сразу охладило пыл собравшихся – разошлись от греха подальше…
 
Разных казусов в милицейской работе хватало с избытком. В начале 1990-х годов, как-то под Новый год, ночью на площади Революции неизвестные злоумышленники срезали шесть голубых елочек. Преступление напоминало безумие – в центре города рубить голубые ели!
 
- Мы выехали, осмотрели место происшествия, с тоской взглянули на пенечки, - рассказывает Н.А. Пархоменко. - Затем я и Федченко пошли по иголочкам – след в след. Боялись, конечно, что преступники погрузят ели в машину, и тогда поминай как звали. Но нам повезло. По иголочкам дошли до самого Ленинского района. Заглянули в частный дом. Там хозяева уже пьют на радостях, и елочки здесь же. Большой и сильный Федченко связал всех троих веревкой в одну кучу и таким макаром мы дотащили их до райотдела…
 
В 1989 году, когда еще КПСС не ушла с политической арены, а партийное доминирование сохранялось по инерции, в дежурной части Советского РОВД раздался звонок. Произошло крупное ЧП – с площади перед автоматно-механическим заводом пропал… Ленин. Постамент есть, а бюста вождя нет.
 
- Мы внимательно осмотрели памятник, - вспоминает В.Д. Поротников. - Под ним были небольшие гипсовые осколки. Они-то и стали следом. Вскоре нашли бюст возле железнодорожных путей. Ленин был в ужасном состоянии – без уха, с отколотым носом. Благо, что памятник был гипсовым. Пришлось самим заняться скульптурой. Подняли тех сотрудников, кто умел рисовать, замесили гипс, долепили недостающие фрагменты. Конечно, новые элементы отличались от старых. Тогда Ольга Викторовна Рожкова, инспектор по делам несовершеннолетних, приехала ночью к своему деду и взяла у него серебрянку. Утром обновленный памятник стоял на месте…
 
Таких историй на памяти Валерия Давыдовича немало. И это более чем объяснимо – именно ему пришлось руководить Советским РОВД в самый переломный момент новейшей истории.
 
О своем назначении В.Д. Поротников рассказывал подробно. На то была своя веская причина – порядок назначения в те годы был весьма показателен и целиком основывался на скрупулезном формировании кадрового резерва.
 
«В 1983 году, - рассказывает В.Д. Поротников, - меня вызвал Петр Андреевич Гудков: - Знаешь, что самое главное в милицейской работе? Это райотдел. Через него надо пройти. И предложил мне возглавить Ленинский РОВД. Я тогда отказался. Одно дело – оперативная работа, которую я хорошо знал; совсем другое – руководить райотделом. Здесь знаний мне не хватало, и я это отлично чувствовал и осознавал. Мне нужна была Академия. Впрочем, Гудков было в одном безусловно прав – на руководящие должности в системе МВД принимались только люди, прошедшие школу РОВД не ниже уровня заместителей начальников тех или иных подразделений. Райотдел открывал, как говорится, дорогу в будущее. Тем не менее в Академию управления я шел уже с четким пониманием задачи – зачем мне это нужно. Я готовился непосредственно на начальника РОВД, изучая юридические и организационные дисциплины. Я также знал, что приду после Академии именно в Советский РОВД – на смену Николаю Васильевичу Бойченко, который к тому времени также готовился в Академию. Практику я, естественно, проходил по месту будущей работы…»
 
Входить в должность начальника РОВД всегда очень сложно, даже тем, чья судьба была долгое время связана с этим райотделом. У В.Д. Поротникова же за плечами была лишь академическая практика в Советском РОВД.
 
Первую оперативку он запомнил очень хорошо. Собрал начальников отдела – и пошла настоящая катавасия: начальники перекладывают ответственность с одного подразделения на другое, не могут оперативно решить рабочие вопросы и так далее. Рубить с плеча тоже нет смысла – нужно присмотреться к каждому, оценить потенциал, притереться друг к другу.
 
- Выход нашли простой. Вместе с Виктором Фадеевым я собрал всех заместителей и мы отправились… в баню на Центральном стадионе. Здесь был бильярд, мы с собой чин чином взяли пива. В общем, напарились, отдохнули, поиграли, сняли рабочее напряжение. После этого уже никто ни на кого не жаловался. Неформальное общение необходимо – именно это позволяет коллективу сплотиться, позволяет лучше понять друг друга, что в дальнейшей работе снимает массу организационных вопросов.
 
К слову, в городском УВД большое значение этому придавал В.П. Пустовой, который лишь через один Мемориал сплотил Челябинский гарнизон.
 
Нового руководителя райотдела на «административную прочность» испытали сразу же. Совсем недавно Министерство проводило комплексную проверку челябинской милиции; теперь же намечалась контрольная. Для проверки совершенно произвольно были выбраны два районных отдела: Тракторозаводский и Советский.
 
- Ладно, началось не с нас. В Тракторозаводском РОВД были выявлены в годовом плане ряд существенных недоработок, в том числе по комиссии по делам несовершеннолетних. И у нас профилактические меры по предотвращению подростковой преступности были прописаны слабо. Пришлось просидеть всю ночь, поднять массу документов, чтобы, наконец, переделать листы плана. Конечно, все это – бумажная канитель. Тем не менее, когда проверяющий попросил наш план, то радостно сказал:
 
- Вот, совсем другое дело! Все техникумы, все школы, все спортивные секции прописаны. И ответственные назначены. Молодцы!
 
Первые годы работы В.Д. Поротникова в должности начальника Советского РОВД пришлись на пик знаменитой борьбы с пьянством и самогоноварением. При всей противоречивости той горбачевской кампании стоит все же заметить, что кривая преступности в те годы резко пошла вниз – снизился вал преступлений на почве алкоголизма. Кампания по борьбе с пьянством шла всеобщими силами и, само собой, стояла на контроле партийных органов.
 
- На первой милицейской «акции» присутствовала Валентина Николаевна Коршунова, первый секретарь Советского райкома партии, женщина очень порядочная, волевая. Мы тогда «бомбили» поселок АМЗ. Конечно, ничего спонтанного проводить не стали – напротив, был составлен детальный план мероприятий, по каждому поселку. Перед началом работы был собран личный состав, распределен по домам и по улицам. В те годы милицию еще спокойно пускали в квартиры и дома, и это во многом облегчало работу. Сотрудники шли к людям с простыми вопросами: кто как живет, кто мешает нормальной жизни, как относитесь и чего ждете от милиции.
 
- После развода в опорном штабе на АМЗ воцарилась тишина – все разошлись; остались лишь руководители. Все сомневались – получится акция или нет. Через полчаса сотрудники принесли первые три самогонных аппарата и несколько изъятых бидонов браги. Все, дело пошло.
 
Впрочем, в тех мероприятиях гораздо более важным, чем изъятый самогон, оказался информационный итог. Пройдя по домам, поговорив с людьми, мы получили ясную картину «криминального климата» по каждому поселку; информация оказалась предельно обновлена и востребована. Это новое знание стало существенной причиной повышения эффективности работы милиции и снижения роста преступности.
 
Вместе с В.Д. Поротниковым в милицию приходило и новое поколение сотрудников, которым придется работать в принципиально иных условиях, нежели это было когда-то в светлом советском прошлом. Конечно, люди – самая главная ценность. Многие сотрудники Советского РУВД запомнились – и по своему характеру, и по своему профессионализму. Так было и в начале 1990-х годов при В.Д. Поротникове, так это будет и при И.В. Яковлеве.
 
- Районные отделы всегда были кузницей кадров, - рассказывает Валерий Давыдович. - Советский РОВД не стал исключением. Много ярких и талантливых руководителей вышло из его стен – такие, как Федор Иванович Киосов, начальник следственного отделения, Владимир Николаевич Киселев, Сергей Резвый, возглавивший позднее челябинский ОМОН.
 
К слову, когда возникла идея этих подразделений, среди личного состава бросили клич – нужны хорошие, спортивные, крепкие ребята. С. Резвый был отличным оперативником, и мне было жаль отпускать его, когда он пришел с заявлением с просьбой перевести его в ОМОН.
 
- Очень хочется туда попасть, - говорил он мне. - Все же элитное подразделение, новое, интересное. Нужно себя в этом деле попробовать. Заявление я подписал, и оказалось не зря. ОМОН стал его стихией. С. Резвый имеет немало наград, несколько раз выезжал в командировки в Чеченскую республику. Как руководителя ОМОНа, его всегда отличали вдумчивость, пытливость и добросовестность – главные черты характера, какие должны быть у сотрудника милиции…
 
Вообще, в отношении «кузницы кадров» есть и обратная сторона медали. У районных отделов эта печаль общая – «проводы кадров». Как только райотдел начинает подниматься вверх, улучшать свои показатели, а тем более занимать призовые места в различных профессиональных соревнованиях, руководящий состав буквально растаскивается – на повышение в городское УВД, в областное управление. А воспитать хорошего специалиста никогда не было легким делом. Конечно, многим начальникам РОВД было жаль отпускать людей, но самым важным и верным утешением оставалось понимание, что человеку нужно расти, что райотдел становится ему тесен…
 
Есть еще одна история, которая хорошо показывает характер В.Д. Поротникова. Знаменитый путч, те три дня в августе 1991 года, когда ГКЧП держало страну в напряжении, изменили облик целой страны. На местах волнение и напряженность, конечно, ощущались. Между тем, в Челябинске трехдневный путч пережили без особых проблем – сказался здравый смысл руководителей области и четкая позиция правоохранительных структур, не допустившая каких-либо серьезных сбоев.
 
Сказалось и то, что в самом Челябинске разрушительная энергия народной толпы нашла свой выход раньше – в конце 1980-х годов, в дни «винного бунта», которые сразу же научили работать милицию в совершенно других обстоятельствах.
 
- 19 августа 1991 года я как обычно вышел на работу, - вспоминает В.Д. Поротников. - Конечно, краем уха слышал по радио: ГКЧП, соблюдайте спокойствие, не волнуйтесь. Оперативка в райотделе также прошла ровно, по-деловому. Вот только после ее окончания повисла напряженная тишина. Вопрос был, по сути, один – как себя вести в такой «двоевластной» ситуации?
 
- А кто мы такие? – спросил я в ответ. – Народная милиция. И задачи у нас другие. Так что нечего в политические игры играть. Работать будет в прежнем режиме. На площади Революции, меж тем, уже собирался стихийный митинг. На нем сложно было разобраться – кто за кого митингует. По долгу службы мы прибыли на площадь. Меня узнали и почти силой повели к трибуне:
 
- Вот, начальник Советского РОВД… Скажите людям – с кем вы? Пришлось повторить то, что я говорил своим сотрудникам:
 
- Милиция у нас народная, а поэтому она с народом. Вы можете говорить все, что хотите – милиция не разбирает политические взгляды. А вот если раздеретесь – тогда не пеняйте…
 
Народ на площади одобрительно загудел, остался доволен – милиция на его стороне…
 
Начало 1990-х годов, безусловно, стало серьезным испытанием для правоохранительных органов. Главной проблемой стал большой отток профессиональных кадров. Существование было нищенское, а у людей семьи, которые нужно кормить. Вот и уходили опытные оперативники кто куда – в основном, в коммерческие структуры. В райотделах, на местах оставались, в основном, те, кому в скором времени предстояло уйти на пенсию и требовалось доработать стаж.
 
- В те годы мы понесли серьезные потери в связи с недальновидной политикой государства по отношении к милиции, - говорят ветераны. - Из районных отделений ушло более 30 процентов сотрудников, причем это были закаленные, как говорят, прожженные кадры, прекрасно знавшие оперативную обстановку и свои территории.
 
Серьезной проблемой являлось получение жилья для сотрудников. Ко второй половине 1990-х годов эта проблема вообще казалась неразрешимой. До эпохи приватизации жилья РОВД имел своеобразное соглашение с райисполкомом – милиция искала свободные квартиры (кто-то выехал, кто-то умер, кто-то попал в тюрьму и т.д.) и передавала информацию об этом в исполком.
 
Свободные государственные квартиры делили в такой пропорции – из трех найденных квартир одна переходила в РОВД. В самом райотделе распределяли жилье по списку, независимо от того, кто обнаружил «счастливую находку». Так что в этом деле были заинтересованы все, да и очередь двигалась.
 
Немного разрядил ситуацию принятый в апреле 1991 года Закон РФ «О милиции», установивший задачи и принципы ее деятельности, организацию, права и обязанности сотрудников, порядок прохождения милицейской службы, а также гарантии правовой и социальной защиты.
 
Но от замысла законодателя до реальной работы закона – путь, увы, не близкий. Практически все вспоминают это время как психологический перелом. Центробежные силы, порожденные перестройкой, вышли из-под контроля, ситуация в стране оказалась непредсказуемой, в том числе и в отношении правоохранительных органов. Милицию, как и другие бюджетные структуры, перестали субсидировать, выделять средства. Спасало пока лишь то, что собственность была еще государственной, а приватизация предприятий еще только «идейно» оформлялась.
 
Пришлось ходить по предприятиям. Благо, руководители заводов очень хорошо относились к райотделам и редко отказывали райотделам в поддержке.
 
- Однажды мы пришли к директору завода им. Колющенко, - вспоминает В.Д. Поротников. - Ситуация в РОВД была критической: машины работали на износ, совершенно отсутствовали средства связи – мы буквально мечтали об обычных рациях, уже не говоря про оперативно-технические средства. Тогда, в 1990 году, завод Колющенко выделил огромные по тем временам средства – 25 тысяч долларов. Не деньгами, конечно, но оплатил «каталог оперативной техники».
 
Так в Советском РОВД появились современные технические средства – например, микрофоны направленного действия, различные записывающие устройства. Одним из таких была обычная на первый взгляд пепельница, которая стояла на столе у оперативников. Задержанных «кололи» самым простым способом – сотрудники выходили из кабинета «на пару слов», оставляя задержанных одних. Те, по детскому неведению, начинали договариваться между собой, корректировать показания и т.д. Сотрудникам оставалось лишь прослушать запись…
 
Помощь была не только со стороны промышленных предприятий и директоров, которые, к слову, всегда болели душой за свой райотдел. Достаточно серьезная поддержка была и со стороны Администрации Советского района.
 
- Нам, администрации района и управлению милиции, приходилось вместе решать очень сложные и различные проблемы, - рассказывает глава администрации Михаил Васильевич Буренков. - Да и специфика Советского района заставляла сотрудничать самым тесным образом. Особенность района принципиальная – он категорически отличается от всех других районов Челябинска. Прежде всего, это район поселковый. На его территории 15 крупных поселков – больше такого нигде нет. Главная головная боль – вокзал. Ни у кого ее нет, только у нас. Есть, конечно, линейное УВД. Но милиция на транспорте очень четко ограничена: вот, до первого бордюра – это мое, остальное – в
Категория: К истории Советского РУВД | Добавил: кузнец (15.01.2010)
Просмотров: 795 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: