В свое время академик Дмитрий Сергеевич Лихачев очень точно назвал краеведение самым массовым видом науки, и другого такого не будет. История малой родины, собранная по крупицам, становится частью огромного и величественного исторического полотна, подлинным достоянием России. Эту работу в полной мере можно назвать народным подвигом.

Именно так воспринимало свои «малые изыскания», внешне не заметные на фоне мировых событий, свою работу поколение фронтовиков, которые в середине прошлого века совершили настоящий краеведческий прорыв.

Народная наука, опаленная войной

По Южному Уралу краеведческая наука разливалась волнами. Первая поднялась еще в XVIII веке, когда южноуральский край еще только обустраивался и требовал «исторического поименования». Самым известным сочинением стала «Топография Оренбургской губернии» П.И. Рычкова, где впервые были даны достаточно подробные и внятные сведения о прошлом Южного Урала, его истории, населении, административном положении и природных ресурсах края.

В поэтическом серебряном веке, с приходом железной дороги был новый краеведческий взрыв, вызванный небывалым интересом к естественным и историческим наукам с «привязкой» их к малым территориям. Именно тогда зажгутся звезды Н.М. Чернавского и В.А. Весновского, издавшего первый справочник-путеводитель.

Будут сложные годы становления советской власти с большевистским требованием вместить краеведение в рамки новой идеологии, что обернется трагедией для многих исследователей 1930-х годов и разгромом их краеведческих начинаний.

Великая Отечественная война, ставшая суровым испытанием для всего народа, естественно, не стала временем возвращения краеведческой науки – элементарно было не до нее. Краеведение вернется «в шесть часов вечера после войны» - в первое послевоенное десятилетие, чтобы стать одним из важных психологических прецедентов. В войну мало «войти» - из нее нужно уметь «выйти». Тяжелейший послевоенный стресс, огромное нервное напряжение, синдром «солдата, вернувшегося в мир», горечь потерь и всеобщая неустроенность, волна суицидов, пьянство, разгул преступности – этот психологический надлом был в каждом. Краеведение оказалось одной из отдушин, сферой деятельности, куда можно было «выпасть из войны».

Возрождение региональной краеведческой мысли, несмотря на идеологическую односторонность «советского исследования», во многом было обязано именно поколению фронтовиков. Людей, прошедших пекло Великой Отечественной войны, сложно было чем-либо напугать; они проводили свои изыскания без особой оглядки на высокое начальство или партийных идеологов; задумывали и воплощали достаточно масштабные проекты.

Была еще одна причина огромной тяги к краеведению. Фронтовики видели, что осталось от городов, сел и деревень после боев; видели, как материальная история на глазах превращается в пепел, и не хотели подобных повторений у себя дома, но уже по вине человеческого равнодушия. В итоге оставили после себя доброе имя и большое историческое наследие.

Так, в 1960-70-х годах появились 9 сборников статей «Из истории Южного Урала и Зауралья», которые на базе Челябинского пединститута подготовил Василий Егорович Четин, знаток экономической истории края, ветеран войны, участник боев за Киев и Сталинград, дважды форсировавший Днепр и закончивший свой ратный путь в Берлине.

Фундаментальный труд о промышленном переломе на Южном Урале и создании Урало-Кузбасского проекта оставил Петр Георгиевич Матушкин, участвовавший в боях за освобождение Польши и также дошедший до Берлина.

Две войны – финскую и Великую Отечественную – прошел учитель и краевед Анатолий Иванович Александров. Многие искренне считают, что он был коренным челябинцем, хотя родился он в Томске, учился в Царицыне, начинал педагогическую деятельность в Копейске, откуда и был призван в армию. С его именем связано понятие «школьное краеведение». Первое учебное пособие по истории Южного Урала было написано им в 1967 году и, можно сказать, пробило брешь в историческом «региональном компоненте», оторвавшись, наконец, от великой советской и мировой истории, чтобы вознестись к малой, затерянной в степях, среди гор и озер Исетской провинции.

Школьное краеведение, надо сказать, не было чьим-то «авторским изобретением» - оно произрастало из любви к малой родине, как бы патетически это ни звучало. Один из первых школьных краеведческих музеев в Челябинской области появился в 1922 году в бывшей Кулахтинской, ныне Ларинской школе в Уйском районе. В самом Челябинске катализатором школьного краеведческого процесса стала детская экскурсионно-туристическая станция, которая проложила первые туристические маршруты по старинным Каштакским землям.

А.И. Александров не только перенял эту традицию, но и методически ее углубил – на базе 10-й школы, одной из старейших в Челябинске. Здесь стараниями Александрова появилось одно из первых в городе краеведческое научное общество учащихся, а затем и курс углубленного изучения истории. К слову, 10-ую школу долгое время называли «александровской»…

Открывая Челябинск

Поколению фронтовиков «принадлежит» известный спор об «авторском происхождении» Челябинска.

«Джина из бутылки» выпустил Моисей Исаакович Альбрут, участник Великой Отечественной войны, экономист и краевед, впервые опубликовавший документ, который позволял определить точную дату основания Челябинской крепости» - «Доношение Тевкелева Татищеву». Тем не менее, в своем большом очерке социально-экономического развития дореволюционного Челябинска он выдвинул предположение, что, несмотря на документ, Челябинск все же появился раньше. «Многие исследователи не видели ничего невозможного и противоречащего ходу колонизации и возникновению здесь русского населенного пункта даже в такой ранний период». Этим населенным пунктом, по Альбруту, еще до Челябинской крепости была Александровская слобода, возникшая чуть ли не в 1696 году.

Естественно, дискуссия не заставила себя долго ждать. Главным оппонентом выступил Иван Васильевич Дегтярев, участник войны, награжденный двумя орденами Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги». Признанный специалист по истории Челябинска с момента его основания, он занял позицию, что «домысливать можно сколь угодно», но никаких свидетельств об Александровской слободе нет, а Челябинская крепость, согласно обнаруженным документам, появилась «в чистом поле» - с чистого листа, без каких-либо предысторий…

Об И.В. Дегтяреве рассказывать можно много – в определенной мере он создал свою «школу краеведения», к которой оказались сопричастны многие современные исследователи.

Многое в нем поражало. По глубине и качеству исторического исследования, как пишет А.И. Скориков, Иван Васильевич ассоциировался с образом древнерусского богатыря Ильей Муромцем. Хотя сам в начале 1990-х годов был маленьким, сухоньким старичком в заношенном костюме, с громким, немного скрипучим голосом, компенсировавшим наступающую глухоту. Был человеком, мало отличавшимся от «краеведческих пенсионеров», приходивших в публичную библиотеку для общения и укладывавших текст доклада в обычную сетку-авоську. Ничего героического…

Корни Дегтярева – крестьянские, в Бродокалмакских землях, в селе Алабуга, что на берегу озера. Большая семья Дегтяревых обосновалась здесь еще во времена Екатерины Великой, была крепкой и зажиточной, благодаря деду Степану Еремеевичу. Крестьянский сын со страстью к образованию, И.В. Дегтярев свои первые статьи посвятит именно истории Калмацкого брода и «Калмацким воинским людям», введет в оборот найденные в архивах уникальные данные переписи 1719 года.

За свою долгую жизнь – 93 года – в статусе «ровесника века» Дегтярев пережил все то, что происходило со страной. За него Анна Ахматова скажет:

Я тогда была с моим народом

Там, где мой народ, к несчастью, был…

В первые годы после революции Дегтярев – писарь в волостном военкомате, но с большими мечтами об учительстве. Затем – уполномоченный по организации колхозов, который был вынужден, по его рассказам, силой загонять крестьян в колхозы и вспоминать этот драматический отрезок своей жизни как «кошмарный сон наяву». Своими мыслями о скоропалительной коллективизации он поделился с сокурсниками по Уралкомвузу – в узком кругу, настолько «узком», что без сексота не обошлось. Полгода провел в тюрьме, потом три года – в Средней Азии. Вернувшись, проучительствовал недолго – ушел на фронт в декабре 1941 года, а демобилизовался лишь после Победы.

Бродокалмацкая Алабуга точно ждала его – память об учителе Дегтяреве будет всемерной. До сих пор растут под окнами сельской школы два сада, посаженные им с учениками. Односельчане передавали из уст в уста легенду, что Иван Васильевич знает об Алабуге совершенно все и готовит большую книгу по истории села.

Нет, книги не было. Зато на протяжении трех десятилетий – а краевед «проснулся» в Дегтяреве, когда ему было уже за сорок – будут многочисленные статьи в «Челябинском рабочем» и «Вечерке»; будут выступления на Бирюковских чтениях; будет спор за Александровскую слободу, предшественницу Челябинска, которой Дегтярев всячески отказывал в «рождении»; будут биографо-краеведческие записки, где он подробно опишет жизнь зауральской деревни.

А еще останется огромное количество фотокопий исторических документов, которые Иван Васильевич заказывал повсюду: в Московском центральном архиве древних актов, в архивах Ленинграда, Перми, Свердловска, Оренбурга, Уфы, Тобольска, Шадринска. В какую копеечку обошелся ему «фотокопийный фонд», который сейчас хранится в Челябинском областном краеведческом музее, можно только догадываться…

Широкими волнами

Поколение фронтовиков, безусловно, сформировало глубокую краеведческую культуру на местах: в городах и поселках. Краеведение с виртуозной легкостью превращалось из общего южноуральского в Челябинское, Миасское, Троицкое, Бакальское – и обратно. Здесь тоже все зависело от людей: от их одержимости исследователя, от вечного желания «топтать землю», чтобы увидеть историю воочию и потрогать на ощупь, от внимательного вслушивания в воспоминания старожилов.

Так, историю города Миасса нельзя оторвать от имени Василия Владимировича Морозова, автора краеведческой книги «Город в золотой долине», которая переиздавалась трижды – настолько была интересна и востребована. Рассказывают, что первого тиража хватило лишь на год.

В.В. Морозов из Миасса вышел – в него и ушел. Он родился в 1907 году, когда и города как такового не было, и в названиях он значился как Миасский завод. Биография Морозова характерна для того поколения. В тринадцать лет отец его привел на напилочный завод – площадка, где в годы войны разместится «УралЗИС» - и даже приписал к возрасту год: семья была большая, и «в завод» дети выходили рано. В годы Великой Отечественной войны Морозов – инструктор политотдела 80-й танковой бригады, прошел путь от Курской дуги до Берлина.

После демобилизации снова вернулся в Миасс – только теперь его судьба оказалась связанной с журналистской работой в газете «Миасский рабочий». Так уж повелось: от текущей суматохи газетного репортажа до взвешенного и медленного краеведческого очерка путь был не таким уж длинным. Краеведение пленяло, тайна места и имен завораживала. Захватывал и поиск – однажды ввязавшись в краеведное дело, уже не выпутаешься. Василий Владимирович отправился по архивам. В Ленинграде в Географическом обществе он обнаружил солидный фолиант: «Миасский завод и золотые промыслы в его округе», сочинение священника Владимира Аманацкого 1856 года. Эта крупная краеведческая находка стала одним из основных источников по истории дореволюционного Миасса.

Затем будут многочисленные статьи, участие в работе краеведческого общества и музея, а в 1970 году, к полувековому юбилею музея, В.В. Морозов организовал и провел первые краеведческие чтения в Миассе…

С 1943 года в авиации дальнего действия при штабе армии в корпусе генерал-лейтенанта Нестерцева будет участвовать в боевых вылетах уроженец Нижне-Увельской станицы, учитель географии и метеоролог Иван Петрович Вялков. Его имя тесно будет связано с созданием народного музея в Южноуральске, признанного одним из лучших в России.

Как вспоминают его современники, за дело он взялся с большим воодушевлением – музей стал своего рода «компенсацией за пенсию», на которой сидеть не хотелось. Вялков начал собирать различные предметы старины, быта, реставрировать их, подключая к работе других горожан. Рассказывают, что однажды ему принесли кость мамонта – этот и по сей день уникальный экспонат отдела палеонтологии служил… опорой двери сарая, где содержались домашние животные. Затем будут многочисленные фотографии, стенды – история молодого Южноуральска разворачивалась одновременно с музеем. Здесь появится коллекция фарфора, свои экспозиции представят Южноуральская ГРЭС, АИЗ, завод «Кристалл»…

В Кизиле обязательно расскажут об Иване Ермолаевиче Павлове. Ветеран войны, учитель географии, истинный краевед, он заново открывал своим землякам глаза на историю малой Родины. Позднее, в середине 1970-х годов, И.Е. Павлов организует первый в Кизиле краеведческий музей и даже лично сделает для него несколько экспонатов: деревянную борону и светцы – подставки под лучину…

Селу Миасскому вернул историю в своих статьях и книгах Владимир Константинович Егоров. Коренной уралец, окончивший десятилетку в Челябинске, он приехал в Миасское учителем географии, а затем стал завучем местной школы. В 1942 году ушел на фронт минометчиком, прошел через сталинградское пекло, освобождал Крым, Польшу, Германию, Чехословакию.  Демобилизовался из армии кавалером ордена Красной Звезды и орденом Отечественной войны 1 степени. И снова вернулся в школу.

Поколение ветеранов – безусловный авторитет для учеников. К тому же В.К. Егоров загорелся идеей изучить родной край, а это занятие, к большому удовольствию детей, не предполагает «сидения на месте». Начались всевозможные походы, экспедиции, изыскания. Например, В.К. Егоров с учениками открыли на берегу реки Миасс древнее Городище, отнесенное к каменногорской культуре, возрастом в три тысячи лет. Собранные в экспедициях экспонаты не затерялись. Сегодня их можно увидеть в краеведческом музее села Миасского – музее имени В.К. Егорова…

Свой уникальный хранитель краеведного знания будет и у небольшого городка Бакал – Евгений Петрович Трофимов. Он не фронтовик, но характер именно того поколения, наглядный и яркий, чтобы рассказать о нем. Еще ребенком он прошел суровую закалку военных будней. Его отец Петр Павлович погиб на фронте, когда Евгению было всего шесть лет; в 13 лет он начал собирать материалы о Бакале.

Его трудовая жизнь будет практически полностью связана с Бакальским рудоуправлением и с подготовкой молодых специалистов. Одновременно он подготовит несколько книг по истории города и полторы тысячи краеведческих статей и очерков – огромное наследие! К тому же, увлекшись фотографией и операторской работой, он в 1979 году подготовит первый документальный фильм об уникальных Бакальских рудниках.

«Линия фронта» в его жизни появится в «лихие 90-е». Именно тогда прежде процветающее Бакальское рудоуправление было подведено под процедуру банкротства, которая закрутилась в 1996 году. Трофимов буквально идет в бой – пишет письма о положении дел в Бакале, станет помощником П.И. Сумина на выборах в Государственную думу в 1995 году, будет добиваться прокурорских проверок, пытаясь опротестовать решение о приватизации рудоуправления. Кстати, разговор с прокурором области будет стоить ему инсульта…

В том, что в возрождении Бакальского рудоуправления не последняя роль принадлежит краеведу Е.П. Трофимову, сегодня мало кто сомневается. Евгений Петрович в 2004 году первым из южноуральских краеведов получит знак отличия «За заслуги перед Челябинской областью» - можно сказать, что за боевые заслуги…

P.S.

Полтора века назад современник Достоевского и Толстого, автор первой археологической карты Южного Урала Руф Гаврилович Игнатьев скажет: «История нашего края есть труд громадный, почтенный, важный не в местном одном отношении, но и вообще для истории русской…» Именно с такой меркой и нужно подходить к краеведению – а иначе и не стоит записываться добровольцев в эту народную науку.