Прибытие поезда: декабрь 1895 года…

В конце XIX века во многом изменил образ старого Кыштыма приход железной дороги: она открывала новые возможности, вносила свежую струю в прежний уклад. Между тем большой российский железнодорожный прорыв рождался достаточно сложно. Лишь в эпоху Александра III дело сдвинулось с места.

Между тем, с датой прибытия в Кыштым первого поезда существует определенная путаница. В музее ЮУЖД сохранились выписки из архивных дел, связанных со строительством железнодорожной ветки Екатеринбург – Челябинск. Они проясняют этот вопрос. Указано, что постройка линии была разрешена в мае 1894 года, а срок окончания постройки был определен к 1 января 1897 года. «Дорога строилась непосредственным распоряжением казны с подчинением ревизионному надзору Государственного контроля».

В августе 1894 года с инспекционной поездкой на Урал выехал сам министр путей сообщения А.К. Кривошеин – для участия в начале работ по закладке ветки Челябинск-Екатеринбург. «Осенью 1894 года было приступлено к работам по заготовке материалов по всей линии и осенью же начаты земляные работы от Челябинска. На всей линии к производству работ приступили весной 1895 года. 6 сентября 1895 года была начата укладка пути, а окончена 12 ноября 1895 года.  К зиме дорога была вчерне окончена, и с 1 декабря 1895 года было открыто временное движение с перевозкой пассажиров и частных грузов».

…или октябрь 1896 года?

Эта запись свидетельствует, что первый поезд прибыл в Кыштым в декабре 1895 года. Но сегодня в обиходе другая праздничная дата: октябрь 1896 года. Объясняется это тем, что новая дорога десять месяцев работала в тестовом режиме. В архивных выписках указано, что лишь «в сентябре 1896 года дорога была освидетельствована особою комиссией, которая признала ее вполне оконченной. Правильное движение на дороге было открыто 15 октября 1896 года».

Эта дата и стала официальной датой начала регулярного сообщения между Екатеринбургом и Челябинском. Вот только поезд, пришедший 15 октября на станцию Кыштым, был уже далеко не первым…

И все же его прибытие вышло торжественным. Тем осенним днем 1896 года на только что отстроенной станции было особенно многолюдно. Первый «официальный» поезд привел кыштымец Д.А. Крючков. На вокзале поезд встречал управляющий Кыштымским горным округом П.М. Карпинский, вручил машинисту хлеб-соль. Затем один из первых начальников железной дороги А.А. Генцов по всем железнодорожным правилам ударил в колокол, давая знать об отправлении поезда. Этот колокол был отлит в 1892 году в Самаре на литейном заводе купца Буслаева.

Кыштымский вокзал

«Станция «Кыштым» - лучшее местечко по всей Челябинской ветке, - век назад писали уральские путешественники-туристы. - Даже самый вокзал очень выгодно отличается от других: перед зданием разбит очень красивенький и милый цветник, кругом опрятно, чисто. По левую сторону вокзала (считая путь на Челябинск) в расстоянии одной версты лежит Нижне-Кыштымский завод, а по левую – в расстоянии двух верст – Верхне-Кыштымский.

Между тем архивных документов в отношении класса станции Кыштым не сохранилось. «Предположительно, это была станция 3-го или 4-го класса. В здании вокзала, кроме зала ожидания, были телеграф, почта, буфет». Хотя стоит думать, что кыштымцы вряд ли хотели «пасть лицом в грязь» в сравнении с тем же соперником по горным округам: Уфалейским вокзалом, где было три зала ожидания, касса, контора, багажная и даже мужская и женская уборные. На ближайших соседей 5-го класса – станции Аргаяш и Маук – естественно, равняться не имело смысла…

Пройдет больше века, и вокзал в Кыштыме стараниями ЮУЖД и главы города Вячеслава Щекочихина преобразится – в июне 2004 года об открытии нового здания вокзала на станции Кыштым возвестит все тот же столетний буслаевский колокол…

Вокзал в Кыштыме

Ученая экскурсия…

Через год после своего официального открытия Кыштымский вокзал оказался в центре большого международного события - летом 1897 года Россия впервые принимала в Петербурге Международный геологический конгресс. В план работы Конгресса входила многодневная геологическая экскурсия по горным округам России. Кыштым был в числе первых, кто подал заявку на проведение экскурсии.

Подобных мероприятий город еще не видел. «Спешно ремонтировались тракты и лесные дороги, по которым геологам предстояло ехать к горным вершинам, намеченным для посещения, - пишет в статье «О чем напомнили медали» Л.Л. Сардак. - Подбирались лошади и кареты в нужном количестве, приводились в порядок заводы и центральные улицы городов, где должны были останавливаться участники экскурсий, для их ночёвок готовились дома».

Ученая экскурсия в составе 140 геологов отправилась из Москвы на Урал в конце июля 1897 года. Кстати, русских ученых было всего 13 человек, остальные - немцы, американцы, французы, австрийцы, итальянцы, шведы, норвежцы и даже мексиканцы с австралийцами. «Экскурсантам выделили «экстренный» поезд из 17 комфортабельных вагонов, в том числе восемь вагонов-столовых. Престарелые корифеи науки путешествовали в министерском вагоне. По пятам за экскурсионным поездом следовал другой поезд из 17 вагонов, в котором размещалась прислуга, ледники, склады  провизии и напитков, буфет, табачная лавка и даже русская печь».

…молоток геолога…

В Кыштым все это великолепие прибыло ранним вечером. А на следующий день с шести часов утра экскурсанты под руководством русских геологов начали восхождение на гору Сугомак. Сохранились яркие и местами ироничные кыштымские воспоминания журналиста, освещавшего в прессе события ученой экскурсии, В.Я. Кричевского:

«Вы хотите знать, какой вид имеют, собственно, экскурсии геологов на практике? У поезда раздаётся сборный сигнал – звуки распорядительского рожка. Из вагонов начинают высыпать типичные экскурсанты с заткнутыми в сквозные карманы молотками, сумками, ранцами, биноклями, ручными фотографическими аппаратами и прочими принадлежностями.

Идут в горы лесом в сопровождении толпы народа, мальчиков и даже баб. У искомого обнажения – какой-нибудь груды камней остановились, и в тот же момент раздаётся стук множества молотков о камень. Стучат, отбивают куски, сдувают пыль, рассматривают, подписывают красным карандашом. Затем партия незаметно разбивается на отдельные кучки, каждый увлекается каким-нибудь особенно интересным, по его мнению, местечком; постепенно все разбрелись «в лес да по дрова». Наконец раздаются звуки рожка, и на него идут с разных концов. По обыкновению нескольких человек не досчитываются, и они приходят к поезду сами по себе…»

…и памятная медаль

В конце дня в доме заводчиков был дан пышный обед, который затянулся до полночи. Как рассказывает, В.Я. Кричевский, «экскурсанты извлекли из чемоданов лучшие свои пары и представили некую выставку модного мужского платья всех стран мира», отчего казались «расфранченными, как на свадьбу». В конце обеда был сюрприз от самих ученых – они стройными голосами спели «Вниз по матушке, по Волге». Оказалось, что иностранцы выучили и отрепетировали эту песню, будучи в Самаре.

Кстати, на торжественном приеме рядом со столовыми приборами лежали памятная медаль и брелок с одинаковыми изображениями. На лицевой стороне располагался круг со скрещенными молотками и надписью «VII/ 1897/ ROSSIA», а на оборотной – внутри дубового венка по-старославянски шла надпись «Кыштымский горный округ» и был герб, совсем не похожий на нынешний: рыбка, повернутая головой влево…

После завершения Конгресса во многих журналах появились статьи о его результатах – с непременным упоминанием, что он превзошел все предыдущие конгрессы, а гостеприимство было таким теплым, как «ни в одной стране до сих пор». Так летом 1897 года Кыштым и других посмотрел, и себя показал – в полном великолепии…

Тихомировский мост

Новое всегда притягательно – тем более, железная дорога, которая в начале ХХ века многим казалась воплощением технического прогресса. В Кыштыме особым «магнитом» был мост через Нижне-Кыштымский пруд. Этот мост, стоящий на двух сложенных из камня величественных колоннах, соединенных надежной металлической конструкцией, в Кыштыме называют шедевром инженерной мысли. И это справедливо, хотя в сравнении с другими мостами через большие реки Кыштымский проигрывает в размерах: полная длина через пруд – 50 метров, а высота – 11 метров.

Кыштымский мост – классический, в прямом смысле этого слова. Он был одним из проектов известного инженера-строителя Николая Аполлоновича Белелюбского (1845-1922), который возводил в конце XIX века самый большой в Европе мост – через Волгу возле Самары. Проект моста через Нижне-Кыштымский пруд воплощал в жизнь инженер-строитель Николай Михайлович Тихомиров. У него уже был опыт строительства мостов и переходов в сложных горных условиях на участках Самаро-Златоустовской железной дороги.

На самом деле в Кыштыме Н.М. Тихомиров построил не один, а два железнодорожных моста – второй, совсем небольшой, соединил берега реки Кыштымки. В те годы под обоими мостами текла вода. Затем русло реки перебросили, и под вторым тихомировским мостом побежала… автодорога, которая сегодня соединяет Нижний Кыштым с городом.

Перевалочная база

Недалеко от железнодорожного вокзала в сторону Егозы есть небольшая улица с рабочим и очень неромантичным названием: Перевалочная база. Своим рождением она обязана разнице в ширине железнодорожной колеи. Основные грузы приходили в город по стандартной широкой железной дороге, а здесь перегружались в вагоны для узкоколейки, построенной еще во времена Лесли Уркварта и соединившей Кыштым с Карабашом. Так и возникла Перевалочная база, на которую «в больших количествах поступали уголь, кокс, пирит, медная руда, металлопрокат. Доставлялись также продукты: овощи, дыни, арбузы».

Вплоть до конца 1950-х годов по узкоколейке перевозили не только грузы, но и пассажиров. Поезд из двух-трех вагонов ходил два раза в день. На однопутной узкоколейке было несколько разъездов. Как вспоминал в кыштымской «Азбуке» И.Г. Бахарев, пассажирский поезд шел около двух часов. На дороге были участки с крутыми уклонами, и вагоны, разбежавшись, иногда сходили с рельсов – приходилось дружно возвращать их на место.

- Трасса от Кыштыма шла вдоль берега озера Сугомак. Казалось, едешь прямо по воде, как вдоль Байкала. Паровозик был настоящий и пыхтел натурально. Самая большая промежуточная станция – Черемшанка. В летнее время жители встречали пассажиров ягодами, грибами, молоком, продавали. Зимой в вагонах топили буржуйки – просто бочка с дырками и трубой на выход…

Перевалочная база быстро обустроилась. Здесь появились не только бараки, но и столовая, баня, клуб и магазин, в который приходили люди и из других районов города – как только доносился слух, что с железной дороги сюда завезли хорошие товары. Для пассажиров на Перевалочной базе была оборудована платформа и буфет при ней, где за 11 копеек можно было купить котлету, за 5 копеек – сладкий коржик и запить все это двухкопеечным чаем.

«Перевалка» в ее классическом виде закрылась в 1958 году, когда построили стандартную, ширококолейную ветку Кыштым – Пирит…

Улица Депо

Между тем, узкоколейка из Кыштыма в Карабаш не исчезла совсем – вдоль ее следования остались самые разные промышленные артефакты. Наиболее известный из них – здание ремонтного депо с массивными арочными окнами-сводами и большими воротами под железнодорожные пути, выстроенное из красного кирпича англичанами еще в начале ХХ века. Рядом со зданием депо размещалась одноименная станция и при ней – десяток частных домов.

Здание бывшего депо

Узкоколейку на Карабаш разобрали в 1976 году. Железнодорожная насыпь частично использовалась под грунтовую автодорогу, а сам поселок при мастерских переименовали в «улицу Депо». Такой она и прижилась в одном из кыштымских районов-околотков – на Егозинке…

Тайны динамитного завода

У подножия Егозы, недалеко от горнолыжного центра и поселка Канифольный, есть притягательное место – массивные кирпичные развалины бывшего динамитного завода, построенного Лесли Урквартом в самый разгар Первой мировой войны – в 1916 году. Скорее всего, завод строили пленные австрийцы – первые из них прибыли в Екатеринбург еще летом 1914 года, и многие горнопромышленники подали заявки на военнопленных как на рабочую силу.

В Кыштыме на Егозе австрийцы появились в середине 1915 года – они поднимали стены завода и обустраивали окрестности. Строили на совесть – кирпич в несколько рядов укладывали на известковый раствор с яичными желтками – да так, что позднее сколько ни пытались мужики подручными инструментами разобрать кладку, у них ничего не получалось.

Динамитный завод, можно сказать, жил на особицу и весьма состоятельно, подтверждая старую поговорку: «Кому – война, кому – мать родна». На самом производстве – идеальная чистота. В. Рискин приводил воспоминания старожилов: «Порядок на заводе был исключительный. Все ходили в тапочках, пуговицы на одежде деревянные, чтобы никакой искры. Везде чистота абсолютная». Позднее, в годы Великой Отечественной войны, такие же правила будут введены, к примеру, на челябинском заводе «Сигнал», который занимался взрывоопасными смесями.

Тем не менее, динамитный завод в Кыштыме взрывался – и несколько раз.

Развалины динамитного завода

Золото Колчака

Первый взрыв прогремел в 1919 году, во время гражданской войны – завод частично взорвали белые, отступая на восток. Этот взрыв породил легенду: при отступлении у Голой сопки, изъеденной окопами, завязался бой между красноармейцами и белогвардейцами, которые – ни много, ни мало – сопровождали «золотой обоз» из императорского «Гохрана» в стан А.В. Колчака, так как железнодорожные пути были заблокированы.

Сегодня можно – почти – с уверенностью говорить, что никакой «гужевой транспортировки» золотого запаса Российской империи не было. О его перемещении по железной дороге и расходовании сохранилась масса банковских документов, из которых видно, что больших потерь драгоценностей удалось избежать.

И все же «золото Колчака» породило множество легенд и стало настоящей «кладоискательской Меккой». Народ пытался проникнуть на сам завод, обманывая и подкупая охрану, его окрестности оказались изрыты лопатами кладоискателей. Усердствовали и сами динамитчики – приходили пораньше на работу, чтобы успеть «покопать», отлучались в обеденный перерыв, а то и вовсе забывали свои производственные обязанности. Это, отчасти, и сгубило Кыштымский динамитный завод, в подземных шурфах которого, казалось, блеснула хвостом золотая имперская ящерица.

С глаз долой – из сердца вон

Дата следующего взрыва – 1927 год – сегодня блуждает по просторам интернета; ее же указывает известный кыштымский журналист Виктор Рискин в статье «Лихорадка у Голой сопки». Взрыв буквально разметал все производственное оборудование, оставив лишь «яичные» стены. Рассказывают, что воздушной волной в районе Егозинки повыбивало все стекла в домах. Между тем, один из очевидцев «динамитной истории», С.С. Трофимов, слесарь паровых котлов динамитного завода, говорил, что рвануло в июне 1932 года – тогда погиб сторож, который как раз обходил территорию, а другие чудом успели заскочить в убежище…

Наконец, в 1937 году произошел «все тот же взрыв», как его описывают разные источники. Официальная версия: ошибка при смешивании серной кислоты и глицерина, или неверно рассчитанная пропорция. Между тем, к ответу никого не привлекли, никому не приписали антисоветскую деятельность. Есть версия, что завод был ликвидирован силами сотрудников ОГПУ-НКВД, уставшими от назойливых кладоискателей и бесконечных аварий. Возможно, подошли новые технологии производства, под которые старый завод был не приспособлен. В итоге разом взорвали все цеха, подземные коммуникации, хранилища и разогнали поселок у подножия Егозы так, что и духу не осталось…

Развалины динамитного завода

Под Шульцевским присмотром

Кыштым – места лесные. Обилие леса являлось одним из ключевых условий выбора места под заводы. Лес шел как на строительство, так и на уголь для производства железа. Человеком, который заправлял уральскими лесами в XIX веке, был главный лесничий горных заводов Иван Иванович Шульц, первый уральский ученый-лесовод, один из ярких организаторов лесного дела в России.

Рубить так, чтобы лес возобновлялся – в этом он видел свою главную задачу и еще в 1818 году предложил рубить лес узкими делянами сообразно господствующим ветрам, «дабы вырубленные места с удобностью могли обсеменяться». Узкие деляны Шульца спасут кыштымские леса от промышленного уничтожения. Кстати, этот принцип действует и сейчас.

Родом из XIX века будет еще одно начинание - обследование, учет и составление карты всех лесов Урала. «Приведение лесов в известность» началось в 1832 году и продолжалось целых 20 лет. Именно в эти годы в Кыштыме появились профессиональные межевщики, горные землемеры, которые «с астролябией и мерной цепью прошли тысячи верст по дебрям, топям и каменистым кручам, намечая трассы квартальных просек, а сотни мужиков своими топорами расчертили зеленый покров Урала на тысячи и тысячи квадратов…»

Австрийский дом

Имена лесничих столетней давности установить почти невозможно. Зато в Кыштыме сохранился своеобразный памятник «долесхозовской эпохе» - Австрийский дом. Историю этого дома, совершенно не похожего на другие, подробно рассказывал историк-краевед В.В. Казаков.

Строгий, рубленный в два этажа, с большими окнами и необычной остроконечной кровлей, похожей на средневековый шпиль немецкого города, этот дом строился в 1922 году для лесничего, бывшего военнопленного первой империалистической войны, австрийца Куглера. В те годы это была самая окраина города, а поэтому лес на дом рубили прямо на стройплощадке. Один из строителей, В.В. Зуйков, который 19-летним парнем работал здесь вместе с четырьмя дедами-плотниками, рассказывал, что «стройку начали ранней весной, а к осени дом уже стоял под крышей. Таков был обычай русских плотников».

Сохранились в памяти горожан и детские впечатления. Местные мальчишки считали, что Куглер – директор лыжной фабрики, так как во дворе его дома всегда было несколько пар лыж. Дети таскали их со двора, и «катались на них, не возвращая хозяину, за что попадали в его немилость».

В годы Великой Отечественной войны старый Куглер перебрался в Свердловск. Говорят, он был арестован, и судьба его неизвестна. Австрийский дом перешел машзаводу - его переоборудовали, привели в порядок второй этаж, и дом стал двухквартирным. Его жители поэтически вспоминали, что «сама природа ласковой волной плескалась у стен дома, а остроконечный шпиль, как маяк, виден в любую погоду возвращающимся рыбакам…»

Вставай на лыжи

На заре молодого советского государства богатые лесные угодья подарили Кыштыму несколько новых производств. В 1926 году, например, здесь открылась фабрика-завод «Уральский лыжник».

- Фабрика находилась в километре от леспромхоза, на нижнем складе, в двухэтажном каменном здании старинной постройки, - вспоминал один из старейших землеустроителей Кыштыма Г.С. Ламанов. – Мы в леспромхозе обеспечивали ее сырьем: лыжным кряжем из чистой, без сучков, высококачественной березы. На фабрике работало не менее сотни человек.

Объемы производства установить сложно, но лыжами Кыштым был богат. Так, в годы Великой Отечественной войны на обращение комсомольцев с призывом собрать лыжи для бойцов Красной Армии только Кыштымский район за один раз собрал почти 600 пар лыж. Также 120 пар лыж было послано воспитанникам суворовских училищ.

После войны фабрика не ремонтировалась и пришла в такую ветхость, что восстанавливать ее уже не имело смысла. К тому же появились другие модели лыж – более легкие, прочные, конкурировать с которыми кыштымский березовый кряж не мог. В конце 1950-х годов фабрика была закрыта, а ее работники перешли на другое производство: мебельное, открывшееся при кыштымском леспромхозе…

Весенний терпентин

С лесным хозяйством было связано еще одно производство – его следы до сих пор сохранены в поселке Канифольный, близ Егозы. В Кыштыме со стародавних времен успешно добывали «живицу» - сосновую смолу, которой лечили раны, ожоги, язвы. Из нее получали канифоль – вещество, известное всем музыкантам и радиолюбителям, умеющим работать с паяльником; и скипидар – лучший растворитель для масляных красок, запахом которого пропитана мастерская любого художника. Эту сосновую смолу-«живицу» по-научному и называли «терпентин».

В 1928 году стараниями треста «Лесохим» в Кыштыме был построен терпентиновый завод. Но основная работа шла на лесных делянках – именно здесь проводилась подсечка спелых сосен, которым делали надрезы под острым углом (точно также добывают березовый сок). Весной в леса устремлялись сборщики, причем, у каждого были свои секреты, как правильно делать подсечку: подрежешь высоко – получишь много живицы, но не той, что хотелось бы в идеале; подрежешь низко – смолы стечет мало. На самом заводе были установлены медные котлы для плавки и варки живицы. Кстати, на Южном Урале он был не единственным – такой же завод построили в Сатке, чтобы «десятки тысяч тонн драгоценного сырья-живицы не пропадало бесполезно»…

Естественно, эта большая работа велась рука об руку с лесхозом.

Советский лес

Свою официальную историю Кыштымский лесхоз ведет с 1947 года, хотя накопленный предшественниками опыт расширяет эти исторические границы. Неудивительно, что лесхоз практически сразу же стал одним из ведущих и богатых предприятий города. В середине 1980-х годов он имел большое и ухоженное производство, новый лесопильный цех, котельную и пожарно-химическую станцию. Предприятие серьезно вкладывалось в строительство – например, выстроило для своих работников 11 двухквартирных домов, общежитие, детский сад. Была у лесхоза своя хлебопекарня и большое подсобное хозяйство, где растили свиней.

Тогда же, в 1980-е годы, Кыштымский лесхоз вышел на рекордные посадки, ежегодно высаживая до тысячи гектаров лесных культур. А на каждом гектаре – не менее пяти тысяч саженцев. Сегодня «советский лес» уже давно поднялся – красавец, корабельная сосна; и молодой к нему подтягивается, «веселой, пестрою стеной стоит над светлою поляной», заполняя собой делянки и санитарные рубки.

Питомник в лесничестве

Памятники в лесу

Уже в новое время в Кыштыме зародилась необычная традиция – устанавливать в лесу памятники… лесникам. Как-то лесхоз вёл заго­товку у озера Большие Егусты. На дороге имелся глинистый участок, который после дождей превращался в непро­лазную топь. «Тогда мастеру лесхоза Василию Еремеевичу Калачеву с брига­дой из пяти человек поручили проложить по глине слань – конструкцию из стволов деревьев и грунта, - рассказывал журналист В. Рискин. - С тяжёлой работой они справились за 20 дней. Спустя три года лесники увековечили память о Василии Калачёве, ко­торого уже не было в живых, и установили табличку: переправа «Калачёвская слань».

Затем будут еще памятники. В конце 1980-х годов лесхоз стол­кнулся с проблемой обеспечения саженцами, и главный лесничий Владимир Алек­сандрович Горбунов занялся созданием современного питомника, который и сегодня остается одним из лучших на Южном Урале. Через три десятилетия в питомнике будет срублена уютная беседка с навесом и открыт памятник В.А. Горбунову с трогательной надписью: «Лесной питомник – это живой памятник человеку, создавшему его. Светлая память. Лесоводы Кыштыма».

Памятники лесникам

Кстати, этот питомник последние четверть века будоражит воображение… космонавтов, которые наблюдают странный рисунок, подобно в пустыне Наска в Перу - на зеленом полотне лесов отчетливо оставил след своей лапы огромный медведь: подушечки и когти. Эти прорубленные в лесу просеки: прямые, затем овальные - предназначались под саженцы сосен и елей.

Впрочем, и в самом Кыштыме, на территории лесничества, в 2013 году появился 15-тонный камень в окружении изгороди из елочек, которые всегда символизировали форму лесника. А на нем надпись: «Посвящается кыштым­ским лесоводам! Служение лесу – это служение Отечеству! За труд Ваш нелёгкий на благо лесов потомки Вам будут благодарны!»

В.Л.

Читать дальше: Кыштым (часть девятая)