| Главная » Файлы » Воспоминания » Из материалов по истории Челябинской милиции |
Из воспоминаний Поротникова Валерия Давыдовича
| 18.02.2010, 15:19 | |
В прежние времена путь в милицию начинался еще за стенами районных отделений. Многие приходили в милицию с производства, по направлению комсомольских организаций. Причем, приходили уже с реальным, хотя и небольшим первым опытом оперативной работы. В начале 1960-х годов, когда я после окончания техникума устроился работать на ЧТЗ, при заводе действовал оперативный комсомольский отряд, который тесно сотрудничал с милицией. Мы, в основном, занимались патрулированием, были тесно связаны с ОБХСС, проверяя рынки и вылавливая спекулянтов, фальшивомонетчиков, различных гастролеров. По экономической линии мне было интересно работать, да и образование – торговый техникум – этому способствовало. Кроме «милицейской работы», участники оперативных комсомольских отрядов активно занимались спортом. Я уже тогда стал кандидатом в мастера спорта по самбо. Из нашего отряда в милицию пришел не я один. Со мной вместе пришли Бурцев, Мешков, Корняков и другие ребята, с которыми мы шли вместе по жизни. Я пришел в милицию в 1964 году. Мне выделили отдельный кабинет, дали пистолет и положили зарплату в 98 рублей. Это было настоящее счастье! Хотя романтика прошла достаточно быстро – с увеличением объемов реальной повседневной работы. * * * По линии БХСС одним из основных направлений была борьба со спекуляцией. Это сегодня слово «спекуляция» исчезло из обихода, потому что ничего криминального в желании человека торговать, заниматься предпринимательством на самом деле нет. Но в годы советского распределения товаров за спекуляцию светили реальные сроки. При РОВД создавались специальные отделения по борьбе со спекуляцией, которые обслуживали рынки, всевозможные барахолки. Конечно, рассказывать сегодня о тех, кого мы задерживали вчера, не слишком удобно и приятно. Помню, одним из первых моих дел стало выявление одной спекулянтки – все ее «преступление» заключалось в том, что она получала из Москвы посылки с дефицитным товаром и в Челябинске его перепродавала. * * * Другой разговор – о всевозможных несунах, готовых вытащить за пазухой целое предприятие. Здесь уже было чистое воровство. Хотя многие сегодня пытаются оправдать его тем, что несунов порождала порочная советская система распределения, при которой дефицит был неизбежен. Особенно запомнилось дело Валентины К., работавшей на челябинской овощной базе, так называемой «шинковалке», которая располагалась около парка Гагарина. На этой базе не только были овощные склады, но также хранились и другие продукты питания, которые реализовывались по линии горторга, а также несколько складов под промышленные товары, обувь, одежду. Так что база была достаточно богатая. Валентину К. задержали, можно сказать, почти случайно. В ее сумке была курица, сливочное масло, бутылка вина. Удивление пришло позднее, когда у нее дома устроили обыск. - Это было своего рода потрясение. Первым, что мы обнаружили, было 150 пар обуви, всякой разной. А дочь задержанной ходила в стоптанных ботинках и каком-то дешевом платье. Дальше – больше. Отодвинули шкаф, за которым была небольшая ниша, и оттуда посыпалась целая гора консервных банок – от тушенки до сайры и кильки. Нашли также несколько мешков с мукой. Мука слежалась настолько, что черви в ней ходы проели. Были и деньги – в шифоньере, матрацах, белье. Всего изъяли денег и товаров на сумму более 50 тысяч рублей – огромная по тем временам цифра. К примеру, новая «Волга» стоила всего 4 тысячи! Когда у задержанной спрашивали – зачем все это, ведь все равно ничем не попользуешься толком, зачем так походить на знаменитого гоголевского Плюшкина? – она искренне и простодушно отвечала: - Мне-то самой ничего не надо. Но настолько привыкла, что не могла удержаться, чтобы что-нибудь с работы не унести… * * * Громкое дело Валентины К. не осталось для меня без последствий. Я перешел в областное управление также в отдел БХСС, который возглавлял тогда Соболевский. В 1966 году, когда вновь образовалось городское УВД, мы всем отделом, курировавшим город, перешли туда. В 1969 году я был назначен на должность заместителя начальника штаба Центрального РОВД. А затем стал замполитом. Вообще, опыт работы в райотделах для любого оперативника, любого сотрудника милиции – колоссальная школа. «Кадровый участок» тоже оказался горячим, да и человеческий фактор в любом деле играет главную роль. В какой-то мере, с замполитством мне не повезло – случилось серьезное ЧП. Два милиционера, изрядно выпив, устроили стрельбу в воздух возле драмтеатра, вдобавок потеряли пистолет. Одного потом посадили, второго уволили. Разбор для меня был жестким – не только выговор, но и снятие с работы. Я сначала вернулся в штаб, а затем хотел перейти в областное БХСС. Меня отговорил начальник Челябинского УВД П.А. Гудков – предложил поработать заместителем начальника штаба города; поработать под началом одного из выдающихся профессионалов своего дела Марка Наумовича Мошковича. * * * Конечно, перемены в работе милиции во многом зависят от позиции руководства. Считаю, что «золотой век советской милиции» своей историей обязан министру внутренних дел Щелокову. До сих пор сотрудники милиции убеждены, что именно он из всего списка руководителей МВД сделал для правоохранительных органов больше всего. Он поднял престиж милицейской службы, материальное обеспечение, ввел доплату за звания. На его счету немало нововведений в милицейской работе. Главным, конечно, является создание штабов. Этот шаг был направлен далеко в будущее. При всех райотделах, городских и областных управлениях возникла серьезная площадка для мозгового штурма, для анализа ситуации, для разработки новых методик оперативной работы. Само собой, не каждому начальнику штаба удавалась эта сложнейшая работа. Человек мог быть замечательным оперативником или следователем, но в вопросах организационных и аналитических терялся. У многих не получалось. В Советском РОВД особый вклад в развитие штабной культуры внесли женщины – штабист от Бога Любовь Чернова, на которой держалось буквально все, и Лидия Алексеевна Фадеева, работавшая секретарем РОВД. * * * В 1983 году меня вызвал П.А. Гудков: - Знаешь, что самое главное в милицейской работе? Это райотдел. Через него надо пройти. И предложил мне возглавить Ленинский РОВД. Я тогда отказался. Одно дело – оперативная работа, которую я хорошо знал; совсем другое – руководить райотделом. Здесь знаний мне не хватало, и я это отлично чувствовал и осознавал. Мне нужна была Академия. Впрочем, Гудков было в одном безусловно прав – на руководящие должности в системе МВД принимались только люди, прошедшие школу РОВД не ниже уровня заместителей начальников тех или иных подразделений. Райотдел открывал, как говорится, дорогу в будущее. Тем не менее в Академию управления я шел уже с четким пониманием задачи – зачем мне это нужно. Я готовился непосредственно на начальника РОВД, изучая юридические и организационные дисциплины. Я также знал, что приду после Академии именно в Советский РОВД – на смену Бойченко, который к тому времени также готовился в Академию. Практику я, естественно, проходил по месту будущей работы. * * * Первый год моей работы в должности начальника Советского РОВД – 1986-й – пришелся на пик знаменитой борьбы с пьянством и самогоноварением. При всей противоречивости той горбачевской кампании стоит все же заметить, что кривая преступности в те годы резко пошла вниз – снизился вал преступлений на почве алкоголизма. Кампания по борьбе с пьянством шла всеобщими силами и, само собой, стояла на контроле партийных органов. На первой милицейской «акции» присутствовала Коршунова, первый секретарь Советского райкома партии, женщина очень порядочная, волевая. Мы тогда «бомбили» поселок АМЗ. Конечно, ничего спонтанного проводить не стали – напротив, был составлен детальный план мероприятий, по каждому поселку. Перед началом работы был собран личный состав, распределен по домам и по улицам. В те годы милицию еще спокойно пускали в квартиры и дома, и это во многом облегчало работу. Мы шли к людям с простыми вопросами: кто как живет, кто мешает нормальной жизни, как относитесь и чего ждете от милиции. После развода в опорном штабе на АМЗ воцарилась тишина – все разошлись; остались лишь руководители. Все сомневались – получится акция или нет. Через полчаса сотрудники принесли первые три самогонных аппарата и несколько изъятых бидонов браги. Все, дело пошло. Впрочем, в тех мероприятиях гораздо более важным, чем изъятый самогон, оказался информационный итог. Пройдя по домам, поговорив с людьми, мы получили ясную картину «криминального климата» по каждому поселку; информация оказалась предельно обновлена и востребована. Это новое знание стало существенной причиной повышения эффективности работы милиции и снижения роста преступности. * * * Районные отделы всегда были кузницей кадров. Советский РОВД не стал исключением. Много ярких и талантливых руководителей вышло из его стен – такие, как Киосов, начальник следственного отделения, Киселев, Сергей Резвый, возглавивший позднее челябинский ОМОН. Вообще, С. Резвый стоял у истоков создания ОМОНа. Тогда, в 1989 году, когда возникла идея этих подразделений, среди личного состава бросили клич – нужны хорошие, спортивные, крепкие ребята. С. Резвый был отличным оперативником, и мне было жаль отпускать его, когда он пришел с заявлением с просьбой перевести его в ОМОН. - Очень хочется туда попасть, - говорил он мне. - Все же элитное подразделение, новое, интересное. Нужно себя в этом деле попробовать. Заявление я подписал, и оказалось не зря. ОМОН стал его стихией. С. Резвый имеет немало наград, несколько раз выезжал в командировки в Чеченскую республику. Как руководителя ОМОНа, его всегда отличали вдумчивость, пытливость и добросовестность – главные черты характера, какие должны быть у сотрудника милиции. Оперативником от Бога называют в Советском РОВД Романа Хамитовича Латыпова, возглавлявшего уголовный розыск. Что должен уметь делать хороший опер в первую голову? – добывать информацию, собирать ее отовсюду, анализировать, сопоставлять. Нужно знать все, что происходит на местах. Этим качеством Латыпов обладал в полной мере. А вот разные оперативные бумаги, планы мероприятий, отчеты писать не любил. Как, к слову, и многие другие оперативники. Раскрыть преступление, например, для Варфоломеева Валеры, который также возглавил ОУР Советского РОВД, было гораздо проще, чем выложить на бумаге несколько абзацев. Хотя и эту «нелюбовь к бумаге» приходилось преодолевать. * * * В отношении «кузницы кадров» есть и обратная сторона медали. У районных отделов эта печаль общая – «проводы кадров». Так, через два года с моего прихода, когда Советский РОВД вновь стал занимать призовые места в различных профессиональных соревнованиях, у меня буквально стали растаскивать руководящий состав – на повышение в городское УВД, в областное управление. А воспитать хорошего специалиста никогда не было легким делом. Конечно, мне было жаль отпускать людей, но самым важным и верным утешением стало понимание, что человеку нужно расти, что райотдел становится ему тесен. * * * Конечно, на памяти любого оперативника, любого сотрудника милиции немало раскрытых преступлений. И немало деталей, которые запоминаются надолго. Однажды возле 15-ой школы, что около танкового училища, зимним субботним вечером было совершено убийство. Мужчина был убит поставленным ударом ножа прямо в сердце. Мы выехали на место преступления, осмотрели все вокруг гаража – мужчина, скорее всего, только поставил машину и собирался идти домой. Недалеко от гаража нашли красно-коричневую вязаную шапочку. И все. Других улик, зацепок не было. Утром на следующий день мы с Владимиром Угрюмовым выехали на место преступления еще раз – видимо, было какое-то предчувствие. Заново все осмотрели – никаких результатов. Только собрались уходить, как видим – идут два пацана, что-то бубнят между собой и рукой показывают на гараж. Остановили их, расспросили. Они рассказали, что в их доме появился новый жилец, который недавно освободился с зоны. Дальше, как говорится, дело техники. Еще была одна весьма показательная история. В районе Синеглазово пропал без вести человек по фамилии Ж. И мы знали, что он убит, даже знали, кто его убил. Но трупа не находили. Как в той поговорке: «Нет тела – нет дела». Мы стали прочесывать синеглазовский лесной массив. Наконец, нашли обгоревшие останки, череп. Идентифицировать по ним человека мы тогда не могли – специализированные лаборатории были в Москве. Тогда мне пригодились «академические связи» - я позвонил замечательному криминалисту Ю.П. Дубягину, который читал у нас лекции, и попросил его помочь провести реконструкцию по черепу. Он согласился. Экспертизу проводили в двух лабораториях по разным методикам. В итоге все полученные фотографии сошлись. Преступление было раскрыто, убийца арестован. * * * Разных казусов в милицейской работе хватало с избытком. Так, в 1989 году, когда еще КПСС не ушла с политической арены, а партийное доминирование сохранялось по инерции, в дежурной части Советского РОВД раздался звонок. Произошло крупное ЧП – с площади перед автоматно-механическим заводом пропал… Ленин. Постамент есть, а бюста вождя нет. - Мы внимательно осмотрели памятник. Под ним были небольшие гипсовые осколки. Они-то и стали следом. Вскоре нашли бюст возле железнодорожных путей. Ленин был в ужасном состоянии – без уха, с отколотым носом. Благо, что памятник был гипсовым. Пришлось самим заняться скульптурой. Подняли тех сотрудников, кто умел рисовать, замесили гипс, долепили недостающие фрагменты. Конечно, новые элементы отличались от старых. Тогда Ольга Рожкова, инспектор по делам несовершеннолетних, приехала ночью к своему деду и взяла у него серебрянку… Утром обновленный памятник стоял на месте. * * * Еще одна история с памятником. На перекрестке улиц Российской и Свободы памятнику «На новый путь» - знаменитому «стрелочнику» - сломали руку. Сотрудники милиции вместе председателем райсполкома Егорченковым выехали на место ЧП и осмотрели гипсовый монумент. Никакого криминала не было – гипс не выдержал испытания дождем. Когда приделывали руку на место, Егорченков грустно пошутил: - Да, нелегко на новый путь рельсы переводить… * * * Входить в должность начальника РОВД всегда очень сложно, даже тем, чья судьба была долгое время связана с этим райотделом. У меня же за плечами была лишь академическая практика в Советском РОВД. Первую оперативку запомнил очень хорошо. Собрал начальников отдела – и пошла настоящая катавасия: начальники перекладывают ответственность с одного подразделения на другое, не могут оперативно решить рабочие вопросы и так далее. Рубить с плеча тоже нет смысла – нужно присмотреться к каждому, оценить потенциал, притереться друг к другу. Выход нашли простой. Вместе с Фадеевым я собрал всех заместителей и мы отправились… в баню на Центральном стадионе. Здесь был бильярд, мы с собой чин чином взяли пива. В общем, напарились, отдохнули, поиграли, сняли рабочее напряжение. После этого уже никто ни на кого не жаловался. Неформальное общение необходимо – именно это позволяет коллективу сплотиться, позволяет лучше понять друг друга, что в дальнейшей работе снимает массу организационных вопросов. К слову, в городском УВД большое значение этому придавал В.П. Пустовой, который лишь через один Мемориал сплотил Челябинский гарнизон. * * * На рубеже 1980-90-х годов, когда центробежные силы, порожденные перестройкой, вышли из-под контроля, ситуация в стране оказалась непредсказуемой, в том числе и в отношении правоохранительных органов. Это время было психологически очень тяжелое. Милицию, как и другие бюджетные структуры, перестали субсидировать, выделять средства. Спасало пока лишь то, что собственность была еще государственной, а приватизация предприятий еще только «идейно» оформлялась. Пришлось ходить по предприятиям. Благо, руководители заводов очень хорошо относились к райотделам и редко отказывали райотделам в поддержке. - Однажды мы пришли к директору завода им. Колющенко. Ситуация в РОВД была критической: машины работали на износ, совершенно отсутствовали средства связи – мы буквально мечтали об обычных рациях, уже не говоря про оперативно-технические средства. Тогда, в 1990 году, завод Колющенко выделил огромные по тем временам средства – 25 тысяч долларов. Не деньгами, конечно, но оплатил «каталог оперативной техники». Так в Советском РОВД появились современные технические средства – например, микрофоны направленного действия, различные записывающие устройства. Одним из таких была обычная на первый взгляд пепельница, которая стояла на столе у оперативников. Задержанных «кололи» самым простым способом – сотрудники выходили из кабинета «на пару слов», оставляя задержанных одних. Те, по детскому неведению, начинали договариваться между собой, корректировать показания и т.д. Нам оставалось лишь прослушать запись… * * * Когда я пришел в 1986 году начальником Советского РОВД, сразу попал «с корабля на бал» - совсем недавно Министерство проводило комплексную проверку челябинской милиции; теперь же намечалась контрольная. Для проверки совершенно произвольно были выбраны два районных отдела: Тракторозаводский и Советский. - Ладно, началось не с нас. В Тракторозаводском были выявлены в годовом плане ряд существенных недоработок, в том числе по комиссии по делам несовершеннолетних. И у нас профилактические меры по предотвращению подростковой преступности были прописаны слабо. Пришлось просидеть всю ночь, поднять массу документов, чтобы, наконец, переделать листы плана. Конечно, все это – бумажная канитель. Тем не менее, когда проверяющий попросил наш план, то радостно сказал: - Вот, совсем другое дело! Все техникумы, все школы, все спортивные секции прописаны. И ответственные назначены. Молодцы! * * * В Советском РОВД никогда не боялись экспериментировать, искать новые формы и методики работы. Да и новое время – время перемен – требовало определенного творческого подхода. Так, одной из форм работы участковых инспекторов стал отчет участкового на поселковом сходе, что лучше всего соответствовало характеру района. Аттестация участковых стала проходить через общественные советы – словом, среди людей. - Это новшество имело самые неожиданные последствия – мы лучше узнавали своих же сотрудников. Такая история произошла, к примеру, с одним из участковых инспекторов, который у руководства был не на особо хорошем счету. На сходе жители поселка буквально встали за него горой и полностью поддержали все его начинания, характер общения с людьми, методику профилактической работы. Нам тогда пришлось по-иному взглянуть на инспектора и, в итоге, убедиться, что люди оказались правы. Было и еще одно новшество. Каждый инспектор заводил на свой участок общую тетрадь, в которой каждая страница – отдельная квартира. Участковый ходил по домам, знакомился с людьми, узнавал – кто, как и чем живет. В конце концов, просто разговаривал о том, что людей волнует. А затем всю полученную информацию записывал в тетрадь. В итоге формировалась «человеческая панорама» - посемейно, попроблемно – целого участка. Знать других – полдела. Нужно еще знать самих себя. Мы первыми в 1987 году пошли на очень полезный для нас эксперимент – анкетирование личного состава. Первая анкета была простенькая. Мы расставили фамилии начальников, расчертили на профессиональные, личные и другие качества, раздали сотрудникам и попросили их – анонимно, конечно, - оценить качества. Выводы по анкете во многом помогли нам выстроить хорошие и конструктивные взаимоотношения. Еще один эксперимент остался в памяти. Мы решили попробовать поставить на руководящие должности молодежь – активные, целеустремленные, заводные. Но этот эксперимент все же завершился неудачно – камнем преткновения стало отсутствие опыта. Все же чтобы руководить отделами, нужно было произрасти из них. В целом, работа с кадрами была очень строгой, серьезной. Тем более в отношении к кадровому резерву – то, что сегодня во многом утрачено. У нас даже была очередь – по 3-4 человека на должность оперативника… * * * Самым криминальным поселком, безусловно, являлось Синеглазово. Это самый тяжелый и сложный «куст». Хотя немалое число преступлений давала та же Колупаевка. Достаточно сложно было работать на бывшей Переселенке – в привокзальном районе, по улицам Овчинникова, Ширшова. Мало того, что район этот достаточно бедный, так еще и чаще всего подвергался грабежам и кражам. - В этом районе мы проводили несколько серьезных операций по раскрытию серии краж. Например, ставили сотрудников в штатском по подъездам, которые смотрели: кто с чем входит и с чем выходит. Немало проблем доставляли «шапочники». С ними приходилось бороться традиционно – организовывать «подставы». - Мы, к примеру, искали по всему РОВД самую хорошую, новую шапку, брали ее напрокат; выбирали сотрудника, снаряжали, и он фланировал по улицам. Каждый попавшийся на нашу удочку преступник «закрывал», как правило, целую серию грабежей. Профилактическая работа по предупреждению преступности среди несовершеннолетних всегда была одним из важнейших направлений деятельности милиции. Здесь тоже не обошлось без экспериментов. Когда в Советском РОВД купили первую видеокамеру, то стали в «ином формате» отрабатывать подростков, которые слонялись без дела. Каждого задержанного фотографировали, снимали, и вскоре в райотделе была сформирована приличная видеотека. Она не раз помогала в раскрытии преступлений, в работе со свидетелями, при опознании. * * * Идея создания отделений милиции была обоснована, прежде всего, поселковым характером Советского района, его большой разбросанностью. И логика здесь проста: чем больше монстр, тем сложнее с ним совладать. Из отдаленных поселков информация приходила с крайним опозданием или не доходила вообще. Чтобы снять эту серьезную проблему, в поселке АМЗ было организовано такое отделение. Затем было укрупнено Синеглазовское отделение. Эти меры уже в ближайшее время позволили повысить эффективность милицейской работы. Кроме отделений, вводились и другие «стационарные формы». В частности, мы поставили милицейский пост на вокзале. Пусть это была обычная будка, но здесь дежурила патрульно-постовая служба и, главное, была оперативная связь. В середине 1980-х годов Советский РОВД выступил еще с одной важной инициативой. На нашей территории – автомобильные «ворота» Челябинска в южном и западном направлении. Именно здесь, на выездах, мы предложили организовать контрольно-пропускные пункты. Поначалу эту идею не поддержало руководство области. Ситуацию переломил В.П. Пустовой, начальник городского управления. Реализация идеи КПП превзошла многие ожидания. Первоначально эти пункты должны были сыграть – и сыграли – важную роль в борьбе с угонами автотранспорта. А на посту можно было официально остановить и проверить всю машину. Эффект оказался в другом. Преступники, зная, что центральные дороги заблокированы, и проскочить через пост можно было лишь на авось, стали искать объездные пути. Здесь-то, на разбитых автомобильных задворках, мы их и задерживали. Так что «ловушки» оказались весьма ценными. * * * Знаменитый путч, те три дня в августе 1991 года, когда ГКЧП держало страну в напряжении, изменили облик целой страны. На местах волнение и напряженность, конечно, ощущались. Между тем, в Челябинске трехдневный путч пережили без особых проблем – сказался здравый смысл руководителей области и четкая позиция правоохранительных структур, не допустившая каких-либо серьезных сбоев. Сказалось и то, что в самом Челябинске разрушительная энергия народной толпы нашла свой выход раньше – в конце 1980-х годов, в дни «винного бунта», которые сразу же научили работать милицию в совершенно других обстоятельствах. - 19 августа 1991 года я как обычно вышел на работу. Конечно, краем уха слышал по радио: ГКЧП, соблюдайте спокойствие, не волнуйтесь. Оперативка в райотделе также прошла ровно, по-деловому. Вот только после ее окончания повисла напряженная тишина. Вопрос был, по сути, один – как себя вести в такой «двоевластной» ситуации? - А кто мы такие? – спросил я в ответ. – Народная милиция. И задачи у нас другие. Так что нечего в политические игры играть. Работать будет в прежнем режиме. На площади Революции, меж тем, уже собирался стихийный митинг. На нем сложно было разобраться – кто за кого митингует. По долгу службы мы прибыли на площадь. Меня узнали и почти силой повели к трибуне: - Вот, начальник Советского РОВД… Скажите людям – с кем вы? Пришлось повторить то, что я говорил своим сотрудникам: - Милиция у нас народная, а поэтому она с народом. Вы можете говорить все, что хотите – милиция не разбирает политические взгляды. А вот если раздеретесь – тогда не пеняйте… Народ на площади одобрительно загудел, остался доволен – милиция на его стороне… * * * Начало 1990-х годов стало серьезным испытанием для правоохранительных органов. Главной проблемой стал большой отток профессиональных кадров. Существование было нищенское, а у людей семьи, которые нужно кормить. Вот и уходили опытные оперативники кто куда – в основном, в коммерческие структуры. В райотделах, на местах оставались, в основном, те, кому в скором времени предстояло уйти на пенсию и требовалось доработать стаж. Серьезной проблемой являлось получение жилья для сотрудников. Ко второй половине 1990-х годов эта проблема вообще казалась неразрешимой. До эпохи приватизации жилья РОВД имел своеобразное соглашение с райисполкомом – милиция искала свободные квартиры (кто-то выехал, кто-то умер, кто-то попал в тюрьму и т.д.) и передавала информацию об этом в исполком. Свободные государственные квартиры делили в такой пропорции – из трех найденных квартир одна переходила в РОВД. В самом райотделе распределяли жилье по списку, независимо от того, кто обнаружил «счастливую находку». Так что в этом деле были заинтересованы все, да и очередь двигалась. * * * Конечно, очень многое зависело от деловых качеств руководителя. Особенно ярко это было видно на примере отдела вневедомственной охраны. ОВО в структуре МВД являлось хозрасчетным подразделением, а потому и некоторые средства здесь водились. Очень многое для ОВО Советского РУВД сделал В.В. Хмелевский. Именно его стараниями отделу удалось выбраться из тесного подвала в одном из домов на улице Плеханова и переехать в новое большое здание рядом с РОВД. * * * Новое время привнесло и новые преступления – пресловутый рэкет, вымогательство и другие. Были и весьма опасные происшествия, с которыми справлялись лишь сообща, силами всего челябинского гарнизона милиции. В 1988 году такое происшествие произошло в 8-ой колонии, что на улице Российской. Там взбунтовались уголовники и захватили заложников. - Нам позвонили из городского УВД, обрисовали ситуацию. Сказали, что помимо личного состава требуется мощный бульдозер, скрепер, который мог бы проломить часть стены и дать возможность группе захвата проникнуть в здание. Здесь и пригодились наши давние и очень хорошие связи с заводом им. Колющенко. Вскоре нам выделили бульдозер. Его водитель, мужчина уже в годах, согласился на участие в операции с добродушным интересом: надо сломать стену – сломаем. В сопровождении патрульной машины он подъехал к колонии, взвесил ситуацию и лихо, можно сказать, профессионально, вывалил полстены. Уголовников вернули в камеру, а наш герой-бульдозерист был поощрен. * * * В отношении помощи РОВД нужно отметить, что мы всегда чувствовали доброжелательность как со стороны предприятий, так и со стороны власти – будь то прежние райисполкомы или нынешние муниципалитеты. Причем, районным отделам те же предприятия помогали много охотнее, чем на уровне города или области. Вячеслав ЛЮТОВ, Олег ВЕПРЕВ | |
| Просмотров: 876 | Загрузок: 0 | | |
| Всего комментариев: 0 | |