Какой была провинциальная полиция на рубеже веков? Несмотря на достаточно обширный круг работ по истории российской полиции, по-прежнему остается целый комплекс проблем, нуждающихся в специальном исследовании. Среди них в первую очередь выделяется региональная проблематика, которая в силу ряда причин оказалась на периферии исследовательского интереса.

 

Вместе с тем детальное историческое изучение местной полиции способно раскрыть не только особенности ее формирования и функционирования, но и выявить нетрадиционные формы организации борьбы с преступностью, которые в силу своего противоречия абсолютной монархии не могли быть отражены в нормативных актах органов центральной власти, о чем свидетельствует история челябинской полиции.

 

Размеренная патриархальная жизнь полиции российской глубинки была нарушена новым витком модернизации страны, вызванным отменой крепостного права и последующими реформами. Россия постепенно пришла в движение. Для провинциального Челябинска общие проблемы, связанные с модернизацией страны, были умножены и усилены превращением его в одну из оживленных станций Транссибирской железнодорожной магистрали. За двадцать лет его население выросло почти в десять раз, изменился социальный, экономический и культурный облик.

 

Новые условия предъявляли полицейским органам новые требования, к которьм они не всегда были готовы. Стремительная криминалнзация городской жизни заставляла современников сравнивать нравы Челябинска с нравами дикого Запада Америки. Так, например, количество умерших насильственной и случайной смертью в уездном городе было почти в два раза больше, чем в губернском Оренбурге.

 

Но городская полиция по объективным причинам не могла справиться с обвальным ростом преступности, а именно из-за своей недостаточной численности, несмотря на ее постоянное значительное увеличение. В 1900 году в штате городской полиции числилось 19 человек, а в 1914 году - уже 50 городовых на шестидесятитысячный город, в то время как по закону 1906 года состав городских полицейских команд комплектовался из расчета один человек на четыреста жителей.

 

В этих условиях, естественно, основные силы полиции концентрировались в административно-деловой части города, оставляя практически без охраны его окраины. Урбанизация и криминализация городской жизни противоречили методам борьбы с преступностью. Сложившиеся в первой половине XIX века они были основаны на детальном знании чинами полиции своих участков и заключались в привлечении солдат местной воинской команды для осуществления ночных рейдов по криминальным местам, в ходе которых задерживались лица, нарушавшие порядок или не имевшие отношения к городу. Последние утром выдворялись за его пределы. Отстранение армии от прямого содействия полиции вызвало растерянность среди ее руководства.

 

Кадровая проблема, которая возникла перед челябинской полицией, имела не только количественный, но и качественный аспект. Патриархальность уездного городка уходила в прошлое, а качественный состав, особенно в нижнем звене полицейской пирамиды, оставался прежним. Анализ сохранившихся документов позволяет увидеть, что почти 80 % состава городовых были выходцами из крестьянской и казачьей среды. Примерно 85 % из них отслужили в армии рядовыми или унтер-офицерами. Коренных челябинцев среди низших полицейских чинов было всего несколько человек.

 

Городовой начала века — это отслуживший в армии нижний чин, вчерашний крестьянин, решивший перебраться на новое место жительства в город. Таким образом, ряды полиции комплектовались преимущественно из маргинальных слоев населения. Не все из них были способны безболезненно адаптироваться к новой социальной среде и специфике профессии, сопряженной с властью.

 

Поэтому неудивительно, что текучесть кадров среди городовых составляла примерно 200 % в год, из которых 9 % увольнялось из органов полиции по отрицательным мотивам: пьянство, неблаговидные поступки, нерадение к службе и т.д. Среди низших чинов лишь около 40 % проработали в полиции свыше одного года.

 

Справедливости ради стоит отметить, что местное полицейское начальство видело большинство проблем, возникающих перед органами правопорядка, и пыталось их решать самостоятельно в силу своей компетенции или ставило перед губернскими властями. Неспособность государственной полиции в силу объективных причин эффективно обеспечить охрану правопорядка приводила к сохранению в начале XX века старой полицейской повинности населения и формированию муниципальных органов охраны общественного порядка.

 

Еще в 1879 году Челябинская дума приняла обязательное постановление "Об отправлении жителями города ночных караулов", которые они обязаны были отбывать "натурою подворно по очереди" или нанимать сторожей на собственные средства. Весь город делился на специальные участки, в 1907 году их насчитывалось уже 23, для руководства которьми назначались старосты, отвечающие за организацию и несение караульной службы.

 

Челябинская дума в 1885 году на собственные средства сформировала городской ночной конный разъезд, который, выполняя полицейские функции, подчинялся городской управе и существовал параллельно с ночными сторожами. Его задача заключалась главным образом в патрулировании улиц вечернего и ночного города.

 

Образование муниципального органа правопорядка противоречило самодержавной сущности государства, не было регламентировано законом и, естественно, встретило возражения со стороны вышестоящих властей. Но благодаря известной российской волоките, несмотря даже на распоряжение МВД о передаче разъезда в распоряжение местной полиции, он сумел просуществовать как самостоятельное подразделение почти двадцать лет.

 

Только перипетии первой русской революции заставили согласиться думу на передачу двадцати конных ночных объездчиков в распоряжение уездного исправника. Но после ликвидации в Челябинске генерал-губернаторства в 1907 году местная дума, считая неэффективным объединение городского разъезда с полицией, вновь восстанавливает его.

 

Структура провинциальных органов охраны порядка была бы неполной без упоминания о жандармском корпусе. В начале века одним из направлений его деятельности, связанным с защитой правопорядка, становится борьба с политическим терроризмом, который с точки зрения объективного вменения был близок к уголовной преступности. Убийства и покушения на государственных чиновников, жертвами которых становились чаще всего обычные городовые, многочисленные "эксы" на партийные нужды заставляли объединять усилия жандармов и полиции в борьбе с леворадикальными партиями.

 

Документы Челябинского государственного архива, раскрывающие это направление деятельности жандармов, сохранились фрагментарно, но и они позволяют увидеть, что только за лето 1910 года благодаря усилиям жандармского ротмистра Н.И. Кононова удалось предотвратить две экспроприации в городе и одну на железной дороге. Подводя итог, следует отметить сложность структуры органов правопорядка Челябинска, существовавшие сотрудничество и конфликтность отношений между ними, проблемность функционирования и т.д.

 

Тем не менее это были объективные, вызванные модернизацией российского общества, трудности роста, в ходе преодоления которых осуществлялся поиск новых форм организации полиции.

 

В начале ХХ века Челябинск делился на 3 части: Центральную, Заречную, Заручейную. В административном отношении Челябинск находился в ведении уездного исправника, который имел в своем распоряжении: двух помощников, четырёх околоточных надзирателей, четырёх урядников и пятьдесят городовых.

 

Нельзя не признать, что на город с шести десятью тысячью тысяч жителей, при том разбросанный на большом пространстве, переполненный административно-ссыльными и разными выходцами из России с далеко не безупречным прошлым, штат полиции являлся совершенно не достаточным. Особенно ничтожен состав четвертой части, в ведении которого находилась пригородная слобода. Она вместе с привокзальными поселками составляла поистине проходной двор на границе России с Сибирью, а между тем здесь был околоточный надзиратель, два урядника и двенадцать городовых.

 

Неудивительно, что грабежи, кражи, всякого рода мошенничество и преступления, вплоть до убийств, составляли здесь обычное явление. Статистические данные показывают, что в Челябинске и его уездах число лиц, умерших насильственным и случайным образом превышало даже губернский город Оренбург.

 

Так в 1907году в городе было: -убийств-21, -самоубийств-4, -скоропостижно умерших: от пьянства мужчин-18,женщин-7,от других причин - 25, -найдено мертвых тел - 8, -жертв случайной смерти - 20, -всего -103. По уезду было: -детоубийств - 5, -убийств - 56, -самоубийств - 11, -умерло от пьянства мужчин - 26,женщин - 1,от других причин - 75, -найдено мертвых тел -14, -жертв случайной смерти -115. Всего же по городу и уезду - 406. Между тем на Оренбург и его уезды подобного рода смертей всего 224.

 

Статистические данные о числе арестованных показывают, что челябинский замок занимал так же первое место в губернии. В 1907году поступило в тюрьму по судебным приговорам заключенных на разные сроки-270, следственных и подсудимых -354, ссыльных -13, пересыльных-2994, содержащихся при полиции -2662, обвиняемых в государственных преступлениях-83, малолетних детей при родителях состояло -96.

 

Уездное полицейское управление (Уфимская, дом Капарулина): уездный исправник Новоселецкий Митрофан Иванович (Александровская площадь), первый помощник исправника Нестеровский Сергей Алексеевич, второй - Лепихин Иван Павлович, исполняющий должность столоначальника первого стола Быков Александр Петрович, столоначальник второго стола Шерстнев Василий Петрович, становой пристав Козлов Григорий Иванович.

 

Первая полицейская часть (Степная): надзиратель Мордвинцев Алексей Андреевич.

Вторая часть (Береговая, дом Лаврова): надзиратель Ляпин Павел Николаевич.

Третья часть (Луговая): исполняющий должность надзирателя Григорьев Яков Дмитриевич.

Четвертая часть: исполняющий должность надзирателя Волосов Гордей Зиновьевич.

 

Перед новой властью после Февральской революции встала задача борьбы с уголовной преступностью, всплеск которой характерен для любой переломной эпохи. Продолжавшаяся война, рост экономической разрухи вели к ухудшению положения населения, нехватке самых повседневных продуктов и товаров, что в свою очередь создавало благоприятную почву для ростра спекуляции и уголовной преступности.

 

Трудно разрешимость данной проблемы усиливало то, что на местах фактически был уничтожен старый полицейский аппарат. Классовые выступления в те дни сопровождались разгромом полицейских учреждений, их служащие подвергались арестам, избивались. Прежние чины полиции и жандармерии, обладавшие необходимыми знаниями и практическим опытом в организации правопорядка и борьбы с преступностью, оставались не у дел.

 

Не следует забывать и то, что в первые же дни после Февральской революции, и в одной только Челябинской области тюрьмы были освобождены вместе с политическими заключенными и солдатами, отказавшимися ехать на фронт, сотни уголовных преступников, которые, понятно, принялись за свое старое дело.

 

В нашей литературе закрепилось мнение о «неспособности аппарата милиции Временного Правительства обеспечить безопасность граждан и противостоять уголовной преступности», сущность милиции Временного Правительства характеризовалась как «контрреволюционная и антинародная». Но если обратиться к архивньм и газетным материалам по истории деятельности народной милиции г. Челябинска, то факты свидетельствуют об ином.

 

Перед местными органами самоуправления, перед городской милицией в первую очередь была поставлена задача по выработке плана борьбы с уголовной преступностью, организации деятельности уголовного сыска («преследование воров убийц и тому подобных преступников»). Можно представить с какой быстротой охватила бы преступность город без принятия срочных действенных мер по борьбе с ней.

 

Борьбу с уголовной преступностью в Челябинске возглавил помощник начальника городской милиции по уголовному сыску Н.М. Костин, впоследствии в июне 1917 года назначенный согласно предложению товарища прокурора 1-го участка Челябинского уезда и постановлению Челябинской Городской Думы, заведующим уголовно-сыскным бюро /канцелярией/ при Челябинской городской милиции, с самого начала сумевшим отличиться на этих должностях.

 

Так, по оценке окружного прокурора. Челябинская городская и уездная милиция в деле охранения личной и общественной безопасности занимала первое место в губернии и стояла на высоте своей задачи. Особенно прокурор отметил работу начальника уголовного бюро Н.М. Костина, весьма умело и успешно ведущего борьбу с преступньми элементами в городе и уезде, «изъявшего из обращения» значительное число закоренелых преступников, пытавшихся обосноваться в Челябинском уезде.

 

Местная газета «Союзная мысль», регулярно сообщала гражданам города об успешной деятельности уголовного бюро при Челябинской милиции и его начальника: «...Заведующему уголовным бюро при Челябинской городской милиции Н. М. Костину после весьма продолжительных обысков удалось задержать убийцу и грабителе именующего себя Андрианом Просвириньм», «...Начальником уголовного бюро Костиным Н. М. задержаны назвавшие себя Петром Падзиковским и Францем Колточинским с вещами сомнительного происхождения. Часть вещей опознана и выдана потерпевшему», «...Членами уголовного бюро при Челябинской городской милиции задержан убегавший на лошади конокрад Шакир Загидуяин, сержант 109 полка», «...Начальником уголовного бюро Н. М. Костиным обнаружено у гр. Г.Шарафутдинова, Н. Галимова и X. Каримова, остановившихся в Американских номерах, 65 пудов чаю и 24 фунта табаку... чай и табак переданы в городской продовольственный комитет».

 

Подобные объявления о задержании членами уголовного бюро убийц, грабителей, конокрадов, скупщиков краденного, длинные списки для опознания украденных и найденных вещей появлялись в местных газетах чуть ли не ежедневно.

 

Наведывались в наш город и свои «Хлестаковы». Так, в это время в Челябинске обосновался молодой человек М. Собчак, выдававший себя вначале за гражданского инженера, а затем подпоручика инженерных войск. Обладая изящными манерами и внешней интеллигентностью, он завел в городе широкие знакомства и заручился расположением и доверием многих местных граждан.

 

Впоследствии он выступил в новой роли — начальника участка, якобы строившейся железной дороги — «Кунгур — Оренбург». Для этой цели он сфабриковал несколько официальных документов, исходящих, будто бы от главного инженера несуществующей железной дороги, на основании которых Собчак стал принимать знакомых и незнакомых ему лиц на те или иные должности, получая от них в виде залога 25 процентов годового содержания, для предоставления якобы в главное управление дороги.

 

Собрав таким образом, .более 10000 рублей, Собчак из Челябинска скрылся. Только благодаря энергичным мерам, принятых сотрудниками уголовной части Челябинской милиции под руководством Н. М. Костина. Собчака удалось задержать в Сибири, в Ачинске. При сопровождении Собчака в Челябинск он воспользовался своим незаурядным обаянием, усыпил бдительность охранявших и сбежал. Тут же были приняты меры к вторичному его задержанию и благодаря розыску челябинских милиционеров Собчак вновь был задержан в Екатеринбурге и доставлен в Челябинск.

 

Начальником уголовно-сыскного бюро Н.М. Костиным совместно с чинами милиции нередко производились в различных частях города и облавы, в результате которых задерживалось немало уголовных преступников, и уклонявшихся от воинской повинности лиц. Сотрудники уголовно-сыскного бюро при Челябинской городской милиции проявляли на своем посту необычайную энергию и талант, несмотря на относительно небольшие жалования (оплата 75 рублей в месяц).

 

В своей деятельности начальник уголовного бюро при городской милиции Н.М. Костин не останавливался на достигнутых успехах, он поставил цель поднять работу бюро на высоту, на которой находится в крупных центрах России. В своем кабинете Н.М. Костин организовал «криминалистический музей « из многочисленных орудий преступления. На выделяемые в его распоряжение скудные средства он старался приобретать полезные в делах сыска приборы и принадлежности, но средств, выделяемых из местного бюджета на содержание милиции, постоянно не хватало .

 

Ввиду отказа со стороны городской управы отпустить для целей укрепления милиции необходимых средств, Н.М. Костин подал в сентябре 1917 года начальнику милиции заявление об освобождении его от занимаемой должности.

 

После укрепления власти большевиков в марте 1918 года приказом № 1 комиссариата внутренних дел г. Челябинска и его уездов, городская и уездная милиция была упразднена, все служащие милиции были уволены. Городские участки милиции, «впредь до выяснения наилучшего способа реорганизации ее», переименовывались в городские органы управления штаба охраны.

 

По сообщению газеты «Известия Совета Крестьянских и Солдатских депутатов» обязанности милиции «передавались местньм боевым дружинам». Таким образом, как в свое время была перечеркнута деятельность полиции со всем накопленным практическим опытом в организации охраны правопорядка, отказались и от милиции, от людей с необходимыми знаниями и умениями, опытом в нелегкой борьбе с уголовной преступностью.