Главная » Статьи » Южноуральский биограф » Классики (XVII-XX вв.)

САТКИНСКИЙ ГЕНИЙ АЛЕКСАНДРА ШУППЕ (часть вторая)

Чертовы Пороги

«Без ферросплавов качественную сталь не сваришь. Это фундамент качественной металлургии», - говорил не раз молодым работникам легендарный нарком черной металлургии И.В. Тевосян. Правда, говорил это треть века спустя после того, как А.Ф. Шуппе всерьез озадачился и осмыслил перспективы ферросплавного производства, вложив в это дело и силы, и средства.

Ферросплавы часто называют «витаминами для стали». Их добавляют непосредственно при выплавке с целью получить новые качественные свойства стали – например, ее износостойкость, устойчивость к нагрузкам, гибкость или прочность. Ферросплавы открывали путь к специальным легированным и нержавеющим сталям, а по сути знаменовали собой новую технологическую эпоху: от машиностроения до космоса.

Истоки интереса Шуппе к ферросплавам, скорее всего, следует искать в «английской страничке» его путешествия по Европе. Именно в Англии во второй половине XIX века появились первые практические наработки по этой теме. Александру Филипповичу наверняка рассказывали о чудо-рельсах, уложенных на станции Дерби и отлитых с применением ферросплавов, - они прослужили без замены 16 лет, хотя в то время рельсы по износу чугуна меняли чуть ли не раз в полгода.

Перспективы открывались не просто заманчивые. Да и психологически Шуппе, скорее всего, воспринял ферросплавы как «новый булат», не хуже аносовского, но с возможностью варьировать свойства стали. Но загореться идеей – это одно, реализовать ее – совершенно другое. К тому же для производства ферросплавов требовалась все же диковинная вещь по тем временам: электричество. Это не сальная свечка, не древесный уголь…

Для ферросплавного завода нужна была электростанция, которая вместе с ним образовывала бы единый производственный комплекс. Но это «комплексное место» еще нужно было найти.

Река Большая Сатка 

Свои изыскания Шуппе начал проводить с 1904 года. Интуиция словно вела его по берегам Большой Сатки – вниз по течению, к реке Ай. Потребовался год поисков, прежде чем, как пишут исследователи, «в сентябре 1905 года Шуппе подал прошение об аренде участка казенной земли на берегу реки Большая Сатка, прозванного «Чертовой ямой». Столь пугающим названием эти места обязаны порогам на реке, которые достигали четырех метров в высоту. Грозный шум водопадов и водоворотов породил поверья, что под камнями, в бурлящей воде, затаились черти…»

Именно в этом «дьявольском месте» самой природой были созданы идеальные условия для производства. «В узкий скальный створ реки Большая Сатки, зажатой хребтами Уары и Чулковский, так и напрашивалась плотина гидроэлектростанции. К тому же на склонах Чулковского хребта были найдены залежи кварцита, практически чистой окиси кремния, основного сырья для производства ферросилиция. Нашлись и залежи железняка с высоким содержанием хрома. А кругом стоял вековой лес, из которого можно было в избытке получить древесный уголь, используемый в те времена при выплавке ферросплавов».

Здесь уже организаторский талант и коммерческая хватка Шуппе сказались в полную силу. Построить гидроэлектростанцию и ферросплавный завод – не шутка. Если учитывать, что аналогов в России практически не было и сравнить возможный экономический эффект было не с чем, то можно понять степень риска, на которую пошел «саткинский граф». Своих капиталов для реализации подобной инновационной затеи не хватало, а потому пришлось включить не только воображение, но и дар убеждать собеседника «расстаться с деньгами» ради «большой хорошей глупости».

На поиск инвесторов у Шуппе ушло более двух лет. Какие средства убеждения он использовал – не известно. Тем не менее, в мае 1908 года было образовано «Уральское электрометаллургическое товарищество». Его состав весьма показателен: граф Александр Мордвинов, родоначальник российского автоспорта, известная петербургская меценатка графиня Екатерина Мордвинова и будущий совладелец и член правления Кыштымских заводов барон фон дер Ропп. Как следует из документов, основной капитал товарищества составил 300 тысяч рублей и впоследствии вырос до 450 тысяч рублей.

Реализацию удивительного инвестпроекта не стали откладывать в долгий ящик и приступили к строительству станции уже летом 1908 года.

В столичных архивах сохранились автобиографические фрагменты, в которых Шуппе рассказывал об этом времени: «В начале девятисотых годов у меня явилась мысль основать на Урале электрометаллургический завод для выплавки специальных сплавов феррохрома и высокопроцентного ферросилиция – прежде в России на производимых и имеющих огромное значение при изготовлении специальных сортов стали, необходимых, в особенности, для выделки предметов обороны, а так же при изготовлении автомобилей, аэропланов и т. п.

С этой целью я выхлопотал у Министерства Торговли и Промышленности право на постройку каменной плотины на реке Сатке в Златоустовском округе и на постройку металлургического завода. Необходимые денежные средства дал граф А. А. Мордвинов, и мы приступили к постройке самой высокой в Европейской России каменной плотине и к постройке и оборудованию завода.

Постройкой плотины, цеха и всех других частей завода и оборудованием руководил я. В течение всего времени я состоял одним из директоров в Правлении предприятия, а последние полтора года частью из-за отрезанности завода от Правления, находившегося в Петрограде, единолично руководил делом…»

По проекту Бахметьева

Но, как говорится, один в поле – не воин. Осуществляя общее руководство, Александр Филиппович, естественно, доверился специалистам. И каким специалистам! Проект плотины – знаменитых «Порогов» - разработал известный ученый в области гидродинамики Борис Александрович Бахметьев, позднее эмигрировавший из революционной России в США и уже там получивший звание профессора Колумбийского университета…

Вот только в 1908 году, на начало проекта в Порогах, Бахметьеву не было и тридцати лет. Довериться «бледному юноше со взором горящим» мог только человек такого «авантюрного склада», как А.Ф. Шуппе. Правда, в активе Бахметьева к тому времени была золотая медаль Тифлисской гимназии, диплом Института инженеров путей сообщения императора Александра I, год обучения гидравлике в знаменитой Высшей Политехнической школе Цюриха, из которой незадолго до него вышел Альберт Эйнштейн, «производственная практика» в Соединенных Штатах…

В поколенческом плане инновации требуют, как минимум, двух вещей: азарта и нестандартности мышления людей молодых и производственного чутья людей опытных. Только в этом случае идея оживает и принимает реальные формы: в чертежах, размерах и материалах. А попробовать себя можно везде – в том числе и в затерянной Богом Сатке.

Для молодого Бахметьева плотина и электростанция в Порогах стала блестящим успехом, самой что ни на есть песней, а с учетом более вековой ее работы по настоящие дни – сказкой…

По тем временам молодой инженер действовал с размахом, оценив интуицию А.Ф. Шуппе по выбору места для станции и завода. В музее Санкт-Петербургского государственного технического университета сохранился доклад Б.А. Бахметьева с описанием этого проекта: «Осмотр местности показал, что наиболее рациональной и удобной схемой использования энергии является сосредоточение напора путем сооружения высокой каменной водосливной плотины, подпирающей реку в пределах всего арендованного участка, и устройство электрической станции непосредственно у плотины».

«В пределах участка» - это 125 метров длины гребня плотины и 21 метр высоты. К этому добавлялась ширина подошвы в 12,5 метров, и 4-метровая ширина по гребню. Таковы заданные параметры…

Как пишут исследователи, Бахметьев сначала хотел построить глухую плотину с водосливом, но затем решил добавить сверху еще и разборчатую часть – «ноу-хау» по тем временам. При обсуждении проекта Александр Филиппович наверняка резонно спросил насчет суровых условий уральского климата. Ему не раз приходилось видеть ледоставы на уральских горных реках – небольшие и даже нежные жарким летом или морозной зимой, они буквально вздыбливались по весне.

Кстати, старые рабочие Саткинского чугуноплавильного завода рассказывали леденящую историю и о том, как летом 1862 года из-за проливных дождей произошло одно из самых разрушительных наводнений. Ранним утром вода, прорвав плотину и оторвав огромную часть плотинной насыпи, снесла токарную и передельную фабрики. А затем, в метр-два высотой, обрушилась на улицы города, снося дома. Тогда утонуло 17 человек, из них 6 детей.

Разборчатая часть плотины вполне устроила А.Ф. Шуппе. Она представляла собой шесть разделенных каменными быками отверстий, закрываемых щитами. Через эти отверстия сходили и высокая вода, и глыбы весеннего льда.

Как пишет Б.А. Бахметьев, «строительство плотины началось летом 1908 года и осуществлялось в два этапа. Летом 1908 года была забрана в перемычку левая половина реки и построена собственная часть плотины, а также водонапорный бассейн. Перемычка состояла из ряда козел, связанных продольными лежнями, на которые наколачивался шпунтовый дощатый настил, возможно плотно пригоняемый ко дну. На некотором расстоянии от основания настила устраивалась каменная «банка». Между ней и настилом плотно утрамбовывалась глина, чем и обеспечивалась непроницаемость основания».

Порожская плотина

Порожскую плотину строили из дикого камня, песчаника, который также был под рукой, вблизи. Кладка представляла собой крупные обработанные прямоугольные камни и плиты. «Сшивали» их цементом и глиной. Причем, в наиболее сложных по нагрузке местах, прежде всего, непосредственно примыкающих к воде, цемента клали в два раза больше, чем в срединной части плотины. Кроме того, обращенная к пруду поверхность плотины была покрыта особым составом из асфальта и гудрона – материалы, достаточно редкие и необычные для начала ХХ века.

На строительстве станции работали мастеровые с ближайших заводов: Саткинского, Юрюзанского, Катав-Ивановского, Аша-Балашовского, Миасского и других. Также участвовали крестьяне и башкиры из окрестных деревень. Вот только не каждому доверишь ответственную кладку. Александру Филипповичу пришлось убедить того же графа Мордвинова пойти на дополнительные расходы – нужно было нанять опытных квалифицированных каменщиков. Выбор пал на Псков, где было завербовано порядка 40 специалистов, которые и отправились «вахтовым методом» на Южный Урал.

К слову, в материалах по истории «Порогов» встречается упоминание, что на строительстве работали сектанты различного толка – например, поморцы и австрийцы. К национальной географии это не имеет никакого отношения: и те, и другие – старообрядцы. В австрийском следе нет ничего удивительного. В годы раскола и старообрядческих гарей староверы уходили не только в леса за Камень, но и на юг – в Турцию, на запад – в Австрию. Там их никто не преследовал, поэтому была возможность сохранить преемственность священнослужителей, которые затем и проводили обряды крещения.

Принимая на работу старообрядцев, «кадровая служба» электрометаллургического товарищества не совершала ошибки и вряд ли желала своему «патрону» Шуппе прослыть «сочувствующим расколу». Старообрядцы – народ трудолюбивый, непьющий, в развратах не замеченный, профессиональный и при том с деньгами. Александр Филиппович знал это и не видел смысла отказываться от помощи людей хозяйственных, грамотных и надежных.

Завод с иголочки

Не стал Шуппе экономить и на оборудовании для электростанции, которая тогда называлась «гидротехнической установкой» - просто и без особой помпы. Вот только доставить электрическую турбину, которую тогда называли «тюребиной», ставя яти после согласных, оказалось делом не из легких.

Один из известных саткинских краеведов Виктор Немчинов, проводя экскурсии по «промышленным раритетам», искренне говорит:

- Трудно даже представить, как сто лет назад в это глухое таежное место доставили на подводах многотонные турбины и генераторы. Через вскрытую крышу их опустили в здание, находящееся ниже плотины, на склоне крутого берега. Предполагаю, что при монтаже помогли смекалка и профессиональные приемы строителей завода. Использованные ими хитрости до сих пор остаются загадкой. Когда в Москве и Петербурге дома знати и сам Зимний дворец освещались свечами и керосиновыми лампами, в домах рабочих Порожского завода уже горел электрический свет…

Завод «Пороги» 

Как следует из технического доклада Бахметьева, на станции были установлены две главные генераторные турбины и одна возбудительная. Разработка турбин велась по индивидуальному заказу немецкой компанией «Бригель-Хансен»; оборудование датируется 1909 годом. Также был установлен мостовой кран грузоподъемностью 5 тонн производства фирмы «Альфред Гутман».

Рассказывают, что нынешние немецкие туристы, посетившие Пороги, не просто восхищались долговечностью механизмов немецкого производства, но даже предлагали выкупить старые, но еще работающие турбины для своих музеев. Пришлось отказать…

Вспоминая о своем первом впечатлении от «Порогов», В.Н. Гусаров писал: «Нужно отдать должное французским инженерам: завод они построили с умом. Он располагался возле отвесной горы, состоящей из отменного по качеству кварцита для выплавки ферросицилия. Под одной крышей разместились три пролета. В одном пролете, возле плотины, смонтировали две гидравлических турбины для получения электрического тока. Во втором – четыре электропечи, из которых две работали, а другие находились в резерве. В третьем пролете размещалась дробилка для измельчения кварцита, поступавшего с горы по наклонному желобу в металлический бункер. В этом же пролете готовилась шихта и упаковывали ферросицилий в деревянные бочки. Высоченная плотина подпирала впечатляющей своей красотой и размерами водоем. Все было организовано очень целесообразно».

О «французских корнях» Порожского завода Гусаров пишет верно, хотя у некоторых исследователей было искушение считать, что завод был построен на французские деньги. Французы и вправду вложились – но не деньгами, а поставкой своего оборудования и инженерным обслуживанием.

У самого Шуппе в автобиографических заметках есть на этот счет очень ясное объяснение: «Так как в России в то время не было специалистов этой отрасли – электрометаллургии, то мы пригласили из одного завода Южной Франции инженера Рошанд, который сконструировал электрометаллургическую часть завода и пустил завод в ход, оставшись на нём до последнего времени служить».

Промышленный комплекс «Пороги»

Суть в том, что на Порожском заводе под ферросплавное производство были использованы промышленные электродуговые печи, разработанные французским инженером Полем Эру. Свою дуговую печь прямого действия с двумя вертикальными электродами, подведенными к металлической ванне, он изобрел совсем недавно – в 1899 году, - и спустя год испытал на заводе в Савойе. Шуппе, принимая решение о покупке этой печи, прекрасно понимал, что перед ним – пусть и перспективный, но еще не «обкатанный» образец. И все же решился…

Памятуя его слова о том, что новое в России приживается крайне плохо и с большими сложностями, можно понять и пробуксовку нынешних инновационных идей. Кстати, по скорости внедрения инноваций – десять лет с момента изобретения до практического использования – с Порожским заводом мог соперничать разве что Катав-Ивановский. Здесь спустя всего несколько лет, как американец шотландского происхождения Александр Белл изобрел телефон, появилась первая в России телефонная линия, связавшая между собой рудники завода, а позже и сам завод с домом управляющего…

К лету 1910 года все пусковые работы на Саткинских Порогах были завершены. Остается лишь констатировать хронологические факты: 1 июля 1910 года электростанция дала первый ток, 12 июля получена первая опытная партия ферросилиция, а 24 августа того же года была выпущена первая опытная плавка феррохрома весом 954 килограмма…

Раздвоение личности

Работа и время шли своим чередом. Крупных начинаний больше не будет – Шуппе доводил до ума уже начатое. В музее «Магнезита» сохранились копии документов, которые свидетельствуют о том, что А.Ф. Шуппе трудился и в Советской России. После революции он поступил консультантом в «Райруду» в Златоусте. Судьба Александра Филипповича потеряется после его отъезда в 1921 году.

А вот Александр Иванович Шуппе, которого В.Н. Гусаров называл «сыном графа», останется, переплетаясь, мерцая, с нашим героем.

В хронологическом плане первый раз это имя встречается в воспоминаниях Тимофея и Ольги Щепкиных, записанных корреспондентом газеты «Магнезитовец» Еленой Никитиной. Доверяясь рассказчикам, скажем, что Тимофей Щепкин был знатным рыболовом и охотником, знавшим почти каждую ель в Саткинской даче.

«Поэтому приезжие богатые господа пригласили его на роль проводника. Они искали место, удобное для постройки маленькой электростанции и завода, где планировалось плавить ферросилиций. Объяснили Щепкину, что и как должно быть в такой местности. Тот, подумав, указал им на место, где река Сатка впадает в Ай. На следующий день Тимофей повёл поисковиков туда. Одним из тех людей был Александр Иванович Шуппе, племянник основателя одного из крупнейших в России огнеупорных предприятий - завода «Магнезит».

Затем, когда отстроился заводской поселок, Щепкин с семьей перебрался туда. По-прежнему промышлял охотой и рыбалкой, столярничал. Его жена прислуживала в доме управляющего заводом, которым был тогда Александр Иванович Шуппе – стирала, пекла хлеб, топила баню.

Со Щепкиным вполне мог быть дружен и сам Александр Филиппович. На это указывает В.Н. Гусаров: «Как рассказывал Александр Иванович, граф слыл заядлым охотником и сам облюбовал место для постройки завода, в живописных окрестностях которого можно было хорошо поохотиться и половить рыбу».

В воспоминаниях Щепкиных есть и легенда о названии завода: «Когда плотину вводили в эксплуатацию, и вода стала закрывать камни, местные ребятишки кидали в них ягоды брусники, растущей неподалёку на скалах, и приговаривали: «Прощайте, пороги!». Шуппе, стоящий на плотине, спросил, что они имеют в виду. Ему объяснили, что камни, пересекающие реку, называют на Урале «порогами». На что он ответил: «Значит, завод будет называться также!»

Какой из двух Шуппе стоял на гребне? – Александр Филиппович…

Не скроем, у нас было желание свести все к одному персонажу, объявить, что в первоначальных источниках закралась банальная ошибка в написании отчества. Как бы тогда все гладко выстроилось, и не пришлось бы разбираться в родственных связях! Но есть один документ, который подтверждает, что Шуппе было двое.

В.Г. Рогожников (в центре) с рабочими завода «Магнезит»

В начале 1930-х годов по нелепым обвинениям был арестован Владимир Георгиевич Рогожников. Среди прочих «промпартийных» упреков значилось, что он был «бывшим совладельцем завода Магнезит и бывшим его акционером». В своем объяснении управляющий указывает: «Никакой переписки, никаких разговоров с бывшими владельцами «Магнезита» Шуппе и Ропп со времени отъезда Шуппе из Златоуста в 1921 году я не вел и лично не встречал».

Рогожников так мог говорить только об Александре Филипповиче, том самом, с кем он вместе рука об руку работал в Саратове и Сатке. Причем, устанавливая точную дату его отъезда – 1921 год.

Возможно, Шуппе пытался еще хоть как-то наладить отношения с Советской властью. Поначалу он заявил, что «никому завод не отдаст, если ему лично не придет документ, подписанный Лениным», Как пишет В. Тихомиров, такой документ ему показали: декрет о национализации. Но это была бумага, касаемая всех и вся. Основатель «Магнезита» и «Порогов» еще мялся с окончательным решением, пытался как-то участвовать в жизни завода, даже был консультантом у красного директора – «бывшего красноармейца, которого по каким-то неведомым причинам назначили командовать заводом, назначения которого он даже не понимал».

Терпение не бывает вечным. Да и вряд ли этому деятельному и азартному до инноваций человеку было по душе смиренное существование в виде штатной единицы.

Александр Филиппович исчез – его дальнейшая судьба не оставила по себе следов; когда он умер и где похоронен – неизвестно…

В Златоусте остался Александр Иванович Шуппе, с которым и встречался В.Н. Гусаров, будучи на практике в 1929 году.

По воспоминаниям современников, Владимир Николаевич никого бы не стал хвалить за красивые глаза, просто так или по случаю. Здесь мерилом служили знания и высочайший профессионализм. Над книгой «Судьбы моей маршрут» В.Н. Гусаров работал уже в том возрасте, когда каждое слово выверяется, а люди «просматриваются насквозь».

Об А.И. Шуппе он писал почти с любовью, не обращая внимания на исторические и биографические неточности. Это можно привести почти полностью, завершая наш очерк:

 «…Мы все уважали Александра Ивановича Шуппе, бывшего до революции одним из хозяев ферросплавного завода в «Порогах». Низкорослый, всегда шустрый, он каждый день до позднего часа находился в цехе, весь отдавался делу. Может, и был он в обиде на Советскую власть, но на деле это никак не отражалось.

В.Н. Гусаров

Вспоминал все, о чем мне рассказывал бывший хозяин, с которым я познакомился в доменном цехе Златоустовского металлургического завода. Хотя он был внебрачным сыном графа Шуппе, отец, по его рассказам, заботился о нем. Благодаря ему Александр Иванович приобрел высшее техническое образование. Чтобы был при деле, отец передал ему построенный им в «Порогах» завод.

В те годы в России не было специалистов по производству ферросплавов, но смекалка уральских умельцев решала проблему. Малограмотные мужики научились на глазок определять в ферросицилии содержание кремния до десятых долей процента. В их обучении была большая заслуга Александра Ивановича. Именно он научил уральских мужиков управлению электропечами при выплавке ферросплавов. Других технически грамотных специалистов в «Порогах» не было.

Когда к власти пришли большевики, Шуппе обратился к новой власти с предложением принять у него завод. Его просьбу удовлетворили, и он поступил на работу в доменный цех Златоустовского метзавода, где я его и застал.

К сожалению, мне ничего не известно о судьбе опытного металлурга. Вспоминая об этом мудром и добром человеке, который был моим наставником при вхождении в металлургию, думал – не стал ли он в 1937 году «врагом народа»? Многие старые специалисты тогда погибли, а он ведь был хотя внебрачным, но сыном графа…»

P.S.

Зато судьба его инновационных предприятий стала национальным достоянием России. Небольшой магнезитовый завод вырос в крупнейшую группу компаний «Магнезит», лидера на международном рынке огнеупоров. Саткинский чугуноплавильный завод и теперь производит высококлассный чугун и плавит ферромарганец. Ферросплавный завод в Порогах до 1931 года был единственным в стране по выпуску такой продукции и плавил феррохром вплоть до 1960-х годов. Гидроэлектростанция, построенная Шуппе и Бахметьевым, действует до сих пор и собирает многочисленных туристов. Вот только документы, подготовленные для придания ей статуса памятника всемирного наследия ЮНЕСКО, куда-то затеряли уже наши современники…

Вячеслав ЛЮТОВ, Олег ВЕПРЕВ

Категория: Классики (XVII-XX вв.) | Добавил: кузнец (22.09.2014)
Просмотров: 1710 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 1
1 tvtarasova  
0
Огромное спасибо за интереснейший материал! Давно искала сведения о Шуппе, и везде путаница между Александром Филипповичем и Александром Ивановичем. Теперь понятно, откуда она возникла. Сестра моего прадеда Анна Зиновьевна Варёнова была замужем за Александром Ивановичем, у них было четверо детей: Нина, Владимир, Лидия и Сергей.

Имя *:
Email *:
Код *: